Дамиано Де Лука (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

На кончике языка вертелась мысль, что я не хочу его.

Ложь.

Но то, что я раскинулась на его кровати, не было сексуальным приглашением, а мне нужно было думать о конечной цели. Я поднялась на ноги и встретилась с ним у порога.

— Просто смотрю, с чем я имею дело.

Его глаза пробежались по моему телу и вернулись к моим. Маман всегда называла их восторженным оттенком янтаря, но я была уверена, что его мнение, как и мое, было менее благоприятным. Он вскинул бровь, и я поняла, что смотрю на него, а моя рука, как у идиотки, висит в воздухе.

Неужели я собиралась дотронуться до него? Я как можно незаметнее отодвинула ногу назад, отступив на расстояние, которое позволяло это движение.

Его губы дрогнули, и я почувствовала нелепое желание прикоснуться к ним.

— Ты уже обшарилась тут? Возможно, мне придется взимать плату за вход, и я гарантирую, что цена тебе не по карману.

Возьми себя в руки, Рен.

Я наклонила голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Я была высокой для шестнадцати лет, но он был намного выше.

— Самое большее, с чем я готова расстаться ради тебя, — это жвачка под ботинком.

В его глазах плясало веселье, а затем они снова скользнули по моему телу.

— Я не сомневаюсь, что ты из тех, у кого под ботинком полно жвачки.

Что это должно было значить?

Я напомнила себе, что у меня есть цель.

— Ну, это было захватывающе, но я устала. Пока.

Я шагнула вперед, прежде чем он успел ответить, и столкнулась с его плечом, чтобы отвлечь его внимание, пока я засовывала пальцы в карман его толстовки. Указательный и большой пальцы нащупали его смартфон, и я спрятала его в рукав кардигана, проносясь мимо.

Он был прав. Я была принцессой. Но иногда принцесса спасает себя сама. Вот только я украла его телефон и, как и раньше, не предусмотрела худшего, что может произойти.

И нажить врага в лице Дамиано Де Лука было самой большой ошибкой в моей жизни.

ГЛАВА 3

Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.

Марина Цветаева

ДАМИАНО ДЕ ЛУКА

Настоящее

Лжецы были на каждом шагу. Хорошие лжецы — еще реже. Но лучше всего лгали те, кто лгал не только себе, но и другим. Женщина рядом со мной была лгуньей. Обычно я хорошо разбираюсь в людях, но в случае с ней я не был уверен, к какой категории она относится.

Ариана Де Лука ерзала на своем месте, и это движение осталось бы незамеченным для нетренированного глаза. Я позволил тишине затянуться на мгновение, наслаждаясь ее дискомфортом. Деревянный столбик впивался в наши бедра, но я знал, что причина ее раздражения не в нем.

— Я тебя беспокою?

В конце концов, мы были на похоронах, поэтому я говорил тихим голосом и смотрел вперед, где Джованни Романо произносил, вероятно, трогательную надгробную речь о своем умершем близнеце Винсенте. Я не знаю. Трудно было обращать внимание, когда рядом со мной сидела женщина, о которой расспрашивал тот самый Джованни.

— Нет. — Ее голос не был резким, но и не располагал к беседе.

Я подавил ухмылку, подавив ту часть себя, которой нравилось разжигать дерьмо. Действительно, Ариана Де Лука разжигала дерьмо, вступая на территорию Романо с моей фамилией. Неужели она думала, что ни одна из семей не заметит этого?

Между нами повисло молчание, что, несомненно, усилило ее дискомфорт. Я изучал ее, пока она сидела рядом со мной. Смотреть на нее было все равно, что смотреть на фотографию моей бабушки. Чертовски странно. Те же итальянские черты лица. Темные волосы. Высокие скулы. Вздернутый нос.

Маленькая Тесси Романо пробралась на сиденье между нами, преодолев по пути несколько кругов. Если бы здесь был отец, то он бы выплеснул презрение. Что касается меня, то все присутствующие могли поблагодарить меня за его отсутствие — хотя кровавые пятна и запятнали мой путь к трону Де Лука.

Я позволил Тесси слегка улыбнуться.

