Яд твоего поцелуя (СИ) - Диана Фад

ты сделала? Ты знала, что я хотел, но не смог решиться. Это судьба, Аля, судьба, — хватаю её за талию, руками веду по округлым бедрам, задирая вверх юбку домашнего платья.

Тяну в ванную, предварительно выглянув в коридор, и впечатываю в прохладную кафельную плитку на стене.

— Нет, нет… — шепчет Аля, пока я долблю её остервенело, глубоко, яростно.

— Терпи, соскучился, — вгрызаюсь в её шею, делая больно и оставляя отметины. Руками сжимаю грудь, играя сосками, и врезаюсь в горячую сочную промежность.

— Ах, — улетает Аля, а я почти разрываю её, тихо рыча в волосы.

Хорошо, что нас тогда никто не застал из прислуги. Обычно мы были более осторожны, но тут меня сорвало. Да и Аля тоже страстная девочка. Сама как-то оседлала меня, пока Лера уезжала с отцом на Урал. Тогда мы только начали жить вместе, три месяца как поженились. Я просто изнывал от недостатка хорошего качественного секса с красивой женщиной. Думал, что так импотентом стану, если продолжу ублажать Леру. Аля была мне отличным подарком, всегда рядом, всегда готова.

А сейчас я просто хочу получить свои деньги и свалить отсюда. Затем заберу с собой Алю, и мы исчезнем где-нибудь за границей, пока не помрёт её папаша. Врачи говорят, ему недолго осталось. А младшая дочь теперь единственная наследница, и мы в шоколаде. Земля тебе пухом, Лера, спасибо за огромное наследство, что перешло ко мне после твоей кончины. После развода я бы не получил ничего по условиям договора. Кто я, обычный фитнес-тренер, и ты, дочь олигарха Княжина. Но вот так бывает, где сейчас ты, жена, и где я. Жить живым, да и жить хорошо тоже не помешает.

Глава 3

В офисе царит тишина. Трое мужчин, сидящих за столом, изредка бросают взгляды на старика, который, казалось, застыл, сцепив руки в замок и подперев подбородок. Один из них только что отчитался о результатах поисков, которые уже третий месяц ведутся в районе, где пропала дочь Княжина.

— И что ты хочешь этим сказать, Иван? — сердито сдвигает брови Станислав Борисович, — Что всё напрасно?

— Почему вы не верите в смерть дочери? — произносит Иван. — Её муж опознал тело.

— Что он там опознал? Изуродованное тело? — взрывается отец Леры. — Не верю я во все эти экспертизы.

— Вы хотите сказать, что поиски, которые велись в Тайге столько времени, не дали бы результата? Не так много женских тел находят, Станислав Борисович, — качает головой Иван.

— Мне лучше знать, — рявкает отец Леры. — Будем искать, пока не найдём! А пока я хочу, чтобы за этим альфонсом постоянно следили: куда ходит, что делает, сколько раз в день в туалет ходит, понятно? И лимит по его карте нужно убавить на пятьдесят процентов. Деньги моей дочери он не получит.

— Станислав Борисович, муж Валерии Станиславовны вступил в права наследства. Все счета вашей дочери, недвижимость, её акции теперь его. Мы не можем распоряжаться этими финансами, — подсказывает главный финансовый директор холдинга, Евгений Николаевич. — Я сочувствую вашему горю, но здесь ничего нельзя сделать.

— Хочешь сказать, я должен спокойно сидеть и смотреть, как этот паразит спускает все деньги на шлюх и шмотки с машинами?

— Если бы ваша дочь была жива…

— Моя дочь жива! — грохает по столу кулаком отец Леры. — И нет тут никакого если.

— У вас есть ещё одна дочь, — произносит мужчина, который до этого сидел молча, наблюдая и слушая остальных. — Нужно позаботиться о ней. Насколько я знаю, вы уже готовите выгодный брак для Алевтины Станиславовны. Пусть это и договорной союз, но здесь нужно всё предусмотреть, чтобы такая ситуация больше не возникла.

— Ты намекаешь на то, что моя младшая дочь в опасности?

— Где большие деньги, всегда есть опасность, — тихо произносит мужчина. — И ваша дочь не исключение. По условиям нового брака в случае развода или смерти муж не должен получить ничего, вам это ясно? Чтобы не провоцировать в дальнейшем. Валерия Станиславовна поступила опрометчиво, когда вышла замуж за своего фитнес-тренера и подписала завещание в его пользу.

— Моя дочь не была настолько глупа!

— Нет, но теперь мы имеем то, что имеем. И её муж получил всё.

— Я поговорю с Алевтиной, — сердито произносит глава холдинга. — Аля не такая как Валерия, она сделает то, что я скажу.

— Сомневаюсь, — тихо добавляет Георгий, правая рука Княжина и его друг детства.

Бывший спецназ, разведка, работа на военной должности оставили свой отпечаток на мужчине. Он был слишком суров, широк в плечах, его осанка выдавала подготовку.

— Мне нужно поговорить с вами наедине, — произносит Георгий, и Княжин отпускает всех остальных, просто махнув повелительно рукой.

Когда за всеми закрылась дверь, Георг встал со своего места и подошёл к панорамному окну, вглядываясь в первый снег, что накрыл город.

— Стас, ты знаешь меня давно, — не отрываясь от окна, произнёс Георг. — Мы с тобой прошли, как говорится, огонь и медные трубы. В лихие девяностые мы рвали и закапывали своих врагов. Теперь у нас всё на цивилизованном уровне, но это не значит, что крысы исчезли. Они затаились, иногда покусывают, но чаще ждут, когда ты оступишься, и тогда схватят кусок сыра, что ты уронил.

— Георг, оставь эти свои нравоучения для кого-нибудь другого, — медленно встал из кресла Станислав Борисович.

Отец Леры недавно перенес инсульт, и после этого его плохо слушались ноги и левая рука. Он мог стоять, но недолго, а вот ходить не получалось, пара шагов — и ноги просто подгибались под тяжестью тела. Но Стас занимался каждый день по несколько часов с инструкторами, которых для него подобрал Георг. Почему-то Стас не хотел, чтобы все знали о его упорстве, боялся, что ничего не добьётся, а жалость бизнесмену-олигарху была не нужна. Не привык он, чтобы его жалели, да и сам не любил этого делать.

— Ты же знаешь, кем была для меня Лера, — встал Стас рядом с Георгием, уперев правую руку в спинку кресла. — После смерти их матери именно моя старшая дочь поддерживала меня во всём. Я учил её своему бизнесу чуть ли не с пелёнок. Таскал с собой по заводам и шахтам с самой школы. Неужели ты думаешь, что я бы отдал мою девочку этому выскочке, который ничего не может, кроме как трахать баб.

— Знаю. Не думаю, что ты впал в старческий маразм, когда отдал ему Леру, — усмехнулся Георг. — Но всё, о чём я тебя предупреждал, случилось. Зря ты не приструнил свою дочь, когда составлялся брачный договор.

— Это всё ерунда, ты же знаешь, —