Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

после сострижем всех сразу. Благо время есть, как сказал Кириллов, транспорт с нашим грузом может ведь и немного задержаться в нью-йоркском порту – до нашего сигнала.

Вторую овечку обнаружили через шесть часов западнее. То есть фронт их завесы ориентирован по широте. Увеличив ход до двадцати двух, скоро нашли и третью. Ну, с богом – начинаем кушать. Кто сказал, что это игра в одни ворота – скорее, истребление опасных хищников, как охота с вертолета на волков в степи. Подкрадываемся незаметно на милю-полторы, первую так вообще взяли с кормовой «мертвой зоны», фриц даже не заметил ничего до самой смерти; и залп двумя электроторпедами, одна лишь «на поверхность», чтобы не тратить ценные противолодочные, вторая с двухплоскостным наведением, и еще две таких же наготове. И пусть фрицы, кто выжил, гадают, отчего их лодка взорвалась. Мы не всплываем, не подбираем пленных – скрытность важнее. И вокруг нет никого на расстоянии нескольких часов хода, выжить столько в арктической воде – это случай уникальный (хотя и такое отмечено, человек сутки продержался), с вероятностью ноль целых хрен сотых процента.

Так же ловим и топим вторую. В ЦП обыденная рабочая атмосфера, никакого героизма с надрывом – а что, наш противник на «Вирджиния» или «Сивулф», работа сейчас мало отличается от зачетной стрельбы по мишеням. Находим и топим третью – всё так же, не всплывая меньше чем на пятьдесят, исключительно по акустике, в последний момент уточняя место и элементы движения цели коротким импульсом в активном режиме. В последний раз фриц что-то заметил, субмарина изменила курс и кажется, пошла на погружение – но поздно. Взрывы, звук разрушения корпуса – и лодка идет на последнее свое погружение.

И вдруг сообщение от акустика:

– Контакт, по пеленгу 210! Слабый, удаленный. Предположительно, группа больших кораблей, идущая полным.

Кто тут может быть? Или набег англичан на немецкое побережье, или появились наконец самые жирные овечки, «Гнейзенау» с «Зейдлицем»? Ох и шуму будет, тут глубины слишком малы, винты кавитируют, если дать большой ход, а у немцев есть здесь береговая акустическая система, поймать нас всё равно не смогут, но «портрет» запишут, нам это надо? Так что на том же десятиузловом отходим на вест-норд-вест, курс 280, в зону больших глубин, и слушаем море – если фрицы идут сюда, то и гнаться за ними не нужно, сами явятся на убой. Нет, контакт слабеет, цели явно удаляются расходящимся от нас курсом. Может, все-таки англичане?

Оперативная зона уже не наша, цели опасности не представляют. Пока можно оставить их в покое, тем более что когда выйдем на глубину, пойдем курсом зюйд-вест, и если это незнамо что повернет на север, мы обязательно заметим и перехватим. Если это и в самом деле «Гнейзенау».

Мы шли на глубине сто пятьдесят – двести метров, скользя в воде, как призрак, невидимый для акустики этой войны. Война осталась там, на поверхности, тут вспомнишь Жюль Верна с его «Наутилусом». Что там Немо говорит на этот счет? «Нет войны глубже десяти футов», – здесь вообще-то есть, и какая! Но сначала нас нужно обнаружить, а вот с этим проблемы. И мы шли на зюйд-ост, юго-восток, и на борту было всё спокойно, как на учениях в том 2012-м. И даже дюриты пока не подводили, успели нам прислать партию самых настоящих плетенок местного изготовления, и для сравнения резиновых, армированных шелком, так что в ЗИПе двойной комплект. А остальное – мех, Серега Сирый, свое заведование буквально на пузе облазал и клянется, что всё работает нормально, на его зоркий взгляд. И хорошо, что у нас пока не было боевых повреждений – пробоину или даже вмятину в прочном корпусе полноценно заделать не удастся, нет еще здесь ни таких технологий, ни марок металла. И встанем тогда в Северодвинске на прикол наглядным пособием, и куковать нам всем на берегу, пока советские атомарины в строй не войдут.

Лично мне это, положим, будет в айс. И всем нам – успели всё же корни там пустить, семьями обзавелись. И заслуг перед СССР достаточно: по боевому счету, хоть в книгу Гиннеса нас пиши – весь фрицевский Арктический флот на ноль помножили. Вот только война идет; а следом, очень может быть, и другая начнется. А на войне закон, мне Большаков сказал: если ты не убил врага, завтра он убьет или тебя, или кого-то из наших. Мы фрицевские лодки сейчас потопили, не напрягаясь – а ведь это, по меркам текущего времени, враг очень сильный и опасный, и не попадись нам, много бед ведь мог бы натворить! И получится, что если мы на берегу останемся, то же самое дело местным товарищам стоить будет большой крови.

И нашептывает мне что-то, что пока мы очень хорошо бьем и топим врага, нас в этом мире никто тронуть не посмеет. Напротив, наш авторитет и репутация неуклонно повышается, и даже послабления идут, как, например, в виде отсутствия на борту обязательной парторганизации и охвата партийно-политической работой. Немцев топим – в этом наша партработа и есть. Так что, немецкие овечки, идти вам на дно – ради нашего обустройства в этом мире. Или англо-американские – ну, это как товарищ Сталин решит, в лице своего «государева ока» товарища Кириллова – а то, если потопить не тех или не в то время, выйдет не повышение репутации, а вовсе наоборот.

А «жандарм» наш, комиссар ГБ третьего ранга, что соответствует армейскому генерал-майору (или даже генерал-лейтенанту?) товарищ Кириллов Александр Михайлович, с коим мы отлично взаимодействовали еще с первого нашего похода здесь в августе сорок второго, явно на своем месте в экипаже атомарины из следующего века. В мои распоряжения не вмешивается (пока дело не касается политики), успешно помогает нашему «комиссару» Елезарову, как-то мягко подмял под себя штатного особиста, носящего кличку Пиночет, стал своим в кают-компании, по тревоге находится в ЦП, но как-то незаметно – он всё видит, но его как бы и нет. Что ж, «око государево» оно око и есть. Хоть при царе, хоть при Сталине.

Мы не знали, что через несколько часов после того, как «Воронеж» вышел из Полярного, от британской военной миссии в Лондон ушло кодовое сообщение. И самолеты Берегового командования Британских ВВС стали усиленно обследовать море по границе британской и советской операционных зон.

А южнее нас полным ходом удирали «Гнейзенау» и «Зейдлиц» курсом зюйд-зюйд-вест. Впрочем, мы не могли бы их догнать, даже если бы знали и хотели.

Четвертого октября 1943 года «Воронеж» прошел южнее Исландии на Запад. Там, где в наше время пролегал СОСУС – натовский противолодочный барьер. В это время