Аспирант. Москва. 90-е - Всеволод Советский

Но сейчас, глядя в фото, я о ней даже не думал.

Не знаю, сколько бы я еще смотрел в родные лица, но тут дверь распахнулась.

Внезапно возник Гранцев:

— Юрий Михалыч, время сдвинулось. Выезжаем.

Я спрятал фото, встал:

— У нас все готово. А что стряслось?

— Мои сюда приехали, — хмуро пояснил хозяин. — Схема немного изменилась. Едем.

Едем, так едем. Я велел Пескову, чтобы обе машины были перед офисом.

Когда мы вышли, Нелли с Дашей уже сидели в седане Е-213, но девочка, увидев меня, радостно выпорхнула из машины:

— Дядя Юра, здравствуйте! Можно мне с вами поехать⁈

— Зачем? — шеф поднял брови.

Даша оживленно затараторила — дескать, у них в школе объявлен конкурс сочинений на патриотическую тему… Так вот, она хочет посоветоваться со мной. Чтобы я, так сказать, задал направление. Подсказал то или иное.

— Можно, пап?..

Олигарх глянул на меня:

— Что скажешь?

— Чем смогу, помогу, — улыбнулся я.

— Можно⁈ — Даша чуть не подпрыгнула на месте.

— Ладно, — он кивнул, и девочка бросилась в «Гелендваген».

Я улыбнулся.

Насколько мне неприятна Нелли, настолько же теплые чувства я испытываю к Даше. Ну… наверное, не скажешь, что как к собственной дочке, но несомненно, она светлый, яркий лучик в моей жизни. Можно сказать, что я уже не представляю своей жизни без нее. Надо же человеку быть привязанным хоть к кому-то. А я на этом свете совсем один.

Поехали. День сегодня был теплый, но какой-то не то, чтобы пасмурный, а затянутый легкой дымкой, без Солнца. Даша болтала без умолку, расспрашивая меня о службе, о войне… Я рассказывал ей, разумеется, дозированно — незачем детской душе видеть изнанку этой сферы. А вот о боевом братстве, отваге, самопожертвовании, взаимовыручке — пожалуйста. Это ведь тоже правда! О ней ребенку рассказать не грех.

Беседуя с Дашей, я зорко отслеживал обстановку, успевал и сидящему за рулем Михаилу подсказывать, на что следует обращать внимание — маленькие секреты профмастерства. Он понятливо кивал. Парень сообразительный, из него может выйти толк. Впрочем, в городских условиях кортеж в сравнительной безопасности. Вот за городом сложнее. Маршрут, конечно, мы в навигаторе проложили и отслеживаем, но физически еще ни разу не были. По крайней мере, на финальном отрезке

— Дядя Юра! — радостно воскликнула Даша. — А папа говорил, что в новом доме даже лифт есть!

— Что ты говоришь… — машинально пробормотал я, внимательно оглядывая перекресток. Нормально! Чисто.

— Миша, — сказал я, — при проезде перекрестков особое внимание! Помнишь?

— Конечно, — кивнул он.

Ну да, особняк три этажа, но чтобы лифт?.. Хотя у богатых свои причуды. Может, он там еще велодром сделал? Или вертолетную площадку?

Эти мысли были пронизаны иронией, но вообще на душе у меня продолжали кошки скрести, и не знаю, почему. Мы выскочили за город, понеслись по шоссе — впереди «Гелик», сзади седан. Водители дистанцию держали строго, это у них было отработано.

Незаметно от Даши я проверил подплечную кобуру с пистолетом — чешским CZ-85. Предчувствие! Не спрячешь ведь его. А я в предчувствия верю — война и служба воспитали это свойство. Предчувствие было тяжелое, такое грузовое, оно сплелось из мелочей. Из того, что само по себе отдельно вроде бы и ничего не значит, а по крупице слагается в зловещий полумрак, где маячат неясные еще тени…

С магистрали мы свернули на второстепенную трассу, ведущую к трехэтажному «дворянскому гнезду». Не скажу, что эта дорога мне совсем незнакома. Километра через полтора она разветвляется — нам сейчас налево, и туда я действительно не ездил. Но до развилки есть мостик через речку, а за ним по обе стороны пути густые заросли. Я отчетливо вспомнил это место — и с неприятным чувством подумал, что лучшего места для теракта не найти… Глазу профи это было ясно безошибочно.

Черт! Еще один призрак будущего. Я сжал зубы.

Михаил гнал внедорожник уверенно и ровно. И вот уже эта речка и этот мост, и те заросли… Они как будто разрослись и стали гуще. Ну…

Махом мы пролетели мост.

— Дядя Юра… — начала Даша…

И я уловил шевеление в кустах и мгновенно разгадал справа в кустах силуэт автомобиля.

— Миша, засада! Влево уходи! По газам!

Из кустов по нам лупанула очередь, раскрошив стекла.

— Даша! Прячься за меня! За меня!

Я орал так, что не узнавал свой голос. Вообще реальность сдвинулась, как будто протекла какой-то нежитью из зазеркалья. Ну, у меня так бывает в пограничный миг. И время вдруг растягивается, будто хочет напоследок задержать тебя в этом мире, дать тебе шанс… Но уж как выйдет, так выйдет.

«Гелик» вильнул. Михаил, успев выхватить пистолет-пулемет «Кедр», навалился на руль. Я понял, что он ранен. Или…

Или хуже. Рванувшись вперед, я левой рукой схватил руль, правой — «Кедр», а корпусом прикрывал девочку.

— Даша! Даша! Вниз! Прячься за мной!

Звуки выстрелов казались потусторонними, отдельными от происходящего. Я понял, что Андрей с Сашей открыли огонь из седана, и увидел, как из кустов выскочила рослая мужская фигура в камуфляже, пригнувшись, побежала вправо…

И я враз все понял. Все! Тоскливая маета предчувствий обожглась, вспыхнула, вмиг сгорела, предъявив бесжалостную правду.

Я нажал спуск. «Кедр» затрясся, плюясь очередью. Точность, конечно, аховая, но ведь удача дело не последнее! Фигура припадочно дернулась, рухнула в траву.

Одной рукой я кое-как справлялся с машиной, чувствуя тяжесть тела Михаила и весь превратившись в мысль защитить девочку.

— Даш, ты как⁈

— Нормально… — дрожащий голосок.

Слава Богу! Прорвемся! Я резко двинул ствол влево и влупил очередью в шевеление кустов.

Отчаянный предсмертный вскрик. Попал!

Я уже понял, что засада организована плохо. Тот, кто ее придумал — самонадеянный болван. Тем не менее, по седану молотили так, что вряд ли кто там уцелел.

Странно — насколько мало это задело меня. Я радел только за Дашу. Спасу! Спасу ее! Себя не жаль, убьют, так убьют, лишь бы девочку спасти!..

— Держись!.. — успел сказать я и ощутил толчок в грудь.

В перекошенной реальности это показалось чем-то несерьезным. Ну, толчок и толчок. Да только у меня вдруг словно отказали ноги. Я ощутил себя как бюст, стоящий на чужой подставке.

— Дядя Юра! — отчаянный вскрик сзади.

Я ощутил, что стремительно слабею, но успел еще нажать на спуск.