Совьетика - Ирина Маленко

"Я так не думаю", – горячо возразила она. И тут же, видимо, вспомнила, зачем они здесь сидят. – "Хотя к нашему интервью, конечно, это не имеет никакого отношения."

Ему понравилось, как быстро она сумела совладать с собой и вернуться к деловому тому. Это полезное качество. Дома он ещё поразмышлял о том, стоит ли предлагать ей работу. Его окончательно убедили две вещи: во-первых, её резюме (здесь очень трудно было найти людей со всем необходимым набором нужных знаний и дипломов, а у неё с этим было все в порядке). А во-вторых, то, в чем он не решался признаться даже себе самому: что ему будет приятно, когда рядом будет хоть кто-то понимающий where is he coming from (иногда Кристоф ловил себя на том, что начинал уже даже думать по-английски, но ничего не мог с этим поделать : некоторые вещи ну просто было легче выразить на английском, чем на своё родном языке!) , так сказать, человек с похожим background . От этого почему-то создавалось ощущение надежного тыла, хотя он достиг уже таких высот, что его, собственно, некому и не от чего было защищать.

… Новый телефонный центр вошёл в эксплуатацию в марте. Все прошло как по маслу, и они отметили открытие бокалом шампанского. Евгения была назначена на пост начальника отдела и справлялась с своими обязанностями хорошо. У него, собственно, не было к ней никаких претензий. Вот только его ирландский зам, Пол, в компетенцию которого другие отделы, собственно, не входили, но который обожал перемывать людям за спиной косточки, постоянно нашептывал ему, как им не по душе её замкнутость и то, что она никогда не присоединяется к коллегам во время вечеринок с выпивкой. Но Кристоф Пола всерьез не воспринимал.

В Ирландии Кристоф жил в одиночестве. Близких друзей у него тут не было (подчиненные не в счёт), а знакомиться с женщинами было негде, кроме как на работе, ибо больше ни на что у него не хватало ни времени, ни сил. Выбор в офисе был небольшой – и он попеременно неуклюже пытался затеять романы почти с каждой более или менее подходящей по возрасту девушкой. Евгения была не в счёт: по ней сразу было ясно, что она даже намека на это не потерпит. К тому же, как он слышал от всезнающего Пола, дома у неё был ребёнок-инвалид. Зачем нужны лишние заботы?

Впрочем, Кристоф не считал, что он использует служебное положение по отношению к тем, другим девушкам: он никогда ни на чем не настаивал, если его отвергали, и никогда ни от кого своих намерений не прятал. Правда, иногда ситуации складывались все-таки довольно сложные- и 2 девушки даже в результате этого покинули работу. Добровольно, конечно. Кристоф был здесь совершенно ни при чем. И ему было очень обидно, что Ольга -единственная из здешних девушек, в которую он по-настоящему влюбился, перед уходом бросила ему: "Тpяпка! Из тебя все веревки вьют, особенно Пол! Из-за твоей безвольности этот офис скоро превратится в настоящее осиное гнездо. А ты даже и не замечаешь!"

Несправедливые были её слова. Кристоф считал, что его в офисе уважали, как раз за его стиль руководства. В нем ещё проглядывали порой человечные "пережитки социализма", и с ним можно было поговорить по душам, а сам он относился к подчиненным, как человек. И это был ещё один повод к тому, чтобы гордиться собой. Он считал, что именно эти качества позволят ему создать в офисе такую обстановку, чтобы людям на работу было приятно ходить, и чтобы они чувствовали себя здесь, как дома.

… Евгения всегда приходила в офис первой и открывала его, хотя и жила дальше всех (а может, как раз поэтому?). Однажды у него была бессонница, и он тоже пришёл в офис рано (месяцев через 6, когда дела в центре пошли гладко, он начал позволять себе появляться на работе часов в 11-12: ведь все равно все идет, как надо, а его менеджер – в далекой Англии, и ему не обязательно об этом знать). Он застал её слушающей на компьютере записи Дина Pидa:

"Love your brother, but hate your enemies!

I used to think that peace and love were just the same

Then I learned that life was not only a game,

Each man must fight, and fight again.

Never, never, never let your life just flow away,

Let your life have value, every day.

Always, always, always give your life for the dream,

Don't forget young man at time life's not just as it seems”

– надрывался через колонки знакомый с детства голос.

"Откуда это у тебя?" – искренне удивленно спросил он, повертев в руках коробочку из-под диска с записями песен из индейских фильмов гедеэровской киностудии ДЕФА.

