АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

Констас пишет, ссылаясь на современные исследования неоплатонизма: «„монада“ (единица) и „диада“ (двоица) – одновременно и численные единицы, и метафизические принципы потенциальности, из которой производятся все существующие вещи. Единица как принцип единства, покоя, тождественности, – это всеобъемлющее единство, содержащее в себе возможность множественности. Двоица – это принцип множественности, исхождения, различия, который производит все пары оппозиций, из которых состоит мир (согласно некоторым неоплатоникам, единица и двоица происходят из Генады, которая является сверхидентичным происхождением, как единицы, так и двоицы). Тождество и различие, посредством которых они производят „формы“, имеют свои отражения на каждом уровне бытия... восходя к первой и высшей паре» (Constas 2014, v. I, p. 490-491, n. 71).

1832

Начиная с этого места прп. Максим обращается к языку арифмологии. Он полемизирует здесь с расхожим для античной арифмологии представлением, согласно которому «двоица», или «двойка», есть принцип «беспредельности», в то время как «единица» – принцип предела. Эта тема восходит к раннему пифагореизму, Платону (см. Arist., met. 987b21-27) и первой Академии; она получила развитие в среднем платонизме, а также в произведениях неоплатонических авторов, с учением которых прп. Максим мог полемизировать в Трудностях, и, в частности, в неоплатонических сочинениях, в которых затрагиваются вопросы арифмологии, см., например: «Представляется она [двоица] и „беспредельным“, коль скоро является „иным“; иное же, начинаясь от единицы, отпадает в беспредельное» (Iambl., th. arith. 2: 12.17-19 [Falco]), ср.: Proclus, Eucl. 132.12-13 (Friedlein). Критика платоническо-пифагорейского соотнесения единицы с пределом, а двойки с беспредельным («неопределенным») проводится в 14-й книге Метафизики Аристотеля (особенно см. 1088а15ff., 1089а36ff, 1091a13ff). Однако непохоже, чтобы прп. Максим опирался на аристотелевские тексты, скорее – на его комментаторов. В целом аргументация прп. Максима в amb. 10/40 построена на отрицании пифагорейско-платонистического представления, согласно которому «двоица» есть некий метафизический принцип (принцип «иного»), ответственный за существование множественности, несоизмеримости, неопределенности и тому подобного; отвергая беспредельность двоицы, прп. Максим подразумевает, что двоица есть лишь сумма арифметических единиц. Это находит свое выражение и в том, что он не допускает возможность бесконечного деления и сложения чисел (см. ниже), что связано, согласно неоплатонической философии математики, с проявлением в области чисел принципа «беспредельности»: отрицая одно, прп. Максим отрицает и другое. – Д. Б.

1833

О том, что для арифметической двоицы свойственно «движение», см. Iambl., th. arith. 2: 8.2; 2: 13.15 (Falco). – Д. Б.

1834

Букв.: «в качестве существования она имеет сложение единиц».

1835

Прп. Максим полемизирует здесь с характерным, в частности, для арифмологии Прокла представлением, согласно которому принцип беспредельности в сфере чисел проявляется в возможности бесконечно делить или складывать числа (в то время как принцип предела – в том, что каждое число на каждом этапе деления или складывания является конечным), см.: «...Математические сущности также суть порождения предела и беспредельности... Рациональные построения в этой области, хотя и уходят в бесконечность, но, как причиной, сдерживаются пределом: в самом деле, и число, начинаясь с единицы, увеличивается до бесконечности, однако какое число ни возьмешь – оно оказывается конечным; и деление величины уходит в бесконечность, но всякая разделяемая величина ограничена и поэтому в действительности число частей целого конечно» (Proclus, Eucl. prol. 1.2 (Friedlein), пер. Ю. А. Шичалина). Позиция прп. Максима в данном отношении коррелирует с его общей установкой, характерной для amb. 10/40, согласно которой беспредельность не может относиться к материальной реальности. Эта позиция среди церковных писателей восходит к Оригену (de princ. 1.9.1). – Д. Б.

1836

В Патрологии Миня этот параграф продолжается, но мы следуем чтению Констаса, у которого здесь начинается новый параграф (см. обоснование Constas 2014, v. I, р. 468, n. 82).

1837

Или: «по числу».

1838

Или: «абсолютно». Очевидно, абсолютной единицей прп. Максим именует Бога.

1839

Букв.: «состоят в числе». Вероятно, имеется в виду, что единицы, когда они являются частями двоицы, оказываются не абсолютными единицами, так как они вступают в отношение друг с другом, но единицами счисляемыми, так как 2 = 1 + 1, где каждая из единиц – число, а не абсолютная единица. Абсолютная единица не может быть ни с чем счисляема или к чему-либо подчисляема.

1840

Закончив аргументацию, опровергающую вечность материи, прп. Максим, исходя из того, что «двоица», если бы ей были Бог и такая материя, не может быть началом, выдвигает другой аргумент – о том, что если бы извечно наряду с Богом имелось что-либо, имеющее отличную от Него природу, то оно лишило бы беспредельности Самого Бога, чего не должно быть.

1841

Или: «по способности» (Шуфрин переводит это понятие в amb. 7 как «можение»).

1842

Сущность, сила (способность), энергия (действие) – классическая концептуальная триада, в которой прп. Максим мыслит не только творение, но и Бога. П. Шервуд подробно исследует историю этой триады в неоплатонической и христианской философии и резюмирует: «Вот что можно, я думаю, удержать из краткого обзора предшественников триады сущность – сила – действие. Исходное учение – аристотелевское – стало частью общего неоплатонического наследия; триада как таковая впервые обретается в О мистериях Ямвлиха в качестве общего места. Иоанн Скифопольский своим комментарием сделал акцент на этой триаде, имевшей проходное значение у Дионисия. Максим же, насколько я знаю, первым использует триаду широко» (цит. по: Максим Исповедник 2014b, с. 460).

1843

Прп. Максим обращается к дискурсу, восходящему к платоновскому Пармениду (137с) и развивавшемуся в рамках платонической традиции (в том числе, и в рамках христианского платонизма). Этот дискурс подразумевает, что понятие беспредельности в приложении к высшему началу связывается с отсутствием ограничивающих это начало пределов. Среди христианских писателей данная тема встречается уже у Климента Александрийского (strom. 5.81.3-6). – Д. Б.

1844

Здесь прп. Максим перечисляет все базовые для него концептуальные понятия: логос и способ (тропос), сущность, сила (способность), действие, начало и конец. Все эти понятия обсуждаются в классических работах Шервуда (Максим Исповедник 2007а, с. 400-412; 436-444; 501-505). Лаут (Louth 1996, р. 210, n. 107) указывает на неоплатонические параллели для триады οὐσία –