Греческая колонизация Северного Причерноморья - Александр Иессен

Обратимся к фактам, учитывая, что при недостаточной археологической изученности нашего юга этих фактов в нашем распоряжении пока еще очень немного.

II. Сношения северного Причерноморья с югом в III и вначале II тысячелетия до х. э

Предпосылки для возникновения и роста постоянно действующего межплеменного обмена окончательно складываются с переходом первобытных племен на среднюю ступень варварства. Этот переход связан с развитием земледелия и скотоводства, с последующим затем первым великим общественным разделением труда, вызванным выделением скотоводческих племен из общей массы варваров.

На интересующей нас территории северного Причерноморья эти предпосылки возникают с образованием поздненеолитической Трипольской культуры, находящейся на грани средней ступени варварства и в своем развитии охватывающей, грубо говоря, почти все III тысячелетие до х. э. Территориально Трипольская культура распространялась в пределах всей правобережной Украины до бассейна Тетерева и района Житомира на севере, до Тарнопольской, Станиславской и Черновицкой областей на северо-западе и в пределах румынской Молдавии на юго-западе.

Племена Трипольской культуры вели земледельческое и скотоводческое хозяйство, удовлетворяя в основном все свои потребности собственным производством, однако определенное место занимают и меновые сношения с соседними племенами. Следы этого обмена мы можем уловить, например, в проникновении на территорию Трипольской культуры, не располагающую местными рудными ресурсами, первых металлических изделий из меди, главным образом массивных топориков, воспроизводящих форму плоских каменных топоров. Можно более или менее уверенно говорить о происхождении этих древнейших на Украине металлических изделий из района семиградских медных месторождений, где существовала родственная Трипольской культура.

На позднем этапе Трипольской культуры, в южной части ее территории, выделяется культура так называемого усатовского типа. Здесь в Причерноморском районе, примерно в начале II тысячелетия до х. э., мы сейчас можем проследить появление металлических изделий иных типов и иного происхождения. Представлены они целой серией кинжалов, плоских топориков, долот, острий из меди и серебряным височным колечком, найденными в курганных погребениях в Усатове около Одессы[17]. Кроме того, несколько аналогичных предметов обнаружено в разных местах на Херсонщине[18]. При очень слабой изученности памятников этого времени на Балканском полуострове и в Малой Азии пока трудно определить их происхождение. Однако то обстоятельство, что они рядом черт отличаются от изделий семиградских и северокавказских, с одной стороны, а с другой — имеют сходство с находками на эгейских островах, позволяет относить их к южным металлургическим очагам, скорее всего к западной части Малой Азии. В этом же направлении ведет нас найденный на Усатовском поселении кусок сурьмяной руды (антимонита) малоазийского происхождения[19]. Если и можно допустить изготовление этих изделий, или части их, на месте, о чем, по-видимому, свидетельствует найденный на том же поселении тигелек со шлаками, то самые типы вещей, несомненно, являются импортными с юга.

Разумеется, нет оснований говорить о прямых морских сношениях между этими областями; скорее всего мы должны предположить возникновение соседского межплеменного обмена, действующего от племени к племени, но в известной мере, вероятно, уже использующего каботажные морские пути.

Племена приазовских степей, обитавшие к востоку от «трипольской» территории, в своем культурном развитии отставали от трипольцев; в течение III тысячелетия до x. э., здесь, на востоке, не улавливается следов подобного обмена. В последующее время эти племена в большей степени ориентируют свои меновые связи на юго-восток, в сторону Кавказа, чем на юго-запад, в сторону Балкан и Эгейского мира.

Что касается Северного Кавказа, то мы пока еще очень плохо знаем историю его культуры в течение III тысячелетия до x. э. Только к концу этого периода можно относить богатую и относительно развитую культуру, блестяще представленную в Прикубанье известным Майкопским курганом и целым рядом других погребений и находок так (называемой ранне-кубанской группы[20]. Все те внешние связи, которые можно бесспорным образом установить в этой группе, ведут на юг и юго-восток, в Иран (цветной камень: бирюза, ляпис-лазурь и, невидимому, сердолик) и во внутренние области Малой Азии (бусы из морской пенки)[21]. Вопрос о происхождении металла наиболее ранних погребений этой группы, в том числе Майкопского кургана и Старомышастовского клада (медь, золото, серебро), окончательно сможет быть разрешен после более полного выявления одновременной культуры Закавказья, пока еще почти не известной. В более поздних погребениях этой же группы (курганы Новосвободной — б. Царской — станицы и др.) медные изделия уже, несомненно, местного происхождения. Попытки усмотреть влияние Эгейской культуры или прямой импорт из ее области в большом кинжале Майкопского кургана, как уже упомянуто, не обоснованы. Может быть в дальнейшем, по мере исследования Малой Азии, мы найдем там общие прототипы и эгейских и кавказских форм.

