Ночь триффидов - Саймон Кларк

Облегчение, которое я начал испытывать, вернув себе способность видеть, в один миг сменилось чудовищным недоумением. Был май. Девять часов утра. Деревню и все окрестные поля должен был заливать яркий дневной свет. Но место солнца в мире заняла похожая на черный бархат тьма. Итак, куда же исчезло солнце? Вначале у меня мелькнула мысль, что оно просто не взошло. Возможно, ночью произошла катастрофа космических масштабов и Земля сместилась со своей орбиты? А может быть, планета прекратила вращение и теперь обращена к Солнцу одной стороной, уподобившись Луне, которая вечно смотрит на землю одним боком? Нет, все это слишком фантастично. Если в Землю со скоростью нескольких тысяч миль в час врезалась комета, подобная катастрофа не обошлась бы без землетрясений, гигантских приливных волн и сотрясающих континенты взрывов. На острове Уайт царили мир и покой, как и должно быть тихим летним утром. Но в голове у меня буйствовал смерч. Я хорошо помнил, что, проснувшись, слышал, как люди приступали к трудовому дню так, словно ничего не случилось. Я слышал цокот лошадиных копыт, постукивание палочки слепца о мостовую, хлопанье дверей. Обитатели деревни спокойно сели завтракать, о чем свидетельствовал восхитительный аромат жареного бекона. Но почему они вели себя так, будто ничего не произошло, так, словно мир не полетел кувырком? Ответ на этот вопрос был ошеломляюще прост. Я понял, что жизнь здесь шла как обычно только потому, что Байтуотер был сообществом слепцов. Как они могли узнать, что мир остался без света? Ведь темнота не действует на кожу, она не имеет запаха, ее невозможно определить на вкус. Если человек слеп, то света от тьмы он отличить не может. Если, конечно, не находится под солнцем, согревающим своими лучами его тело. Время суток слепец может определить только по часам или полагаясь на слова зрячих. Таким образом, обитатели Байтуотера, проснувшись в абсолютной тьме, приступили к трудам в полной уверенности, что все идет как обычно. Я целых три минуты вглядывался через окно в темноту. Так ничего и не увидев,я покачал головой и прекратил это бесполезное занятие. Надо было что– то предпринимать; не мог же я торчать здесь в надежде, что солнце вдруг вернется на небеса и вновь засияет во всей своей славе. Прежде всего, естественно, следовало одеться. Найти свечу теперь не составляло никакого труда. И вот в доме появился свет – замечательный, великолепный свет! Настоящее чудо во тьме, указавшее мне путь назад в спальню. Облачившись, я провел поверхностный осмотр всех помещений. Мистера Хартлоу в доме не было. Видимо, ушел кормить кроликов, посчитав меня ленивцем, который спит, когда все уже приступили к работе. Я сменил свечу на более яркий масляный фонарь и вышел из коттеджа, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Мистер Хартлоу не поблагодарит меня, если в его кухню по моей вине вторгнутся все местные кошки. После этого я зашагал по дороге, ведущей в глубь острова. Свет фонаря создавал впереди меня желтоватое пятно – едва заметный мазок на фоне всепоглощающей тьмы. Тогда я еще надеялся, что рассвет всего лишь ненадолго задержался и что необычное облако, затмившее солнце, скоро рассеется, вернув миру его первоначальный облик. Время от времени я останавливался и, высоко подняв фонарь, искал взглядом слепцов, ухаживающих за скотом или обрабатывающих свои наделы. Эти люди могли не знать, что на земле воцарилась тьма. Но никого не было видно. Вдоль дороги тянулись белые деревянные перила, следуя которым слепые обитатели деревни могли определить свой маршрут. На перилах – указатели с надписью, выполненной шрифтом Брайля. Надписи говорили о том, куда следует свернуть, чтобы добраться до определенного коттеджа, постоялого двора или Дома Материнства. Слепцы, чтобы не столкнуться лоб в лоб с соседом, должны были двигаться, оставляя перила слева от себя. Однако незрячие обитатели острова настолько привыкли к своему положению, что быстро передвигались по своей округе, лишь время от времени прикасаясь к перилам кончиками пальцев. Я пошел быстрее. Рефлектора у масляного фонаря не было, и управлять лучом я не мог, поэтому приходилось шагать в центре своеобразной световой сферы с сильно размытыми краями. В результате я мог видеть не более чем на десяток футов в любую сторону. Вот почему мистер Хартлоу, сидевший у края дороги на скамье, возник передо мной внезапно. Мистер Хартлоу был высоким, крепким мужчиной лет шестидесяти пяти, с коротко остриженными, сплошь седыми волосами. Когда-то он слыл прекрасным специалистом по авторскому праву и имел обширную практику в Лондоне. Хоть я и замер, он все равно поднял голову. Наверное, услышал мое дыхание.

– Кто здесь? – спросил он чрезвычайно усталым голосом.

