Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

БЕЛЫЕ КОНИ 

          Мороз трескучий, серебристо­звонкий.Роняют тучи белые пеленкиВокруг на кручи, в снежные воронки.          И вихрей фуги исполняют скрипкиЛедяной вьюги, голенькие липкиИ ствол упругий ясенечков гибких.          Ревут crescendo, воют furioso,Тереблют ленты лютые морозы,И орнаменты в робкие березы          Летят, как звезд умерших хороводы.И снежный мост спускают небосводыНа злой погост разгневанной природы.          Вонзились шпаги рыцарей ледяныхСвистя в овраги, словно в змей поганых,Чудовищные разрывая раны.          Опушка леса. Полукругом стройнымСтоит завеса великанов хвойных,И, как принцессы, приседают воины.          В высоком сане леса Бриареи:В алмазах длани, горностай на шееИ с каждым днем доспехи тяжелее.          Как часовые, великаны дремлют,Власы седые в облака подъемлютИ снеговые мантии приемлют.          А на лужайке под свирели буриКружатся зайки, и, глаза зажмуря,Как от нагайки голову понуря,          Столпились кони белоснежным кругом,Сорвав попоны, без удил, с испугом,Как от погони, слившися друг с другом.          И от копыта беглецов ретивыхВокруг изрыты снежные обрывы,И в небо взвиты бешеные гривы.          Взлетает щебень, острые подковыСверкают ярко в воздухе суровомИ рвут и топчут льдистые оковы.          И пышут ноздри в мир окаменелый,Как солнышка пылающие стрелы,И полог звезд растапливают белый.          Вдруг из березовой примчался рощиТабун несметный лошаденок тощих:Поджарые, засеченные мощи.          Но много их голодных, злобных много,Пыльнейшая их не вместит дорога,Дряннейшее жнивье в степи убогой          Им кажется неслыханною манной.И вот они из пелены туманнойПримчались, покрывая гнойной раной          Атласный полог девственного снега.И вой везде, как в стане печенега,Когда полки царьградского Олега          Нагрянут вдруг: растрепанные гривы,Хвосты косматые, глаза ревнивоВоспалены, как гнойные нарывы.          Всё перед страшным падает потоком,Всё затопляется, когда наскокомОни в степи, в раздолий широком          Свирепствуют, исполненные злобы,Бесовских наущений и худобыСвоей ненасыщаемой утробы.          И заприметив, где стояли кони,Измученные долгою погоней,Они на них без долгих церемоний          Набросились со ржанием и храпом.Тяжелым утомленные этапом,Ходившие по грязных смердов лапам,          Недолго царственные защищались,Копытами недолго отбивались,Но клячам озлобленным не сдавались.          Горой вокруг нагромоздились трупы,Но новые всё лезут на уступы,Остервенелы, одержимы, тупы.          И снег вокруг побагровел от баниКровавой вдруг, но новой всё поганиНесметны полчища на поле брани.          Затем исчезло всё. Преграда смыта,Храпящими волнами перерыта,Распылена и вскоре позабыта.          И вьюга саван белый разостлала,Атласное без пятен покрывало.Лишь кое­где кровавое торчало          Копыто: небу, видно, для укора.Но понял я тогда еще не скороГлубокий смысл нелепейшего спора. 

МАЯТНИК БОЖИЙ

Я маятник неоценимый,Что из Создателя повисВ юдоль гармонии творимой,Я бледный восковой нарцисс.

Тысячелетья я качаюсьИз ада жизни в синий райИ в водах Леты отражаюсьПод сенью шепотливых вай.

Чем глубже в мерзкое болотоЯ ликом солнечным качнусь,Чем безответней душит кто­тоТебя во вследниках, Иисус, –

Тем выше силой отвращенья,Покрытый грязью, но живой,Взлетаю в синие владеньяЯ многострадной головой.

