Нюргун Боотур Стремительный - Якутский олонхо

СТИХ 2

Коль стану я вспоминать,Как старый олонхосут,Ногу на ногу положив,Начинал запев олонхоНа ночлеге — у камелька,Продолжал рассказ до зариПро далекие времена,Как размножились под землей,Разъяряясь на человеческий род,Адьараи-абаасы,Как возник народ уранхай-саха,Как три мира были заселены…Коль стану я в лад ему —Сказителю седому тому,Как эмисский прославленный Тюмэппий,По прозванию «Чээбий»,Стройно сплетатьСловесный узор;

Стану ли стих слагать,Старому Куохайаануподстать, —

То скороговоркой,То нараспев —Так начну я сказанье свое.

На широком нижнем кругуВосьмислойных, огненно-белых небес,На вершине трехъярусныхСветлых небес,В обители полуденных лучей,Где воздух ласково голубой,Среди озера — никогдаНе видавшего ни стужи, ни льда,На престоле, что вырублен целикомИз молочно-белой скалы,Нежным зноем дыша,В сединах белых, как молоко,В высокой шапке из трех соболей,Украшенной алмазным пером,Говорят — восседает он,Говорят — управляет он,Белый Юрюнг Аар Тойон.

Подобная сиянию дня,Подобная блистанью огня,Солнце затмевающая лицом,С ланитами светлей серебра,Играющими румянцем живым,Как рассветы и вечера,Адьынга Сиэр Хотун,Подруга владыки небес,Супруга — равная блеском ему,Есть у него, говорят.

Породили они в начале временСветлое племя айыы —Красивых богатырей-сыновей,Красивых дочерейС поводьями за спиной.В улусах солнца они живут,Стремянные — шаманы у них,Удаганки — служанки у них,

А в сказаньях седых временПрежде слыхали мы,От предков узнали мы,Что, кроме рода айыы,За гранью мятежных небес,За гранью бурных небес,Летящих с запада на восток,В кипящей области бурьУтвердились в начале временПрародители девяти племенВерхних адьараев-абаасы.Железными клювами бьетПернатая их родня.Родич их — Бэкийэ Суорун Тойон,Чья глотка прожорливая, говорят,В завязку шапки величиной;Небесный ворон Суор Тойон,Чье горло алчное, говорят,В наколенник развязанный шириной…

В том улусе, в бездонной тьме,Под крышею вихревых небес,За изгородью с теневой стороны,За большим загоном с другой стороны,Необузданно лютая, говорят,Непомерно огромная,Гневно строптивая,Гремящая Куохтуйа ХотунХозяйкой сидит, госпожойНа кровавом ложе своем.

Если слово ярко-узорно плести,Если речь проворно вести,Должен правду я говорить,Старых сказочников повторить:У почтенной старухи такойБыл ли равный ей друг-супруг —В объятьях ее лежать,Был ли кто достойный ее —На ложе кровавом с нейЛюбовные утехи делить?Так об этом рассказывали старики:

Дремлет за тучами исполинС красным наростом над кадыкомВ дюжего дитятю величиной;Из ороговелого горла его,Из-под грузного подбородка егоНиспадает до самой землиПосох вертящийся огневой…Если рогатину в семь саженейВ бок, под ребра емуДо основанья всадить —Хлопая себя по бедру,Всполошенно вскинется он,С воплем проснется он,Грозно воссядет он,Разгневанно ворча, бормоча,Великий Улуу Суорун Тойон.Вот, оказывается, какойЧудовищный муж-старикЕсть у Куохтуйа Хотун.

После великих древних боев,Всколебавших до основания твердьНеобъятно гулких небес,Улуу Тойона бойцы-сыновья,Отпрыски старухи его,Заселили весь южный крайЗавихряющихся в бездну небес.Тридцать девять их было родов,Неуемно свирепых задир,Возмущавших издревле мирНа небе и на земле.

Если стану подробно повествовать,Старому Аргунову подстать,Если увлеченно начну,Как Табахаров, песню слагать,Воздавая славу тем племенам,Называя по именамРожденных в облезлой дохеС деревянными колодками на ногахМатерых богатырей,Которых подземный мирАтаманами своими зовет,От которых из пропасти Чёркёчёх,Из бездны Ап-СалбаныкыИсторглись бесчисленные роиПагубно-кровавых смертей,Коль об этом начну говорить —Будет такой рассказ:

Если чародейный арканО восьмидесяти восьми петлях,С силою метнув, захлестнутьНа шеях восьмидесяти восьмиШаманов, оборотней, ведунов,Кружащихся, как снеговой ураганСеверных ущербных небес,И швырнуть их разомВ мглистую пастьПогибельной пропасти той —Не набьешь утробу ее,Не обойдешь коварства ее.

Хлопающий бездонным жерломХапса Буурай — сородич такой,С захлопывающейся крышкой стальнойНюкэн Буурай — такая родняЕсть, оказывается, у них.

Всей породе Аан ДарасыМатерью древней былаСтаруха Ала БуурайПо имени Аан Дьаасын,Прославленная хотун-госпожа,С деревянною колодкою на ногахПоявившаяся на свет.

У почтенной старухи такойБыл ли ей равный друг,Достойный в объятиях ее лежать,Достойный взбираться по вечерамНа высокое лоно ее?Что об этом предание говорит?Что об этом поют старики?

Ставший корнем всехАдьарайских племен,Отцом подземных абаасы,Нижнего мира тойон-властелин,Родившийся в облезлой дохе,С клыками, торчащими, как остроги,Луогайар Луо Хаан-великанПо имени Арсан ДуолайМужем был у старухи Ала Буурай.