"У меня и фильмы эти есть. Причем на немецком. С детства Гойко Митич был моим героем. Хорошо, когда вырос на фильмах, где показана правда об индейцах! Уже никаких заблуждений на этот счёт не будет. Кстати, может, одолжить тебе кассету? Ты, наверно, их в детстве тоже любил?"- ответила вопросом на вопрос Евгения, совершенно искренне, как она обычно и говорила со всеми.

"Чингачгук- Большой Змей" – почему-то вспомнил он. Открыл рот и сказал решительно: "Нет, я их никогда не любил. Так что спасибо за предложение, конечно, но меня они не очень-то интересуют".

И поспешил в свой офис. Чтобы она не увидела, как у него в глазах отражаются сцены скачек на лошадях отважных Чингачгука и Оцеолы. По крайней мере, так Кристоф себя чувствовал. Он закрыл за собой дверь, включил свой компьютер и , как противоядие к простым, но сильным звукам голоса Дина Pидa, погромче врубил последние хиты "тяжелого рока".

…Пол всегда брал отпуск в одно и то же время года- и ездил с семьёй на один и тот же испанский курорт. Удобно и приятно. Он всегда знал, что его там ждет: с утра- кружка холодного пива под зонтиком около кафе, пока Валери с дочкой плещутся в море; днём – сиеста после хорошенького жирного бифштекса с картошкой на обед (надо же его переварить!) ; вечером – дискотека и снова пиво, на этот раз уже одной кружкой не обойдешься…. Валери он оставлял смотреть за девочкой, а сам веселился чуть ли не до утра, благо на дискотеке было на что и на кого посмотреть… xe-хе….. Он с удовольствием вспоминал, как вели себя там вырвавшиеся только что из-под родительского ока молодые англичанки.. Валери было ни к чему при этом присутствовать. А если бы она только посмела пикнуть, он напомнил бы ей, кто заплатил за эту поездку! Не для того он весь год вкалывал как сумасшедший и почти не пил, чтобы не иметь права раз в год как следует отдохнуть на свой вкус! Билеты и отель Пол всегда бронировал заранее, где-то за полгода вперед. А в этом году ему чуть не испортили все чертовы террористы Бин Ладена: Америка как раз собиралась бомбить Афганистан, когда он собирался в турагенство, и Пол всерьез опасался, что из его поездки ничего не выйдет.

"Надеюсь, что к маю они уже разбомбят этот чертов Афганистан вдребезги!"- поделился он своими заботами с Евгенией. И был удивлен тому, как изменилось её лицо.

"Пол, у тебя же есть дети. Там тоже дети растут!"- только и сказала она.

Дети? Об этом он как-то не подумал. Да, видел он этих детей- мельком, в газете, – грязные черномазые оборванцы. Неужели он должен думать о такой ерунде, когда при одном только воспоминании о Косте дель Соль у него на языке трепетал вкус холодного, щиплющего пива? И когда ещё столько задач не разрешено в жизни?

Полу было 26 лет, и он был полон амбиций. Ему уже удалось незаметными (как ему казалось) интригами отделаться от начальника своего отдела, Гарри, который, неприспособленный к интригам мечтатель, не стал с ним даже бороться, поняв, что у Пола появились свои люди и свои связи в головном офисе в Лондоне. Вместо этого Гарри сорвался с места и уехал в Европу. Но оставались ещё несколько человек на пути Пола к вершине. Для начала он хотел сделать себя незаменимым на своем посту: специально придумывал новые правила и процедуры ведения работы – и никого им не обучал, например. Постоянно ездил в офис в Лондоне и докладывал шефу, мистеру Вилкинсону, через голову Кристофа о том, как идут дела в их центре. О, мистер Вилкинсон доверял ему больше, чем какому-то там немчуре!

Следующим шагом на пути к вершине Пол наметил… впрочем, не будем раскрывать всех его планов. Кристоф был последним препятствием, которое Пол приберегал напоследок. Для начала надо было разобраться со всеми, кому были не по душе его взгляды и его методы продвижения наверх. После того разговора у него было чувство, что Евгении он глубоко неприятен. Пол вспомнил, как ему пришлось просить мистера Вилкинсона официально провозгласить во время очередного визита последнего в Белфаст, что он, Пол, отныне будет вторым лицом в центре после Кристофа. А что ещё он мог сделать, если когда он пытался вмешиваться в работу двух других отделов и заставить, например, прекратить этих типов говорить друг с другом на непонятном ему языке (они-то мотивировали это тем, что это – их рабочий язык с клиентами, но Пол хотел быть твердо уверен, что они не говорят о нем между собою!), Евгения посмотрела на него с таким отвращением, словно перед ней был какой-то земляной червяк – и сказала ему прямо в лицо: "Пол, извини, но ты нам не начальник. Если такое распоряжение поступит от Кристофа, то я объясню ему, почему это не кажется мне приемлемым."