Таким образом, мы можем подвести первый итог, установив, что в конце III и начале II тысячелетия до х. э. отчетливо прослеживается наличие меновых сношений населения северного Причерноморья с южными странами. Сношения эти у племен Усатовской культуры в конечном счете вели на юго-запад, в западную Малую Азию и Эгейский бассейн, тогда как у племен Прикубанья они шли в сторону Ирана и внутренней Малой Азии.

Следовательно, в это время мы можем наметить два пути южных связей северного Причерноморья: путь юго-западный или эгейский, проходящий по побережью Черного моря и пользующийся, возможно, уже и каботажным мореплаванием, и путь юго-восточный или переднеазиатский, по всем признакам сухопутный, ведущий в Закавказье и далее на юг.

III. Сношения северного Причерноморья с югом во II тысячелетии до х. э

Второе тысячелетие до х. э. явилось временем дальнейшего развития племен северного Причерноморья, находившихся на средней ступени варварства, в условиях культуры медно-бронзового периода. Племена эти вели земледельческое и скотоводческое хозяйство, причем соотношение этих двух основных отраслей производства было различным в различных районах. Так, во всей правобережной Украине и в предгорной зоне северного Кавказа земледелие играло значительную роль, тогда как в степях левобережной Украины и Предкавказья постепенно все более возрастал удельный вес скотоводства. Что касается внешних сношений варварских племен северного Причерноморья, то мы не замечаем никаких признаков значительных миграционных передвижений, будь то извне в занимающую нас область, или же из ее пределов в соседние страны, в том числе и на юг. Насколько нам сейчас ясны внутренние процессы развития этих племен — для возникновения таких передвижений и не было никаких причин. Таким образом, II тысячелетие до х. э. в общих чертах являлось периодом спокойного постепенного развития культуры. Внешние сношения в этих условиях выражались в формах межплеменного обмена, притом касавшегося, как и в предшествующее время, главным образом готовых изделий из металла, отчасти из камня, спрос на которые естественно возникал в районах, не располагавших соответствующим местным сырьем.

Как и раньше проникновение подобных изделий в северное Причерноморье происходит по прежним двум направлениям — юго-западному и юго-восточному.

Начнем с юго-западного направления. Сейчас, при отсутствии специальной проработки соответствующего вещественного материала, мы не можем дать полного представления обо всех импортных с юго-запада предметах, найденных на Украине Ограничимся некоторыми бесспорными случаями.

К середине II тысячелетия до х. э. или, вернее, к несколько более позднему времени относится известный «Бессарабский клад» из села Бородина б. Аккерманского уезда[22]. В составе этого клада имеются четыре больших каменных секиры из змеевика и нефрита (?), наиболее близкие аналогии которым встречены в известном кладе «L», открытом Шлиманом в Трое и включавшем четыре подобных, хотя и несколько более ранних, секиры; из них одна из ляпис-лазури и три из нефрита (?)[23]. Далее, в бессарабском кладе представлены два обломка подобных же секир, три навершия булавы из камня и ряд парадных предметов из серебра с золотой инкрустацией, а именно один кинжал, два целых втульчатых наконечника копий и один обломок такого же наконечника, наконец, одна булавка с пластинчатой ромбической головкой. Подобные предметы из серебра абсолютно не свойственны северному Причерноморью, тогда как в Малой Азии и в Эгейской области серебро в Микенскую эпоху использовалось очень широко. Змеевик мог происходить или с Запада или из Малой Азии, или, наконец, с Кавказа. Однако, так как форма каменных топоров указывает на Малую Азию, а отнюдь не на Кавказ, и, вопреки Штерну, не на Венгрию, то, очевидно, клад следует считать происходящим из Малой Азии, скорее всего из ее северо-западных областей. Такой несвойственный Малой Азии материал, как ляпис-лазурь и нефрит, мог быть доставлен из тех же восточных среднеазиатских источников, откуда он проникал и в Египет, и в Сирию, и, наконец, в Шумер. Находка клада в южной Бессарабии говорит, по-видимому, о пользовании прибрежным сухопутным или морским путем из районов Босфора к устью Днестра.