— Ciao, piccola. Come ti senti? (пер. с итальянского — Здравствуй, малышка. Как ты себя чувствуешь?). — Когда Ариана напряглась, мне пришло в голову, что она не говорит по-итальянски. Так как раззадоривать женщин — моя специальность, которой я гордился, я продолжил на этом языке: — Твой дядя был хорошим человеком. Его будет не хватать.

Тесси повернулась ко мне.

— Grazie, Damiano. (пер. с итальянского — Спасибо, Дамиано). — Ее хмурые глаза прищурились в неожиданной улыбке, и она помахала рукой брюнетке, проходившей мимо.

Трахните. Меня.

Нет.

Этого не может быть.

Шок пронесся по моей крови. Брюнетка повернулась, но я уже знал, кто она. Вспомнил слова, которыми она осыпала меня перед тем, как покинуть. Она обещала отомстить, и я терпеливо ждал.

Рената Витали была все той же сиреной, что и всегда, только другой. Исчезла блондинка из бутылки, ее сменил поток каштановых волн, которые, по ее признанию, были ее естественным цветом все эти годы. Полные губы того же оттенка, что и "трахни меня", — между рубиново-красными и малиново-розовыми. Соблазнительные глаза — отчасти медовые, отчасти медные, — обрамленные ресницами, гуще, чем банковский счет Уоррена Баффета. В море сильно накрашенных женщин здесь меня поразило то, что она все еще чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы носить лицо обнаженным.

С тех пор как она уехала, она сменила свои свитшоты для богатых девушек на приталенное черное платье с разрезом и едва заметной юбкой-карандашом. Это опьяняло. Это было токсично. Это было смертельно. Даже в рваных джинсах и толстовке она привлекала внимание. Но никогда не специально. Но это… это было намеренно.

Я годами ждал, чтобы снова увидеть ее, и теперь, когда это произошло, я не знал, хочу ли я, чтобы она осталась или ушла.

— Тесси, я скучала по тебе. — Ее улыбка расплылась, когда она встретилась с моими глазами. — Ди.

Д — Дама.

Она дала мне это прозвище давным-давно, и я был благодарен, что она все еще сокращала его на людях. Маленькие милости.

Я был новой главой семьи Де Лука. Не многие осмеливались говорить со мной на повышенных тонах, но Рен была не просто человеком. Если уж на то пошло, она обладала большей властью, чем все в этой комнате, включая меня. Это ее устраивало. Черт, как же ей это шло.

Я подумывал назвать ее Рыцарем, но это было слишком интимное первое приветствие для почти десяти лет, проведенных в разлуке, поэтому я остановился на прозвище, которое она любила ненавидеть.

— Рад видеть тебя, принцесса.

Если честно, она правда была принцессой.

Принцессой мафии.

Глаза Рен сузились, она следила за каждым моим вздохом, когда я попрощался с Тесси и вышел вслед за ней за пределы церкви. Меня не покидало ощущение, что я всегда следую за Рен, даже когда не осознаю этого.

От нее исходил запах силы. Она носила ее как маленькое черное платье, обнимая каждый восхитительный дюйм своей кожи. Когда синдикаты по всему миру вели дорогостоящие и смертоносные войны, семья Витали была избрана для ведения мирных переговоров. Затем они стали правительством мафиозного мира. Самая могущественная семья в преступном мире. Рената прекрасно носила эту власть.

Странно было видеть ее на людях, когда она делала все возможное, чтобы скрыть свою силу. Большинству парней не нравились девушки, которые были умнее, грознее и просто лучше их. Я был почти благодарен этим придуркам.

Благодаря такому менталитету Рен оставалась одинокой в младших и старших классах школы. Теперь, похоже, нет. Я посмотрел на ее безымянный палец, где лежал камень размером с зарождающуюся дыру в моем нутре. Она проследила за моим взглядом до пальца, затем подняла подбородок и вскинула бровь.

Я встретил ее взгляд.

— Как всегда, неистово и вызывающе, я вижу.

— Потому что я ношу кольцо, а ты нет? — Она скрестила руки, и это проклятое кольцо дразнило меня, сверкая на свету. — Оставь эту чушь для девицы, которая упадет в обморок.