Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крис быстро домывал пол. Выпрямился, кинул тряпку в ведро, стряхнул с рук воду. Гэб напрягся, но Крис опять, как тогда ночью, оглядел его.
– Что ж, вы оба хотите остаться рабами. Забирай Чака, и возвращайтесь к своему хозяину.
Гэб даже приоткрыл рот, не найдясь сразу, что ответить. А Крис опустил закатанные рукава, взял ведро и пошёл к двери. Гэб молча проводил его взглядом.
Крис убрал ведро с тряпкой и пошёл в дежурку переодеть халат.
Доктор Иван и заезжий майор, тихо о чём-то беседовавшие, обернулись на стук двери.
– Ну, как там? – спросил Гольцев.
Крис вежливо улыбнулся, открывая шкаф и быстро переодеваясь.
– Всё нормально, майор, – увидел быстрый внимательный взгляд доктора Ивана и продолжил: – Лентяи и трусы долго живут. Раньше так было.
– Лентяи и трусы? – переспросил Жариков. – Что-то новенькое. Ну, трусы, потому что гореть боятся. А лентяи?
И Криса прорвало.
– Они грамотные. Оба. Так сколько времени лежат, а про библиотеку не спросили. Ни разу.
Гольцев невольно присвистнул от удивления. А Крис продолжал, перемешивая русские и английские слова.
– Лежат, ни хрена не делают, жрут от пуза, да ещё… кочевряжатся. Ну, это ладно, мы на работе, так что в одно ухо вошло – в другое вышло, так им и друг на друга плевать. Гэб ведь ходячий, так хоть бы раз задницу оторвал, к Чаку заглянул, помог бы чем. Так нет. Только друг друга поливают… – Крис явно хотел выругаться, но сдержался. Махнул рукой. – Ладно. Иван Дормидонтович, я массаж Чаку сейчас сделаю. Чтоб мышцы, – и с усилием, по слогам: – не ат-ро-фи-ро-ва-ли-сь.
– Хорошо, – кивнул Жариков. – А Гэбу?
– Так у него всё действует. Пусть сам трепыхается.
– Логично, – засмеялся Гольцев.
Крис улыбнулся в ответ, оправил на себе белый халат и вышел.
Жариков кивнул невысказанному Гольцевым.
– Да, золотой парень. Заносит его иногда, как всех, впрочем. Но самый серьёзный из них.
– Инициатор переезда он? – спросил Гольцев.
– Не единственный. Там целая команда сбилась. И не просто в Россию, а медиками, – Жариков улыбнулся. – Не будем ему сейчас мешать. Жаль, конечно, что с этим Тимом мне не удалось пообщаться, очень жаль. Но вы правы. Знаете этот принцип? Работает? Хорошо работает? Так и не лезь.
– Знаю, конечно, – рассмеялся Гольцев. – Как начнёшь улучшать, тут и…
– Вот именно, Александр Кириллович. Но в целом, я понял. Спасибо.
– Не за что, – пожал плечами Гольцев. – А парни как горели? Так же?
– И так, и не так. У парней основа процесса физиологическая, хотя там тоже далеко не всё ясно, но у этой пары, по всему похоже, чистая психика. И ещё, похоже, что Крис прав, обвиняя их в трусости. Они боятся.
– Чего? – с интересом спросил Гольцев. – Боли?
– Нет, я бы не сказал. Страх боли у них в пределах нормы. Хотя возможно и несколько увеличен, как бывает у садистов, но тоже не явно, – задумчиво рассуждал Жариков. – А вот глубинный страх, который и не даёт им перейти к другой жизни…
– Боятся свободы? – иронично улыбнулся Гольцев.
– Да. Свобода, – Жариков устало потёр ладонями лицо, – для многих, не только бывших рабов, кстати, не благо, а бремя. И Тим… Ведь сначала он остался без хозяина, начал действовать самостоятельно, а уже потом вышел из депрессии. Да и была ли она? Мы ведь точно не знаем, – Гольцев кивнул. – Но… вернёмся к страхам.
– Старого Хозяина они боятся до… – Гольцев задумался, подбирая слово, – ну, до того, что имени его не могут назвать. И вот ещё эти слова… Как Тим говорил? Скажут их, и я не человек.
– Похоже на формулу глубоко воздействия, – кивнул Жариков. – Тоже, кстати, впрямую не запрещено, но настоятельно не рекомендовано к использованию. И там ряд нюансов… Да, это будет тяжело выправлять. Главное – неизвестен механизм внушения.
Гольцев развел руки, жестом показывая, что рад бы помочь, да не знает, как. Жариков согласно вздохнул.
Когда Крис вошёл в палату, Чак лежал на спине, закрыв глаза, будто спал. Крис ладонью тронул его за плечо.
– Чего тебе? – спросил Чак, не открывая глаз.
– Массаж буду тебе делать, – ответил Крис, переставляя стул и садясь поудобнее.
– Отстань, – попросил вдруг Чак. – Всё равно они ни хрена не чувствуют.
– Да-а? – удивился Крис. – Ну, ладно, всё равно давай. Станет больно, скажешь.
Чак нехотя кивнул и открыл глаза. Крис чуть подвинул его, достал из кармана тюбик и выдавил себе на ладонь немного крема, тщательно растёр.
– А это зачем? – подозрительно спросил Чак.
– Для мягкости. И запах приятный.
– Я не спальник, чтоб от меня пахло! – возмутился Чак.
– Так от тебя всё время пахнет, – усмехнулся Крис, беря его за правую руку. – Только не скажу, что приятно. Так что не пахнет, а воняет.
Чак, как от удара, хватанул ртом воздух и надолго замолчал.
Крис методично, спокойно разминал ему мышцы, снова и снова, от плеча к кисти и до кончиков пальцев, и обратно, сгибал и разгибал ему пальцы в каждом суставе, локоть, плечо, вращал кисть.
– Не больно?
– Нет, – покачал головой Чак.
– А где трогаю тебя, чувствуешь?
– Вижу, – угрюмо ответил Чак.
Крис нахмурился.
– Ноги немеют?
– Нет. Отстань. С чего им неметь?
Крис положил его руку на одеяло, встал и перешёл со стулом на другую сторону кровати.
– Давай теперь левую.
– Тебе надо, так сам и бери, – огрызнулся с невесёлой усмешкой Чак.
Крис кивнул и взял в руки его левую кисть, легонько встряхнул.
– А это зачем? – не выдержал Чак.
– Чтоб мышцы расслабить. Часто массаж делал?
– Через день, два.
– А общий?
– На общий денег не напасёшься, – оскалился Чак.
– Кто делал?
– Слайдеры, – Чак внимательно посмотрел на Криса. – Из ваших они, спальники, все трое. Знаешь их?
– Знаю, – кивнул Крис. – Они здесь на диплом сдавали, чтобы патент получить.
– Этот, Бредли, ну, хозяин их, так он их отсюда покупал? – небрежно спросил Чак.
Крис негромко рассмеялся.
– Ошалел? Свободе год скоро. Мы все свободные.
Чак резко отвернулся, едва не выдернув руку из пальцев Криса.
– Не дёргайся, – придержал его за плечо Крис. – Мне…
И замер с приоткрытым ртом.
– Ты чего? – повернул голову Чак.
– Та-ак, это же… – Крис тыльной стороной ладони потёр лоб. – А ну-ка, отвернись.
– Слушай, – насторожился Чак. – Если ты задумал чего, так я и ногами тебе врежу, не обрадуешься.
– Отвернись, я сказал.
Крис ладонью отвернул ему голову, прижал её щекой к подушке и снова
