Если бы подбородки могли убивать - Брюс Кэмпбелл

Детство заканчивалось и мне это совершенно не нравилось. Перспективы были удручающими: зрелость означала, что я должен перестать веселиться и до конца жизни - что, очевидно, было довольно большим отрезком времени, - делать что-то, чем мне не хочется заниматься. Я предполагал, что была какая-то лазейка, - путь, чтобы избежать становления безрадостным взрослым, - и я постоянно искал профессию, которая смогла бы увековечить концепцию перманентного лета. Ответ я получил в Сейнт Данстоне.

Когда-то, в 1887 году, Джордж Бут, железнорудный магнат, женился на Эллен Скриппс, дочери владельца "Новостей Детройта" - событие, которое было в такой же степени слиянием капиталов, как и свадьбой.

Между 1922 и 1942 годами их империя пришла в упадок, Джордж и Эллен пожертвовали большую часть своих земель образовательной организации, которая, в свою очередь, породила Сейнт Данстонскую Гильдию Кренбрука или просто Сейнт Ди.

Любительская театральная труппа ставила полдюжины пьес в год. Большая часть из них разыгрывалась в крытых павильонах, но каждое лето они представляли пестрый мюзикл для театра на открытом воздухе. Построенный в 1932 году, как копия греческих театров, этот потрясающий объект мог похвастаться зрительскими местами, расположенными по кругу в духе арены, высокими соснами, их окружавшими, и зеркальными прудами.

Здесь, летом 1966 года, я смотрел как мой папа Чарли выступал в мюзикле "Пижамная игра". Для меня восьмилетнего было что-то особенное в том, чтобы попивать горячий шоколад, сидя на подушке в этом сказочном месте, пока мой папа дурачился на сцене. Отец всегда казался мне довольно серьезным, "обычным" парнем, поэтому с чего бы он вырядился в эту смешную одежду и зачем ему макияж? Тот самый парень, который укладывал меня ночью в кровать, пел и танцевал с женщиной, которая не была моей матерью, и ему было весело.

Именно в тот самый момент я понял, что, если бы я был актером, как папа, то мог бы избежать всей этой ответственности взрослой жизни и просто заниматься разными глупостями. Пять лет, и столько же дюймов роста, спустя, моя теория подверглась испытанию, там же, в Сейнт Ди. Театральная труппа рвала себе волосы на голове, потому что юный актер заболел. Им нужно было срочно найти замену на роль принца Чулулонгхорна для постановки "Король и Я". По какой-то необъяснимой причине, меня выбрали из толпы детей и дали роль сына короля. Определенно, мой старик что-то кому-то нашептал.

Следующее, что я помню, как меня с ног до головы намазали тональным кремом для тела (который ласково называли "Техаская грязь) и я оказался в настоящей актерской костюмерной со взрослыми.

Всплеска адреналина от ожидания своего выхода в "зеленой комнате" был чем-то новым, и меня пугало, когда меня тащили на сцену, чтобы петь перед аудиторией, но, назовите меня психом, все это мне нравилось.

Летом я нахватался актерских советов от "ветеранов" в Сент Ди. Упражнениями по разминке языка (которыми я пользуюсь до сих пор) я научился у администратора компании "Ford Motor", портной научил меня, как лучше показать себя на сцене, но самый важный урок мне дал продавец гаражных дверей: "Не пей содовую перед выходом на сцену, парень. Ты вряд ли хочешь рыгнуть во время кульминации пьесы".

Театр хорошо подходил для баланса - я переодевался в той же самой грязной, бетонной комнате, что и генеральные директора из компаний, входящих в список Fortune 500. Видя их полуголые тела и зная, что они волнуются так же как и я, мне становилось спокойней.

Следующим летом мне удалось попасть в пьесу уже в период взросления. Я чесался как проклятый во "Флорелло" в роли солдата Первой Мировой войны (Мичиган+июль+шерсть=страдания), и я истекал потом в тональном креме №7, играя "Чанга", мальчика-слугу.

Я слышала, как мои друзья по труппе размышляют об этом: "Давай-ка пригласим того парня, который играл сына Сиамца. Может у него получится стать китайцем?"

Когда ставили "Юг Тихого Океана", меня снова взяли на роль слуги - на этот раз полинезийца. Я начал думать, что боги кастинга плетут против меня интриги. Получи роль в четырнадцать - и такое обязательно случится.

Во время этой постановки мне удалось увидеть неустанную самоотверженность, которую имеет актер по отношению к своему ремеслу. Небольшую роль "Лютера Биллса" отдали Эду Гесту, мужчине, известному своей привычкой пропустить стаканчик или два...или пять, или шесть. В общем, в день перед нашим последним представлением, Эда арестовали за вождение в нетрезвом виде. Ему не повезло предстать перед судьей Гилбертом, "палачом". Не имея никакого сочувствия к тому, что это было его третье нарушение, он решил, что Эду нужно отбыть наказание в городской тюрьме, и лучше немедленно.

Об этом стало известно ребятам из Сент Ди. Имейте в виду, многие "актеры" в этой скромной театральной труппе были довольно влиятельными и могущественными людьми в своих настоящих профессиях. Одна из них, Изабель Хаймельхоч, имела связи в Верховном Суде Мичигана и сделала все, чтобы Эда выпустили для этого одного спектакля.

В тоже самое время, моего отца взяли в оборот и сказали, что он заменит Эда, если ничего не выйдет. Его брали на роли огромного количества персонажей в Сент Ди, но большой славы ему не досталось. Я никогд раньше не видел, чтобы пап так потел, как за эти 24 часа. Со сценарием в руке, он кружил за сценой, повторяя реплики Лютера Биллса.

К счастью для Чарли, Эда выпустили для субботнего спектакля, но проблемы на этом не закончились. Так как летние спектакли ставились исключительно в театре на открытом воздухе, погода имела большое значение. Мичиган был склонен к летним бурям и одна из них была спрогнозирована на этот вечер. Если бы в субботу пошел дождь, то Эд бы остался в тюрьме, спектакль бы перенесли на воскресенье и на сцену пришлось бы выйти Чарли.

Когда этим вечером поднялся занавес, Эд пел и танцевал, пока Матушка Природа держала нас в напряжении. Ветер качал сосны, окружающие сцену, а гром грохотал где-то вдалеке. Сомнений не было - буря будет, вопрос только в том - когда.

Начался третий акт и стали падать редкие капли дождя. Эд, в этот вечер выступающий просто божественно, совершенно не обращал на все это внимание. Даже два дородных полицейских, отправленных сюда, чтобы следить за каждым его движением, казалось, наслаждались представлением. К