Робин Гуд с оптическим прицелом. Путь к престолу - Борис Орлов

Нет, а в самом деле?! Мне тут тесть порассказывал, какой Ричард был на самом деле король. Хотя что можно ждать от человека, у которого в оруженосцах — или кто он там? — сам Бриан де Буагильбер ходит. Скотина преизрядная! Ну и черт с ним, решено! Будем в короли пробиваться. Правда, там еще принц Джон имеется, ну да где наша не пропадала? Наша пропадала везде!

Интерлюдия

Рассказывает король Англии, герцог Аквитании, герцог Нормандии, граф де Пуатье, граф Анжуйский, Турский и Мэнский Ричард I прозванный «Львиным Сердцем»

Со стен почти готового замка Шато-Гайар открывался прекрасный вид: нормандские равнины, позолоченные дыханием надвигающейся осени, песчаные холмы, то тут, то там открывавшие взгляду свои золотые бока и облака в безбрежной синеве, осыпанные золотом заходящего солнца… Всюду золото, золото, золото… И только у меня его нет! Хотя мне оно куда нужнее!..

Война… Честное, откровенное, истинно мужское дело. Хотя многие его позорят. Филипп… Негодяй, нарушивший слово — священную клятву не нападать на мои владения, пока я — в походе… Захватил Жизор — подло, подкупом, словно продажная девка, ткнувшая исподтишка ножом спящего шкипера… Но я сумел ему ответить — да так, что французская шлюха теперь сидит в углу и размазывает слезы по окровавленной морде! И новый замок построю, и старый отберу…

И вот ведь именно сейчас, когда предатель Филипп — будь он проклят, неверный! — еле держится, когда еще одно, последнее усилие, и королевство Франция падет к ногам Анжу, когда Бодуэн Фландрский отринул присягу Франции и заключил со мной союз, а заморыш Генрих все еще решает, чью сторону ему выгоднее принять… Раймунд Тулузский удовлетворен браком с моей сестрой, и теперь мы — союзники… Ад и дьявол! Осталось совсем чуть-чуть, еще одно усилие, и Европа падет в мои руки точно спелое яблоко…

И всего-то нужно каких-то несчастных четыре… ну, пусть пять тысяч марок и все! Все! Когда Европа у моих ног, а Салладин — мой благородный враг, переселился в мир иной — да упокоится он с миром! — долго ли продержится Иерусалим? Месяц? Два? Года, во всяком случае, на всю Святую землю достанет вполне. Но именно тогда, когда золото нужнее, чем вода в пустыне, когда нужно срочно призвать тысячи три-четыре здоровых брабансонов, выплатить фьефы молодцам-бретонцам, нанять тысячи две валлийских сорви голов, пригласить два-три копья бешеных наваррцев и хотя бы одну бандеру неистовых басколей — именно сейчас его и нет!

Эта унылая дура — моя дражайшая женушка, у которой я попросил — в кои-то веки раз! — помощи… Хоть какая-то от нее была бы польза! Ну что ей стоило продать этот чертов Монреаль кастильцам? И что особенно обидно: кастильцы были готовы купить эту крепость за любые деньги! Еще бы! При их-то отношениях с Наваррой…

Я написал этой горной козе письмо, в котором совершенно искренне объяснил свои резоны и попросил помочь. Ведь она — жена мне, королева! Разве не для нее было сказано в Святом Писании: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу»? Разве не она сказала перед алтарем: «…обещаю хранить тебе верность в счастии и в несчастии…»? И где же эта хваленая верность? Где?! Сегодня утром мой оруженосец де Буагильбер привез ответ, в котором было все, кроме самого главного: когда она даст мне эти деньги?!!

А ее еще считали умной девицей! Даже Саладин восхищался ее мудростью! Вот не понимаю — за что? Она ведь не может понять даже такой простой вещи, что для войны и политики мужу нужны деньги!..

От досады я стиснул камни стены так, что побелели костяшки пальцев. Неужели не ясно, что своей невыносимой скупостью она может разрушить столь великолепный замысел. Недалекая курица!..

Впрочем, незачем считать ее Господом над Вавилонской башней. Не дает денег? Не надо! У меня еще есть мой Остров. Конечно, там ужасный климат, отвратительная пища, плохенькая охота и, разумеется, от всего этого — пресквернейший характер у жителей. Но это меня особо не заботит: главное, что у них есть деньги!

Мой единокровный братец Вильям уж наверное выколотит их этих прижимистых сквайров и йоменов такие нужные нам кроны, пенсы, фартинги и сложит их в полновесные марки. И тогда — вперед, на восход солнца!..

— Сир?

— А?

Передо мной стоит один из моих оруженосцев — юный Фиц-Урс:

— Сир, приехал посланец от графа Солсбери. И у него срочные известия…

Срочные? Проклятье, неужели Длинный меч тоже, как эта наваррская дура?..

— Давай его сюда! Быстро!