– Это Дэвид Мэйсен, – ответил я, направляясь к нему.

– А, Дэвид… подойди ко мне… пожалуйста… Он вытянул руку, я взял его ладонь, и мистер Хартлоу сильно сдавил мои пальцы.

– Что случилось, Дэвид? Ведь в мире что-то не так? Разве я не прав?

– Кругом темно. Так темно, словно солнце вообще не взошло.

– Темнота… Вот как… – Его голос звучал по-прежнему утомленно и оттого хрипло. – На какой-то момент мне показалось… – он покачал седой головой, – …показалось, что снова вернулись зеленые огни. – Мистер Хартлоу обратил невидящие глаза к небу и произнес: – Я недавно слышал, как кричал Том Аткинсон… ах да, совсем забыл, ты не знаком с Томом. Я сказал, что не имею чести знать мистера Аткинсона.

– Том – один из немногих зрячих жителей деревни. Он рыбак и при этом страшный ворчун. По нему все не так. То слишком холодно, то чересчур жарко, рыба у него не клюет, а ветер всегда дует не в ту сторону… Ох… Мистер Хартлоу неожиданно умолк, и мне показалось, что он вот-вот свалится со скамьи. Я поднял фонарь, чтобы взглянуть ему в лицо, но его голова упала на грудь, и я ничего не увидел.

– Мистер Хартлоу?!

– Прости, Дэвид, – ему, кажется, удалось взять себя в руки, – я не могу понять, что со мной произошло сегодня утром. Я наткнулся на живую изгородь. Наверное, споткнулся о собственные ноги. Похоже, я превращаюсь в неуклюжую развалину. Ничего подобного со мной раньше не случалось… – Окончательно придя в себя, мистер Хартлоу заговорил уверенно и живо: – Итак, я рассказывал тебе о Томе Аткинсоне. Он орал во всю глотку, что ничего не видит. Вначале я решил, что снова начался метеорный дождь – тот проклятый звездопад, который тридцать лет назад сжег нам глаза. – Мистер Хартлоу помолчал, сделал глубокий вдох и продолжил: – Знаешь Дэвид, – он еще крепче сжал мои пальцы, – ко мне вернулся страх. Я опять испытал тот ужас, который обрушился на меня тридцать лет назад в ночном саду. Боже мой… Мы тогда устроили вечеринку на свежем воздухе, поскольку все решили, что подобного зрелища никогда больше не увидим… – Он глухо рассмеялся. – Мы и представить тогда не могли, насколько будем правы. К утру все как один ослепли. И я больше никогда не видел близких мне людей, хотя они были в одном доме со мной. Только слышал, как они кричат. Боже мой, я слышал, как они кричали в ужасе, когда исчезало их зрение. Он обратил на меня невидящие глаза и снова крепко сжал мне руку. И хотя я знал, что мистер Хартлоу принадлежит к первому поколению слепцов, мне казалось, что он не только видит меня, но и проникает взором в самую глубь моей души.

– У меня были красивая, умная жена, Дэвид, и пара прелестных дочурок – десяти и тринадцати лет. И вот тридцать лет назад мы все вдруг ослепли… Каждый божий день я выходил к дверям своего дома и взывал о помощи. И три месяца кряду я слышал рыдание жены и дочерей. Родные мне люди рыдали до тех пор, пока их не оставляли силы и они не засыпали. Потом у нас иссякли запасы пищи, и я не мог найти новых припасов… – Мистер Хартлоу снова покачал головой. – Ты не можешь представить, Дэвид, как я себя ненавидел. Я оказался слишком слаб, чтобы найти способ помочь им. Боже мой, как мне хотелось, чтобы часы пошли вспять… Я мечтал лишь о том, чтобы избавить их от страданий… У меня была единственная возможность, потому что… – Его голос внезапно оборвался.

– Позвольте отвести вас в коттедж, – ласково произнес я.

– Хорошо, но только через пару минут. Знаешь, у меня почему-то совсем не осталось сил. Господи, Дэвид, что со мной происходит?

– Не волнуйтесь, мистер Хартлоу. Это, должно быть, всего лишь легкий шок от падения.

– Упал в кусты? Смешно, правда? По-моему, настало время отправить меня на небесное пастбище.

– Бог с вами, мистер Хартлоу! Очень скоро вы опять будете в полном порядке.

– Возможно, Дэвид. Возможно. Все-таки скажи, ты не видел следов этого старого нытика Аткинсона?

– Я вообще почти ничего не видел. Нельзя сказать, что фонарь дает слишком много света.

– Но почему вдруг стало так темно? Дождя нет, значит, облака не такие плотные… Ох… Он неожиданно отпустил мою руку, а его голова упала на грудь.

– Мистер Хартлоу!

– …что? Прости, Дэвид… просто закружилась голова. У меня такое состояние, будто я выпил эля на пару кувшинов больше, чем следовало. Итак, мы с тобой толковали о темноте… как ты думаешь, почему она могла возникнуть?