Муля не нервируй… Книга 6 - А. Фонд

Мы обсудили график и место съемок, и прочие рабочие вопросы.

А потом товарищ Штиглиц сказал:

— Товарищ Бубнов! Муля! Мы с Йоже Гале до сих пор вспоминаем ту встречу в лесу. Как вы нас замечательно принимали! И баня с вениками какая была! И мы тоже хотим показать вам югославское гостеприимство. Завтра после съемок мы приглашаем вас с товарищами к нам на озёра. Вам очень понравится! — И он подмигнул мне.

Товарищ Иванов хотел что-то сказать, но при югославах не решился, лишь опять очень внимательно посмотрел на меня.

Ну, а я что? Я ничего.

— В уборную выйду, — шепнул я ему на ухо, встал и вышел из комнаты.

Краем глаз заметил, как Йоже Гале выскользнул за мной. Я успел отойти несколько шагов, как он меня нагнал и кивнул:

— Сюда.

Мы зашли в сортир. Там, кроме нас, никого больше не было.

— Привёз? — спросил Йоже Гале.

— Да, — кивнул я, — нужно до завтра всё решить. А то потом начнут реквизит разбирать. Где я его прятать буду?

— В пять утра подойдут двое — Марко и Драган. Покажешь им.

— Хорошо, — кивнул я. — в пять я выйду во двор покурить.

— С Нановичем будь осторожен, — шепнул Йоже Гале, — хочет своих протянуть. Он хоть и талантливый, но очень себе на уме.

— Вижу, он тебя отстраняет потихоньку? — понятливо усмехнулся я.

— Урод он, — кивнул Йоже Гале и вышел из туалета.

Я как раз мыл руки, когда в туалет торопливо вошёл товарищ Иванов.

— Ты что, здесь один? — как бы между прочим спросил он, пристраиваясь возле писуара.

— Наверное, — пожал плечами я, вытирая руки.

— А где этот Йоже Гале?

— Так он же в переговорной с вами был.

— Он вышел вслед за тобой, — нахмурился товарищ Иванов.

— Я не видел, — сказал я и вышел из туалета.

Тяжелые капли дождя стучали по оконному стеклу, усыпляя. Свинцовое небо нахмурилось и стало давить. Нет, не такой я представлял Югославию. В том, моём мире, я неоднократно бывал в разных странах Европы, большинство из них мало чем отличались друг от друга и отличить, к примеру, затянутые диким плющом черепичные крыши деревеньки в Бельгии от точно таких же крыш деревеньки во Франции или северной Германии нужно было исхитриться. А вот до всяких Словакий, Словений и прочих Черногорий я так и не добрался. Как-то они мне были не так интересны, чем, скажем, улочки Рима или Барселоны.

Поэтому смотрел на Югославию с огромным интересом. Но, кроме пелены дождя и таких же серых населённых пунктов, как и у нас — ничего особенного я сейчас не видел. Даже природа была почти такая же, как у нас. Так за неспешными размышлениями я начал проваливаться в сон. Будильник я выставил на без десяти пять утра.

И тут в дверь постучали, да так, что я аж подпрыгнул. И поспешил открыть дверь.

За дверью стоял товарищ Сидоров. И был он встревожен не на шутку:

— Товарищ Бубнов! — вскричал он, — что происходит?!

— А? Что? Где? — не понял я.

— Куда делись шесть человек из группы? Их никого нет в номерах!

Глава 2

— Так, подождите. Не кричите, — помотал головой я, пытаясь разогнать сонную одурь. — Вы смотрели в номерах, да?

— Да! Я же говорю… — завёлся опять товарищ Сидоров.

— Ну так, может, они в ресторане сейчас сидят! — предположил я.

— Нет их в ресторане, — твёрдо сказал Сидоров. — Мы проверяли.

— Здесь в боковом фойе есть бильярдный стол, — вспомнил я. — Вы там смотрели?

— Мы с товарищем Ивановым уже везде смотрели, — ответил товарищ Сидоров, — на территории гостиницы их нет.

— А что администратор говорит? — поморщился я, перспектива бегать сейчас по Белграду и искать шесть великовозрастных «золотых» деток мне не улыбалось совершенно. Тем более у меня в пять утра очень важное мероприятие.

— Он ничего не видел, — вздохнул товарищ Сидоров, — говорит, отлучился кофе попить.

Я кивнул, да здесь, у них, на стойке регистрации была кнопка звонка и отлучившего администратора всегда можно было вызвать.

— И вот что теперь делать?! — взгляд товарища Сидоров метал громы и молнии.

Нужно было его успокоить и отвлечь, поэтому я сказал:

— Товарищ Сидоров, если они покинули здание гостиницы, то только с одной целью. Я думаю, что вы догадываетесь, с какой именно. Так вот, мы с вами, конечно, можем сейчас начать поиски, бегать по всем злачным местам Югославии и искать их. Но, во-первых, что люди скажут? Во-вторых, может быть, они банально просто решили прогуляться в парке ночью. Это же молодёжь. А вот если нас с вами увидят в казино или в борделях, то получим мы по полной программе. И ничего потом не докажем, вы же сами знаете, кто у них всех родственники.

— Тут то вы правы… — вздохнул товарищ Сидоров.

— Лично мне совершенно не хочется из-за этих идиотов партбилет на стол положить, — честно ответил я, — тем более я его чуть больше недели, как получил.

— Так что нам делать? — задал правильный вопрос товарищ Сидоров.

— Как что? — удивился я, — вы время уже видели? Одиннадцать часов вечера. Скоро полночь. Идите ложитесь спать. Завтра напряжённый день у нас всех.

— Ну…

— А с этими обалдуями завтра и разберёмся. Прекрасный повод отозвать их обратно, — обрадовал товарища Сидорова я, — и нам с плеч какой груз упадёт, и просьбу их родичей мы выполнили — деточек за границу вывезли. А нянькаться с ними никто из нас не нанимался… Раз нарушают правила пребывания за границей — значит пусть возвращаются домой.

— А если они в драку какую-то влезут, — забеспокоился товарищ Сидоров, — или в скандал попадут. Что мы тогда делать будем?!

— Вот если попадут — тогда и решим, — спокойно ответил я, — а пока ещё всё в порядке — то надо ложиться спать.

— Я буду дежурить в вестибюле с товарищем Ивановым посменно, — угрожающе проворчал сквозь зубы товарищ Сидоров, — и я точно буду знать, во сколько они вернулись. И уж тогда я им задам!

— И правильно! — поддержал его я, в душе мечтая, чтобы обалдуи вернулись раньше пяти часов (иначе как я выскользну незаметно из здания?).

Товарищ Сидоров внял моему совету и ушёл дежурить, а я тоже вернулся в кроватку.

На душе было неспокойно.

Только-только я досчитал до три тысяча четыреста сорок две овцы, как в дверь опять постучали.

Чертыхнувшись на неугомонного товарища Сидорова, я наспех натянул треники и отпер дверь. На пороге стояла смущённая Фаина Георгиевна.

— Муля, если я тут подумала, вдруг ты не спишь…

— Уже не сплю, — усилием воли подавил раздражение я.

— Я только спрошу, —