Но тот уже и сам торпится, да так, что аж спотыкается на лестнице…

— Ваше Величество! Граф Солсбери шлет вам заверения в своей преданности!

— К черту заверения! Скажи, мальчик, Вильям собрал деньги?!

— О да, сир, но… — он протягивает мне письмо Длинного меча.

Я срываю кинжалом печать… Та-а-ак… Что?.. Мятеж?!. Бастард?! Самозванец?!!

— Все ко мне!.. Сюда!.. Измена!..

…Ну, и дела! В своем послании Вильям сообщал мне, что на севере Англии начался мятеж, охвативший уже три графства. И возглавляет его человек, носящий неизвестный мне немыслимый титул — Робер фон Гайавата де Каберне де ля Нопасаран граф Монте-Кристо! — в котором самым замысловатым образом переплелись анжуйские, наваррские или кастильские, вероятно готские или фризонские и даже латинские слова. И этот невероятный незнакомец имеет наглость утверждать, будто он — мой сын!

Далее шло подробное сообщение о боевых успехах этого самозванца, расписанных такими красками, словно сводный братец был приближенным этого графа Монтекристо, а не моим! Хотя, если честно, победы того стоили! Этот негодник, несмотря на относительно юный возраст — Вильям сообщал, что на вид ему не более двадцати, — умудрился сколотить отряд, спаянный такой железной дисциплиной, какой не было даже у брабансонов. Половину отряда составляли, вероятно, валлийские стрелки, вторая состояла из пеших копейщиков, а всего отряд насчитывал не более пяти сотен. И с этими скромными силами де Каберне наголову разгромил рыцарский отряд под командой Гисборна — того самого, что в свое время отличился под Акрой! Сам Гисборн еле спасся, а мятежник, пополнив свои войска в Нотингеме, двинулся дальше. Он, шутя, смел несколько отрядов, высланных против него Длинным Мечом, и теперь является фактическим главой трех северных графств.

Прочитав про Нотингем и его шерифа, я, было, вспомнил своего подлейшего братика Джона. Помнится, его сторонники как раз и держали этот город. Но Вильям считал, что самозванец не был связан с Джоном — наоборот, он активно перетягивал на свою сторону его приспешников!..

И вот тут меня словно бы ударили булавой по шлему! А ну-ка… «Высокий, волосы темно-русые… мастерски владеет мечем, луком и кинжалом… непревзойденный наездник: в Нотингеме демонстрировал сарацинскую выездку… воины боготворят его…» А как там звали эту… ну, мы с ней еще на охоте познакомились?.. Святой Андрей, она еще потом за этого… наваррца, кажется… вышла… или он ее украл?..

Если вдуматься, то почему бы этому молодцу и не быть моим сыном? Ведь вот была Бьянка — говорили потом, что она от меня понесла… И еще была эта… которую потом наваррец… нет, он точно на ней женился!.. А еще тогда, совсем давно, как же ее звали? Матушка потом ее прогнала, когда выяснилось, что она — непраздна… И увезли ее в замок на Остров… Да, точно! А волосы у нее как раз были темно-русые… Мой сын? Мой! Еще бы! В меня пошел: силен, умен, боец!..

И что же он хочет, мой неизвестный мне сын? Ну-ка, ну-ка, где это тут было? Вот оно! «…утверждает, что Вы, сир, передали ему власть над Англией, которой принц Джон владел незаконно…»

Так он власти над Англией хочет?! Всего-то?!!

Надо немедленно отписать Вильяму и этому Робберу фон что-то де где-то… Пусть правит, раз хочет! Заплатит мне шестьдесят… нет, шестьдесят пя… нет, семьдесят тысяч марок, принесет омаж и пусть правит себе, раз ему охота! Только пусть еще воинов даст… А впрочем, если ему захочется, может и со мной в поход пойти — хороший воин лишним не бывает! Да за семьдесят пять тысяч северных марок я его наследником сделаю: пусть Джон побесится!..

А Вильям пусть не лезет — не ему вставать на пути моей крови! Пусть лучше договорится с этим Нопассараном… И деньги пусть быстрее привезет!..

— Эй, кто там?! Огня, пергамент и чернила мне! Живо!..

Глава 2

Об уроках интернационализма и создании партии нового типа, или «Здравствуй, сынок!»

…Манор семейства Тайбуа уже неспешно дымился, а мои бойцы еще продолжали таскать разнообразные трофеи. Я лениво поковырял носком сапога землю. Скука…

Семейство Тайбуа состояло в близкородственных отношениях с Гаем Гисборном и рассчитывать на их верность и преданность «новому порядку» было бы, по меньшей мере, неразумно, но этот замок нам был нафиг не нужен. Во всяком случае — сейчас. Большого отряда у Тайбуа не было, да и манор их стоял в стороне от дороги, которую мы собирались плотно оседлать на случай всяких нежелательных визитов с юга, но Энгельрик уж очень просил. Понять его было несложно: именно из-за терок с Тайбуями он и оказался в лесу, в банде папашки Хэба.