СТИХ 3

Далеко, за дальним хребтомРаздорами обуянных веков,Когда кровожадные богатыри,Обитатели бурных небес,Словно копья молний, резали высь;Далеко, за дальней чертойБушевавших смутой веков,Когда потомки подземных владыкРыскали, пасти разъяв;За пределами сгинувших навсегдаДревних бранных веков,Когда племена уранхай-саха,Дети солнечного улуса айыыНе появились еще на земле,Тогда, в незапамятные года,Три враждебных рода богатырей —Светлые исполины айыыИ враги их — верхние абаасыИ подземные абаасы,Копьями на лету потрясая,С воплем сшибались, дрались;Рогатины всаживали друг в друга,Рогатинами поддевали друг друга…Грозовые удары, гром,Голеней перелом,Суматоха, переполохС утра до ночи — день за днем.Мертвой хваткой за горло душа,Бедренные кости круша,Били друг друга в темя и в глаз,Гнули друг друга до самой земли,Подымали в воздух, крутя,Проклиная, стеная, кряхтя,Поединки по тридцать суток вели,По темени палицами долбя,Понапрасну силу губя,Побить друг друга они не могли;Хоть жестокосерды были они,Бессмертны были они.

Незабываемая никогдаНестихающая разразилась вражда,Неслыханная беда…Кованая секира блеснет —Раскалывается, гремя, небосвод;Стрела с тетивы слетит —Молния полоснет…

Западный ветер крепчал,Завывал, гудел, бушевал,По девяти смерчейПодымал, крутил, низвергал.Из-под западного края небесДождь посыпал, снег повалил.День не брезжил,Месяц не светил,Вставала густая мгла,Тьма настала, хоть выколи глаз.

Перестали видеть друг друга бойцы,Стали тьму пустую хватать,Лягушками шлепаясь на животы,Жуками торчмя торчать…

Сотрясался высокий сводНеобъятно гулких небес.Обреченный сонмищу бед,Средний серо-пятнистый мир,Завихриваясь в круженье своем,Захлестнутый морем огня,Как трясина, зыбиться стал.

Бедственный преисподний мир,Расплескиваясь, как лохань,Против движения средней землиПолетел, закружился, гудя,Охваченный с четырех сторонБагрово-синим огнем.Оттого у него с четырех сторонВыросли, поднялисьЧетыре препоны — стены.

Девятое белое небо,Объятое голубым огнем,Расплескиваясь, как водаВ лукошке берестяном,Обратно движению своемуВыгибаясь, как пятки задок,От бешеной снеговой пурги,От мчащейся ледяной шугиЮжным небом, где тучи клубятся,Где вихри вечно кружатся,Заслонилось, словно щитом.

С боевыми жилами — что не порвешь,С кровью, что не прольешь,С телами — что сталью пронзить нельзя,С костяками — что сокрушить нельзя,Дыханьем могучим наделены,Бессмертьем одарены,Три великих рода в извечной враждеСто веков сраженья вели;Одолеть друг друга они не могли,Сильные — изнемогли.

В бесполезной борьбе распалясь,Как железо в огне, раскалясь,То и дело стали ониВ ледяное море нырять.И всплывая из глубины,Журча и сопя,Дымясь и курясь,Садились на каменном берегуДух немного перевести,Поостыть на холодном ветру…Задыхаются — трудно дышать,Заикаются — слова не могут сказать,Дыханье спирает у них —В полдыхания дышат они.В истоме головы опустив,В густом тумане, во мгле,Словно горы огромные, громоздясь,Словно горн раздувающие мехи,Будоража вздохами темную даль,Стали думу думать они:

— Всколебался высокий сводНеобъятно гулких небес!Всколыхнулся срединный мир!Взбаламутился, как в лохани вода,Подземный бедовый мирОт свирепой нашей вражды!

Покамест беды не возросли,Покамест не треснули кости у нас,Попробуем — миром поговорим,Потремся лоб о лоб,Добром посоветуемся обо всем!К чему вслепую биться нам?Не лучше ли помириться нам? —

Притихшие сидели они,Пришли в себя еле-еле они.Переглядываясь исподлобья сперва,Перебрасываться словами пошли,Понемногу речь повели…

С заостренными пальцами на руках,Для разбоя рожденные абаасы,Свирепые племена,Чей предок Улуу Тойон,Сговорились между собой:

— Нам от людей айыыНаших злодейств не скрыть!Догонять нас будут они,Притеснять нас будут они…Волкам с собаками в дружбе не жить;Поселимся вдали от них! —

И ушли, укрылись ониНа южном краю небес,Где в обратную сторону тучи бегут,Где ураганы ревут;Там поселились они.

С меховыми подошвами на ногах,Неслышно крадущиеся по ночам,Привыкшие грабить и крастьАдьараи, чей предок Арсан Дуолай,Сказали друг другу так:

— Богатыри улуса айыыБудут вечно нас в грабеже уличать,Будут нас догонять, притеснять.А в глубоких нюкэнах —В подземной тьме,В пропасти Чёркёчёх,Добраться до нас нелегко.Мы ограбим их, оберем —И в подземный мир уйдем, западем…Бездна трех преисподних темна,Кровля их на укрепах стальных… —Так сговорившись, ушли ониВ свой бедовый подземный мир.

Старейшины трех великих родовСтали главарей выбирать,Неподкупных грозных судейДля верхних и нижних племен.Равные властью судьбе —Владыками трех мировНа вечные временаИзбраны были — Одун Биис,Чынгыс ХаанИ Дьылга Тойон,А писарем был приставлен к нимЧудовищный великан —Длинный Дьурантай, —Дескать, если подыметсяТяжба иль спор,Он дознался бы живо — кто вор,Кулачищем зачинщику погрозил.

СТИХ 4