Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посвящение Владимиру Рецептеру
Владимир Рецептер. В Ленинграде это имя знали все коренные жители, произносили его робея, с восхищением и глубоким почтением. В Санкт-Петербурге этот выдающийся деятель современной культуры не менее популярен, особенно среди театральной молодежи, которой отдает свой талант, свои знания, свою любовь. Когда мы с ним познакомились? – и не вспомню. Давно. Мы были уже не молоды, почти ровесники (он на несколько лет постарше меня), поэтому общались на равных, обращались друг к другу по именам: Володя – Михаил. Но это ведь для меня он Володя, а для многих в Петербурге, в России и за рубежом он – Владимир Эммануилович Рецептер – выдающийся актер, режиссер, поэт, литературовед, писатель. По моим понятиям – Личность! Какая радость – хоть изредка быть с таким человеком рядом, слушать его, обсуждать насущное, а иногда и спорить. Конечно, спорим не о театральных делах, в них я, заядлый театрал, все-таки не силен. Обсуждаем нашу жизнь, наш быт, о чем мне, производственнику, известно, наверное, чуть больше чем ему – поэту, романтику. Сдружил нас легендарный Большой Драматический Театр, где долгие годы он работал, а я не пропускал ни одной премьеры. В годы «демократических преобразований», не растеряв свою юношескую любовь к театру, я по собственной воле стал одним из попечителей БДТ. Попечитель – громко сказано. Это в знак благодарности к нам Кирилл Юрьевич Лавров – художественный руководитель театра и наш кумир, наградил нас таким исторически-прославленным званием, и мы старались по мере своих возможностей ему соответствовать.
Володя в трудное время слома социальной формации уже ушел из БДТ, его привлекала режиссура и Александр Сергеевич Пушкин. У актера было так много творческого опыта, планов, что хотелось одарить своими душевными дарами весь мир. Но о том, в какие трудные времена вступает наша страна, он не знал, мы все ничего не знали. Смутные времена времени не выбирают, не выбирают и людей, которые будут их осмысливать, разгребать ненастье, восстанавливать порушенное, да так, чтобы новое стало краше прежнего.
Таким человеком был Рецептер. Сегодня мы знаем, что он создатель и руководитель Пушкинской литературно-драматической студии. Но чего ему стоила организация этого просветительского театра-школы во времена тотальной перестройки!?
Неимоверными усилиями и верой в свое предназначение в 1992 году Владимир Рецептер воплотил в жизнь свою мечту: создал Пушкинский театральный центр с мощной художественной программой. Под его руководством центр реализует четыре вида деятельности – театральную, фестивальную, издательскую и педагогическую. Удача воодушевляла, прибавляла сил, планы расширялись. Всероссийские Пушкинские театральные фестивали в Пскове и в Пушкинских Горах завоевали всенародный авторитет и получили известность на весь мир; конференции, издательские проекты, которых не было прежде, стали не только сопровождением юбилейных дат, но постоянной работой.
Вершиной этих грандиозных усилий явилось создание весной 2006 года первого в мире тетра Пушкина с достойным и простым названием: театр-студия «Пушкинская школа».
В России, где Пушкин «наше все», не было театра Пушкина. Да, театры имени Пушкина были и есть, но чтобы театр Пушкина, так же как, например, в Англии – театр Шекспира, такое в России впервые. Рецептер ради заветного свершения испытал на себе тяготы многие: корысть «добрых помощников», примитивную, граничащую с подлостью зависть, несправедливость начальства, безблагодатность законов, алчность «умных» юристов и другие неискоренимые особенности нашего бытия.
Сейчас, когда прошли годы, можно удивляться, как вообще что-то получилось? А сколько это отняло здоровья, знает только сам Володя и его жена Ирина.
Благо, что этот подвиг не забыт и оценен высокими Государственной и Президентской премиями. Я знаю Владимира давно, еще до того времени, когда мы познакомились. Знаю по спектаклям на сцене Большого драматического театра. Помню его Чацкого в «Горе от ума», Петра в «Мещанах», Рюмина в «Дачниках», Григория в пьесе Розова «Перед ужином», а известную постановку «Протокол одного заседания», где он играл начальника СМУ Черникова, мне посчастливилось посмотреть дважды.
Из кинофильмов запомнился фильм «Лебедев против Лебедева», а из телеспектаклей – «Кюхля» по Ю. Тынянову, где Володя играл аристократа А. С. Грибоедова. И каждая роль – человеческая судьба, конкретное историческое время. Он был вехой этого времени, укоренял его в будущем.
Уверен, что придет время и появятся научные труды о творчестве Владимира Рецептера. В них искусствоведы раскроют все грани его выдающегося актерского и режиссерского таланта. Верю, что книги с его литературоведческими исследованиями и стихами будут издаваться большими тиражами.
А знаменитый телефильм по роману Фейхтвангера «Фиеста» в постановке Сергея Юрского, где играли лучшие актеры БДТ и, конечно, Владимир Рецептер, займет должное место в классике театрального искусства.
Конечно, все это будет, я уверен.
Настоящие записки – рассказ о другом Владимире Рецепте-ре, не театральном, не официальном, а о таком, каков он в обычной жизни, в трудах и заботах. Такого Рецептера мало кто знает. Рискну стать первым его портретистом. И начну с рассказа о Рецептере – обычном человеке, о Рецептере – не в театре, а в миру.
1
Я проводил совещание на строительном объекте. В тесной комнате, где плечом к плечу сидело человек двадцать, было утомительно душно. Мы работали уже часа два. Отключенный от громкого вызова телефон вдруг настойчиво зашипел и как странной конфигурации змей пополз по столу. Взглянув на призывно засветившийся монитор, увидел знакомую фамилию. Потянулся было за телефоном, чтобы ответить, но вовремя сообразил и отдернул руку: с ним впопыхах нельзя, он без дела не звонит. Владимир, не требуя, вызывает искреннее почтение, которое выражается во внимательном, долгом с ним общении. Через несколько минут звякнула эсэмэска.
– Ты мне очень нужен, свяжись, когда освободишься… – деликатно попросил меня мой по-питерски аристократичный приятель.
Я объявил пятиминутный перерыв, вышел на улицу. Позвонил.
– Здравствуй, Володя.
– Михаил, здравствуй родной, – раздался в трубке знакомый голос, тембр которого подкупал теплотой, являющейся следствием не только звуковых гармоник, присущих голосовому спектру, но и душевной отзывчивости артиста. – Ты прости меня, я тебя, наверное, от важных дел оторвал.
– Прощаю. Конечно, оторвал от важного совещания, я ведь не сижу часами, глядя в окно и раздумывая, как мне роль сыграть. Свою роль я знаю назубок, к сожалению, она у меня не меняется.
– Вот сразу и попреки.
– Да нет, не попреки, это я так шучу, устав от совещания. Говори, Володя, что случилось? Почему такое нетерпение?
– Ты далеко находишься?
– Далеко-близко – сейчас это относительные категории. Нахожусь за Павловском,