И только этот темно­синий,Всё повторяющийся взлетВ неискрыленные пустыниМне исцеление дает.

И снова маятник священный,Пророком зарываясь в грязь,Кромешный ад без переменыПытается с пустыней в связь

Мистическим символом слова,Примером девственным ввести,Но на Голгофе всё готово:Палач, нагайка и кресты.

Отец! Не забывай о сыне!И маятник, сорвав с оси,В Хаоса звездные пустыни,В пустыни синие снеси! 

ЛЕДЯНЫЕ ПАЛЬМЫ

Сегодня вдруг, впервые в этот год,О страждущем опальном серафимеС улыбкой грустной вспомянул ГосподьИ душу, потухающую в схиме,Обрадовал цветами ледяными.

Засеребрились, засияли вдругВ убогих рамах ледяные пальмы,Акант, лилеи, бисер и жемчуг –Эдема сказка, за которой вдаль мыМечтанья душ направили опальных.

Такою пальмою и ты, поэт,Недолговечной на задворках жизни,Засеребрясь на миг, во цвете летУйдешь в ничто без горькой укоризны,Оставив слов жемчужины для тризны.

Такие пальмы создаешь и тыНа загрязненных стеклах рам тюремных,И вечности волшебные цветыНа миг склонятся к братьям тяжкошлемным,Напоминая о садах надземных.

АРЛЕКИНАДА

Я неуклонно, неизменноМечты вертящийся дервиш.Меня кровавой переменой,Меня ничем не поразишь.И с экстатическою пеной,Среди обуглившихся крыш,

Плясать я буду пред ковчегомИеговы вечной красоты,Пред нерожденным человекомМоей пророческой мечты,Пока для вечного ночлегаНе отыщу опять кресты

Кладбища, где цементной плинтыЛадонь мой торопливый бегВдруг оборвет, где гиацинтыПосадит сторож из калек,Где вспомнишь, наконец, что сын тыТворца, убогий человек!

Любимый сын! В чаду похмелья,Но творчески блюдя аршин,Художника полишинеляОн создал, – и любимый сын,Очнувшись, узрел на постели,Что он нелепый арлекин!

Да, да, я шут Творца вселенной,Мечты нетленной корибант,От непосильного согбенный,Но волею почти Атлант,И потому мечты нетленнойТебе создался фолиант!

Моих восторгов побрякушки,Моих эпитетов нектар,Метафор и гипербол пушки,И вдохновения пожар,И рифмы милые гремушкиСкрывают, что нелеп и стар

Узор Твоих жилых угодийИ смысл головоломных рун,Что всё мучительно в природеИ неприемлемо без струн,Что без шута Твоей пагодеИ истуканам карачун.

Да, я, полишинель Иеговы,Неизлечимый мира сплинЛечу символами, – и новый,Всё новый будет арлекинБелить красавице суровойГнилые щеки ... Дзинь, дзинь, дзинь!

ОТХОДЯЩИЙ

К тебе я, нежной, белоснежнойИ безбережной,Прихожу,Тебе я, тихой и великой,Волшебноликой,РасскажуО том, как пели явь свирелиВ родном ущельи,Где княжуЯ словом тленным несомненно.Склоня колена,НанижуЯ слов безглавых и лукавыхЖемчуг кровавый.ПокажуЯ в струйке алой, многопалойТебе кораллыИ рубин.И ты без гнева, королева,Из синя чреваИ пустыньХоть издалече мячик речи,Расправив плечи,ПерекиньМне, трубадуру. – Брось лемуруСвою бандуру,Властелин!И стань пророком синеоким,Мечом жестокимОбезглавьЗемли проказы: жизнь экстазыЗадушит сразу,Как удав.Оставь сирену, злобы пенуИ яви стену,Всё оставь.На дне могилы стебель хилыйОставь бацилле,Возроптав,А сам свободный в храм ГосподнийКорабль бесплодныйПереправь!

НЕВРАЛГИЯ