Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

руку, прервав обсуждения, и решительно призвал к тишине. Совещание ещё продолжалось минут сорок, где каждый из начальников служб и родов войск ещё раз отчитались перед командиром о готовности к грядущим мероприятиям.

Я вышел с тактического класса после совещания и тут же отвёл в сторону своих командиров взводов, двухгодичников: лейтенанта Дмитрия Матвиенко и Никифорова, которые тоже присутствовали на совещании.

– Ну, что скажете?

Дима виновато повесил голову, извиняюще шмыгнув носом: – Товарищ капитан, Вы же знаете, что у меня мама не отошла ещё от смерти моего отца, а тут вдруг придётся мне ехать в Чечню. Она этого не перенесёт.

– Насчёт тебя Дима, если возникнет вопрос, будем решать отдельно, – с сожалением посмотрев на Матвиенко. В мирное время, да с нормальным командиром подразделения, да под постоянным его контролем, лейтенант, конечно, ещё потянет. Но…, уж очень он мягкий, и характер у него явно не командирский. Я перевёл взгляд на второго командира взвода Никифорова и тот сразу же, обидчиво вздёрнув подбородок, вызывающе спросил: – А какого ответа вы от меня ждёте? Конечно, если мне скажут ехать, то я не поеду. – И демонстративно отставил ногу в сторону, как бы подтверждая твёрдость своего заявления.

В том, что Никифоров «гнилой», я не раз убеждался. Он был типичным представителем «дерьмократов» первого поколения. Причём был активным «дерьмократом» – борцом за права человека и какие-то там мифические свободы. Вечно лез во взаимоотношения офицеров полка и их подчинённых солдат. Строчил пакостные заявления в прокуратуру, после чего очередной командир подразделения, яростно матерясь, отписывал прокурорским кучу бумаг или накрывал «не хилую поляну», только чтобы отмазаться. Не один раз у меня были с ним беседы о том, что он государством призван на два года и независимо какие он имеет убеждения, он обязан выполнять все приказы командования. Нравятся они ему или нет. Согласованы они с правами человека или нет.

Я тяжело вздохнул: – Товарищ Никифоров. В этой обстановке хочу напомнить вам седьмую статью Дисциплинарного устава Вооружённых сил. Если вы мне подобное заявите в боевой обстановке или откажетесь выполнять приказ, то достану пистолет и расстреляю вас прямо там же - на месте. Вам ясно? И ещё, хочу вас предупредить. Если такое желание заявит кадровый офицер, то его просто – Уволят. Понимаете – УВОЛЯТ, а против вас, призванного на два года, возбудят уголовное дело и посадят. Поэтому вы сначала подумайте, прежде чем вякать об этом повсюду.

Никифоров напыжился и сходу попытался вступить со мной в очередную «дискуссию» о праве выбора каждого гражданина…., но я его грубо оборвал и отправил обоих в парк для подготовки техники к передаче, а сам решил пройти в соседний полк. Просто чисто визуально посмотреть, что там происходит.

Полк был похож на сильно растревоженный муравейник, в котором хорошо пошурудили палкой. Перед казармами активно строились подразделения. Многочисленные группы солдат с офицерами сновали во все стороны. Что-то уже тащили со складов в подразделения, а из подразделений в парк, где уже ревели двигатели танков, БМП и автомобилей. Около штаба дивизии стояли десятки чёрных «Волг» и зелёных УАЗиков с номерами штаба округа. Разведывательный батальон, со своего плаца, отправлял по три – четыре человека во главе с офицером на маршруты патрулирования вокруг городка, для того чтобы наглухо перекрыть все входы и выходы в городок и в дивизию. Для сугубо гражданского взгляда это было бессмысленное «Броуновское движение», но любой профессиональный военный увидел бы в этой, суете железную логику движения и целеустремлённость усилий.

Поглядев на всё это со стороны и пообщавшись со знакомыми офицера соседей, я через некоторое время вернулся в полк и направился в парк боевых машин, в своё хранилище, где ко мне сразу же подошли командиры взводов и выжидающе уставились на меня.

– Парни, нам, наверно, повезло. Я сейчас у них в полку узнал, что их противотанковая батарея в Чечню не идёт. Так что противотанковые установки передавать нам туда не придётся, но всё равно ещё раз проверьте свои взвода и другую технику, которая за вами закреплена. А я пройдусь по парку и погляжу, кто и чем занимается.

А по парку деловито сновали командиры подразделений и в отличие от меня пехоте, танкистам, артиллеристам и другим придётся какое-то количество техники передавать в соседний полк. Вот все и суетились. Полк у нас был «кадрированный» и солдаты, человек двадцать пять, были в танковом батальоне, остальные в роте связи и других отдельных подразделениях. Так что танкистам, помимо танков, придётся передавать и солдат. Я своего единственного солдата отдал ещё года три тому назад в Приднестровье и теперь у меня в батарее были только два командира взвода.

Вечером к командиру полка прибежал донельзя взбудораженный кадровик из дивизии, и тут же начали по одиночке вызывать офицеров в кабинет к Петрову, а из кабинета они прямиком уходили в соседний полк, в подразделения, куда их назначили. У нас из артиллеристов забрали командира третьей миномётной батареи капитана Тетрюмова – старшим офицером миномётной батареи. Капитана Хорошавина, командира второй самоходной батареи – командиром второго взвода в одну из батарей дивизиона полка. Забрали ещё несколько офицеров из мотострелков, танкистов и пару зенитчиков. Солдат из танкового батальона, как и предполагал, забрали всех ещё днём. Забрали у нас и только что пришедшего в полк начальника артиллерии полка подполковника Докторевич.

Поздно вечером на совещании командир полка сообщил, что артиллерийский полк тоже готовит к отправке реактивный дивизион подполковника Климец. К нему то и попал Докторевич заместителем командира дивизиона. Довёл расчёт техники, которую нужно было передать завтра в соседний полк. Как и предполагал, меня, единственного командира подразделения, не коснулась эта разнарядка и чехарда. Поэтому, после совещания отпустив командиров взводов, я и сам пошёл домой, а остальные остались готовить акты передачи техники. Было где-то около полуночи, но жизнь у соседей не прекратилась, а на первый взгляд даже активизировалась. Везде сновали сотни солдат группами и в одиночку: в основном это был маршрут из казармы в парк и обратно, а также из складов в парк или в казармы. На центральном КПП, вместо обычных двух-трёх полусонных дневальных, было человек десять солдат разведбатальона, которые активно сдерживали натиск родных и знакомых солдат, узнавших каким-то образом об отправке в Чечню и желающих встретится с ними. Но их не пускали. Уставший офицер со штаба дивизии, в который раз, уверял: что слухи об отправке в Чечню ложные, что идёт обычная подготовка к полковым учениям. Тут же суетились телевизионщики с камерами, пытающие через ажурное Каслинское литьё ворот хоть что-то