Если бы подбородки могли убивать - Брюс Кэмпбелл

мой отец был креативен...очень креативен. Его территорией для инспектирования было все восточнее Рокис и Чарли мог, в дни предшествующие мобильным телефонам и факсам, отправиться куда угодно, вплоть до Чикого, где он знал милую девушку.

После двух лет подобного, Чарли переехал в «креативный» мир сетевых продаж. Судя по всему он преуспел, настолько, что попался на глаза привлекательной секретарши, работающей по соседству, которую звали Джоанн. Джоанн Луиза Пикенс отличалась от тех женщин, которых Папа встречал в рекламном агентстве. Практикуя христианскую науку, она была далека от той толпы пьяниц, с которыми зависал Папа.

«Другие женщины были чертовски веселы», - вспоминал папа. – «но я не видел себя в браке с одной из них».

Джоанн была уникальна для женщины середины 50-х и в другом отношении – она была матерью одиночкой трехлетнего сына по имени Майк. Чарли, казалось, не был против и год спустя они поженились и переехали в дом в пригороде.

Именно там появился я...

Глава 01

Испытательный полигон

На левой стороне моего подбородка есть ель-образный шрам. Люди всегда спрашивают меня, как я его получил и я рассказываю им все от «Одной темной ночью в Бомбее» и до «Драка с плохим, плохим, Лероем Брауном...»

В действительности, он появился потому, что я был бесстрашным ребенком. Я довольно много времени проводил в играх на улице, в любую погоду в пригороде Детройта, штат Мичиган, а это кое-что говорит. В нынешние времена лазерная хирургия спешит исправить любой изъян, но я не буду трогать этот шрам, он напоминает мне о веселых временах.

Бильбо Беггинс почувствовал бы себя как дома у меня по соседству, это было волшебным местом. Район Брайес в Блумфилде был создан жителями пригорода в надежде сбежать от увядающей славы города Моторов, и результаты были впечатляющие. В детстве, исследуя леса между этими домами для людей чуть выше среднего класса, город мог быть хоть в миллионе миль отсюда.

В отличии от позорных имен, которые дают кварталам сейчас, вроде «Сосновый луг», где нет ни сосен, ни луга, если улица у меня по соседству называлась Старый сад, то это потому, что в том самом месте и был сад. Фруктовые деревья во многих дворах до сих пор давали яблоки.

С улицами названными Бреймур, Идливайл и Даррамур, можно было подумать, что вы находитесь в сельских районах Шотландии. Большинство традиционных домов в стиле ранчо не были такими уж большими, но вокруг них был участок земли. И лучшим из всего этого было то, что не было буквально никаких заборов. Это было задолго до «спланированного» пригорода сегодняшних дней, с охраняемыми воротами, освещением, реагирующим на движение, и общественными организациями по защите территории.

У нашего района было другое отношение к этому, что позволяло получить широкий спектр неограниченных возможностей. Как результат, трое мальчишек Кэмпбелл (Майк, Дон и Брюс) были на «свободном выпасе» и могли исследовать что хотели.

Я самый младший из нас троих. Дон на год старше. Он и я, в конце концов, начали проводить вместе больше времени, чем с Майком, который был на шесть лет нас старше, но мы ни одно лето провели все втроем.

Братская конкуренция

Нас с Доном часто принимали за близнецов, хотя я до сих пор гадаю почему – его каштановые волосы с рыжеватым отливом и зеленые глаза сильно контрастировали с моими черными волосами и карими глазами.

Как это обычно бывает среди братьев, мы соревновались за все – особенно, за внимание мамы. Это стало очевидным для меня в одно школьное утро, когда я наклонился на верху лестницы, чтобы застегнуть мои дождевые сапоги. Дон увидел это как идеальную возможность устранить меня из этого мира, поэтому он толкнул меня ногой под зад. Я полетел вперед, уверенный в своей судьбе, но мама зацепила меня пальцем под ремень и держала подвешенным в воздухе достаточно долго, чтобы я схватил перила.

Этот инцидент, без сомнения, способствовал нашей ссоре на переднем дворе многие годы спустя. Будучи спровоцирован, Дон, по какой-то неизвестной причине, преследовал меня по нашему двору в ярости. Где-то на маршруте моего бегства я нашел отвертку. Как только Дон занес кулак я поднял Phillips и отвертка немедленно пронзила его запястье.

«Ты ударил меня!», - закричал пораженный Дон.

«Ничего подобного. Ты набросился на меня и я защищался».

Кроме периодических ситуаций, связанных с возможной смертью, мы с Доном неплохо ладили. С возрастом наши «сражении» становились все более пугающими. Эпические борцовские матчи проходили по всему дому и приводили к поломанной мебели. Тот факт, что мы оба состояли в команде младшей школы по борьбе только добавлял проблем моей матери.

«В чем проблема, мама? Мы тренируемся...»

В конце 60-х военные фильмы вроде «Героев Келли», «Дьявольской бригады» и «Грязной дюжины», казалось, были повсюду. Наш любимый сериал, «Битва!» только подогревал эту озабоченность войной, и Виктор Морроу скоро стал моим первым любимым актером. Он был олицетворением спокойной крутости и мне нравилось, как сигареты балансировали в углу его рта, когда он говорил.

Годы спустя я работал с Майклом Кеффи, который был режиссером нескольких эпизодов «Битвы!». Вместо того, чтобы спрашивать его о мотивации моего героя, все о чем я заботился это выяснением вопроса кто кому бы надрал задницу – Вик Морроу или командующий им офицер Рик Джейсон? Дон, с другой стороны, был приверженцем персонажа Кирби, потому что у него было самое крутое оружие - автоматическая винтовка Браунинга.

Дон слишком серьезно относился ко всем этим придуманным вещам. Разница между нами была огромна: Я смотрел «Битву!» и думал: "Ух, ты, было бы весело быть актером как тот парень». Дон смотрел ту же сцену и думал: "Ух, ты, было бы весело быть тем парнем". Он в итоге стал военным запаса и получил возможность принять участие в персональной «военной игре» в Кувейте, во время Бури в Пустыне.

Мы с Доном провели много часов с игрушечными солдатиками. У нас были самые простые: Русские, Кадеты, Японцы, Немцы. Но у кого их не было? Они были классными, но если, конечно, ты не был Билли Язински, испорченным богатым ребенком, жившим на нашей улице, был предел того, сколько их у тебя могло быть.

Сражение солдатиками означало, что все ограничивалось перестрелками. Но этого не было достаточно для детей, живших в период между второй мировой и вьетнамской войнами.