Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

Для его написания ей необходимо совершить пу­

тешествия в Норвегию, Исландию, Финляндию.

Кстати, после Финляндии она ненадолго заезжает

в Ленинград, чтобы посмотреть шедевры Эрмита­

жа ( 1 9 6 2 г.). В этих путешествиях ее прежде все­

го интересуют страницы прошлого каждой

страны.

Однако ни в одном из своих так называемых

«исторических» романов она не занимается, подо-

14

бно Вальтеру Скотту, романтической реконструк­

цией прошлого. К прошлому, как и к настоящему, у

нее критический подход. Прошлое интересует ее

постольку, поскольку в нем мы можем познать са­

мих себя и отчасти предугадать свое будущее. Во­

ображение должно быть основано на документе,

картине, факте, но при этом стать проекцией наше­

го подсознания; в опасной ситуации оно поможет

нам найти тот выход, который у ж е неоднократно

находили до нас в подобных ситуациях предшест­

вующие нам поколения. Вновь Маргерит Юрсенар

обращается к тем историческим эпохам, в которых

происходит крушение старых форм, а новые еще

не зародились, или, во всяком случае, слишком

слабы, чтобы устояться.

Годы правления императора Адриана — это

время, когда язычество еще не совсем распалось,

а христианство еще не полностью завоевало мир.

Но император Адриан — предтеча нового челове­

ка. Он острее, чем другие, ощущает гибель антич­

ных богов, конец эволюции мифов. Он одним из

первых понимает, что они теперь служат другим

целям — передаче эмоций, то есть стали предме­

том эстетического восприятия мира. Он украшает

свою виллу мраморными изваяниями, на которые

смотрит у ж е как наш современник. Как ни стран­

но, у Маргерит Юрсенар есть много общего с Ан­

дре Мальро в области теории эстетического

восприятия мира. Им обоим близка идея «вообра­

жаемого музея». Многие персонажи М. Юрсенар

взяты прямо или косвенно из того «музея», кото­

рый несет в себе человек культуры. Она, так же

15

как и Мальро, выдвигает гипотезу о «метаморфо­

зе богов», то есть предполагает, что с гибелью

чувства священного боги превращаются в опреде­

ленные эмоциональные образы, которые помога­

ют человеческому сознанию бороться с силами

иррационального в мире.

Карл Густав Юнг и его концепция коллективно­

го подсознания близки М. Юрсенар. Ведь коллек­

тивное подсознание есть не что иное, как

наследование возможности образного восприятия

окружающей действительности, и не в индивиду­

альной, а в общечеловеческой форме. Отсюда вся

мифология может быть представлена как проекция

коллективного подсознания. Образы, будучи типи­

ческими для всех, образуют архетипы.

Время Зенона Лигра, главного действующего

лица романа «Философский камень», нелегкое:

эпоха распада, «трансмутации материи». Мрачное

средневековье довлеет над личностью. Идеи гума­

низма, которые он олицетворяет, слишком преж­

девременны. В этом трагедия Зенона.

Во время своих путешествий, размышляя над

судьбами и культурами различных народов, Мар-

герит Юрсенар различает два типа коллективного

народного мышления: народы-мифотворцы и наро­

ды вероисповедальные. К последним принадлежат

те многочисленные северные народы (фламандцы,

валлоны, бельгийцы), к которым относится она са­

ма. Так, например, у мифотворцев, в отличие от

вероисповедальных народов, особенно в антично­

сти, нет строгого противопоставления полов. Оно

пришло в эпоху христианства вместе с идеей гре-

16

ховности всякого нарушения оппозиции полов.

Так андрогины появляются на страницах книг Юр-

сенар, например юноша Антиной из «Воспомина­

ний Адриана».

В «Северных архивах» подспудно тоже про­

слеживается тема нарушения полярности между

мужским и женским началом; здесь и упоминание

о шевалье Д'Эоне и о шевалье де Туш, о рисунках

Леонардо да Винчи, о мужеподобном характере

ее бабки Ноэми и многие другие детали, которые,

безусловно, не ускользнут от внимания пытливого

читателя. Создается впечатление, что писательни­

цу коробит отношение к отклонениям от общепри­

нятой христианской нормы как к греху. Ей

хотелось бы, чтобы, как в античные времена, сти­

хи Сапфо или мраморная статуя Гермафродита

воспринимались как ценности эстетические, вне

зависимости от категорий этических, чтобы к так

называемым «противоестественным» влечениям

относились как к чему-то естественному, входя­

щему в круг известных явлений, издревле на­

блюдаемых матерью-природой, той богиней Кали,

которая может быть и белой и черной, с равно

величавым спокойствием даря нам и жизнь, и

смерть, и прочие муки. Не следует роптать на

судьбу, а воспринимать все данное от природы

как рок, ананке.

