Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

мяса, принесенного ими с собой. Бельгиец был занят своими мыслями. Он был уверен, что вазири будут преследовать Ахмет-Зека. Ему слишком хорошо были известны военные приёмы дикарей и характер арабов и их низких приспешников, и он не сомневался, что они продадут, если уже не продали, всех женщин вазири в рабство. Уже одного этого было достаточно, чтобы вызвать немедленную месть со стороны такого воинственного племени, как вазири.

Верперу нужно было найти возможность подоспеть к арабскому стану раньше, чем придут туда вазири. Он спешил предупредить Ахмет-Зека о приближении Басули и о местонахождении золотого клада.

О том, что станет делать араб с леди Грейсток, ввиду умственного расстройства её мужа, Верпер нисколько не заботился.

Золото, зарытое неподалёку от сгоревшего дома Грейстоков, представляло неизмеримо большую ценность, чем любой выкуп, который был бы назначен жадным арабом за леди Грейсток, и если бы Верперу удалось уговорить Ахмет-Зека дать ему хоть часть его, он был бы вполне удовлетворён.

Неизмеримо большую важность, по крайней мере для Верпера, представлял вопрос о несметных богатствах, заключённых в маленькой сумочке, висевшей сбоку у Тарзана. О, если б он мог завладеть ею! Он должен, он добьется своего!

Глаза Верпера остановились на Тарзане. Они смерили его гигантскую фигуру и круглые мускулы его рук. На что мог надеяться Верпер, если бы он попытался вырвать драгоценные камни у их дикого обладателя? Для него эта попытка имела бы несомненно роковой исход.

В отчаянии Верпер кинулся на землю. Подложив одну руку под голову, он другой прикрыл лицо так, что глаза его были скрыты от взгляда Тарзана, хотя одним глазом из-под локтя все время следил за ним.

Некоторое время он лежал таким образом, глядя на Тарзана и придумывая способ ограбить его. Но все планы, приходившие ему в голову, он отвергал как непригодные.

Теперь Тарзан перевёл свои глаза на Верпера. Бельгиец почувствовал, что за ним следят, и лежал очень спокойно. Через несколько минут он притворился спящим и стал дышать ровно и глубоко, как крепко уснувший человек.

Тарзан думал. Он видел, как вазири зарывали своё золото. Верпер объяснил ему, что они это делают для того, чтобы кто-нибудь не нашёл его и не забрал с собой. Это показалось Тарзану великолепным способом сохранить ценности. С того вечера, как Верпер выразил желание поглядеть на блестящие камешки, Тарзан с подозрительностью дикаря оберегал свою сумочку. Её настоящая ценность была ему совершенно неизвестна, но тем не менее он оберегал её с такой тщательностью, словно её потеря была для него равносильна смерти.

Довольно долго Тарзан наблюдал за своим товарищем. Наконец, уверенный в том, что тот спит, он вынул из-за пояса свой охотничий нож и начал копать ямку. Раскопав землю ножом, он руками стал выгребать её, пока не образовалась ямка нескольких дюймов в диаметре и пяти или шести дюймов глубины. Туда он опустил сумку с драгоценными камешками. Верпер, увидев, что делает Тарзан, чуть не вскрикнул от радости и совсем забыл, что он должен дышать как спящий.

Тарзан внезапно остановился. Его чуткий слух сразу заметил прекращение равномерного дыхания его товарища. Сузившиеся глаза пристально вглядывались в Верпера. Верпер понял, что он пропал. Он вздохнул, протянул руки вперёд и повернулся на спину, бормоча что-то, словно встревоженный дурным сном. Через минуту он уже снова дышал спокойно и глубоко как спящий.

Теперь он уже не мог следить за Тарзаном, но он долго чувствовал на себе его внимательный взгляд. Потом Верпер услышал слабый звук падающего песка и похлопывания руки о землю. Тогда он понял, что драгоценный мешочек был зарыт.

В течение целого часа Верпер лежал неподвижно, боясь пошевельнуться. Потом повернулся на бок лицом к Тарзану и открыл глаза. Человек-обезьяна спал. Протянув руку, Верпер мог достать до того места, где была зарыта сумочка.

Долгое время он лежал, прислушиваясь, потом стал ворочаться, умышленно производя шум. Но Тарзан не просыпался. Верпер вытащил из-за пояса жертвенный нож и опустил его в землю. Тарзан не шевельнулся. Бельгиец осторожно проталкивал нож вниз сквозь неплотно лежащую землю. Он почувствовал, что кончик ножа уперся в твердую кожу сумочки. Тогда он надавил на ручку ножа. Маленькая песочная горка поднялась и раздвинулась, и из-под неё выглянул краешек кожаной сумочки. Верпер схватился за него, вытащил сумочку и спрятал её у себя на груди.

После этого он засыпал ямку песком и придавил её, как она была раньше. Жадность толкнула Верпера на этот безумный шаг. То, что он сейчас сделал, могло иметь для него самые ужасные последствия, если бы только Тарзан в это время проснулся. Верперу казалось, что он уже чувствует, как эти крепкие белые клыки вонзаются ему в шею, и он содрогнулся от ужаса.

Далеко на другом конце равнины заревел леопард, а в густых тростниках за спиной Верпера какой-то большой зверь крался на мягких лапах. Верпер боялся этих ночных хищников, но несравненно больше боялся справедливого гнева того зверя-человека, который спал подле него спокойным сном. Верпер поднялся с величайшей осторожностью. Тарзан не двинулся. Верпер сделал несколько шагов по направлению к равнине, но остановился и схватил рукоятку длинного ножа, висевшего у него за поясом. Он повернулся и преступным взором взглянул вниз на спящего.

«Почему бы нет?» — подумал он.

Он вернулся и наклонился над Тарзаном. В руке его был сжат жертвенный нож верховной жрицы огненного бога.

Глава 10

АХМЕТ-ЗЕК ВИДИТ СОКРОВИЩЕ ВЕРПЕРА

Мугамби, истекая кровью, с трудом плёлся вслед за удалявшимися арабами. Он продвигался очень медленно, часто отдыхая в пути, но свирепая ненависть и дикая жажда мести гнали его вперёд. Между тем время шло, раны Мугамби заживали, силы восстанавливались, и постепенно его могучее тело обрело всю свою прежнюю мощь. Теперь он мог двигаться быстрее, но арабы на своих конях успели пройти уже большое расстояние за то время, пока