Кстати, интересно вспомнить, что древние раз­

личали две формы рока: ананке и мойру, противо­

поставляя их друг другу. Для современной

французской литературы это различие существен­

но. Так, в романе Жюльена Грина «Мойра» (1950)

17

2-1868

мы видим диаметрально противоположное юрсена-

ровскому понимание судьбы или рока. Мойра кара­

ет юношу-богослова за пренебрежение великим

законом природы, повелевающим ему не проти­

виться притяжению полов, невзирая на религиоз­

ные запреты. Рок для Юрсенар находится в другой

ипостаси. Идея кары отвергается, остается спокой­

ное и безропотное приятие того, что «на роду напи­

сано» (ананке). Здесь сразу же придется сделать

оговорку. Рок, судьба (в том смысле, в котором она

употребляет античный архетип) предопределяет

жизненный путь далеко не каждого человека, а

лишь определенного типа людей, достигших в сво­

ем развитии достаточного уровня накопления ду­

ховной энергии. Тип человека предшествует его

рождению, он принадлежит роду. Аристократизм

Юрсенар выводит из понятий породы, рода, крови.

Но с кровью передаются не только добродетели и

доблестные качества души, пороки тела и плоти то­

же передаются через кровь. От них нельзя отказы­

ваться, и их нельзя отвергать, так же как нельзя

отвергать своих предков. Вот почему писательнице

чуждо чувство гордыни. Она не «кичится своим

происхождением», наоборот, смиренно принимает

все, что перешло к ней от них. В то же время ей

глубоко чужд «культ личности», свойственный

большинству французских писателей, над которым

она добродушно посмеивается в дружеской бесе­

де. «Я, мне, мой, мои, мною...», — пародирует она

фразы некоторых из своих собратьев по перу. «Мы

все во всем, и не стоит об этом говорить!» Юрсенар

интересует ее сопричастность миру, и это для нее

18

главное. И когда к ней пришла всемирная слава,

она восприняла ее как должное и с еще большей

самоотдачей углубилась в историю своего рода.

Почести буквально сыплются на голову писа­

тельницы как из рога изобилия. Это прежде всего

премия Фемина, которой был удостоен в 1 9 6 8 го­

ду ее роман «Философский камень». Несмотря на

бурные политические события во Франции, роман

сразу обрел широкий круг читателей и был рас­

продан мгновенно.

В марте 1971 года она становится членом

Бельгийской королевской академии. Но наиболь­

шую славу приносит ей принятие 22 января 1981

года во Французскую академию в присутствии

президента Валери Жискар д'Эстена — событие

поистине историческое. Ведь эта почтенная акаде­

мия еще ни разу не принимала в свой состав жен­

щин. Для того чтобы свершилось избрание

Маргерит Юрсенар, в старом, закостенелом инс­

титуте Французской академии пришлось произве­

сти некий дворцовый переворот. Немалое

содействие оказал этому академик Ж а н д'Орме-

сон.

Наступает третий и последний период жизни

писательницы. Слава дает ей возможность путеше­

ствовать, а страсть к путешествиям у нее от отца.

После смерти Грейс Фрик ( 1 9 7 9 г.) она много ез­

дит, может быть, даже слишком много, учитывая

состояние ее здоровья и оставшиеся силы. Здесь

поездка в Италию, в Египет и осуществление дав­

нишней мечты о поездке в Японию (1982 г.). Ведь в

1980 году она написала эссе о японском писателе

19

2*

Юкио Мисима, который своим творчеством и ак­

том совершения харакири по древнейшему ритуа­

лу сеппуку произвел на нее неизгладимое

впечатление. Надо сказать, что во всех путешест­

виях ее неизменным спутником и помощником был

молодой американец Джерри Вильсон.

В 1984 году во время путешествия по Кении