Я – твой сон - Евгения Грановская

– Точно, – сказал человек из темноты. – Рана у меня, парень. Уже загнивает… А таблеток нет. Ты бы мне помог, а? Подыхать не хочется. Мне ведь всего тридцать пять.

Холодная волна прокатилась через нутро Флора, страх взял сердце в ледяные тиски. На него накатилось предчувствие надвигающегося ужаса и темноты.

– Таблеточку… – снова прохрипел человек из темноты. – Одну. Я дам тебе денег. Хочешь?

Замерев, скованный безумным ужасом и покрывшийся мурашками Фрол стоял на месте как вкопанный и чувствовал, как что-то волнами движется вверх-вниз у него в животе.

С трудом сбросив с себя оцепенение, он повернулся и бросился бежать. И бежал так быстро, как только мог. Но на повороте в переулок споткнулся и с размаху грохнулся лицом в грязь. Приподнял голову и выплюнул набившуюся в рот мерзкую кашу. И тут же понял, что страшный человек стоит сзади. Фрол хотел вскочить на ноги, но что-то тяжелое опустилось ему на спину и вдавило в землю. Фрол понял, что это ботинок.

Темный человек наклонился к нему и проговорил:

– Где мои деньги, паренек? Куда вы их дели?

– Я… не понимаю, – пробормотал Фрол, обмирая от ужаса.

Незнакомец наклонился еще ниже.

– Деньги, – повторил он, обдав Фрола тяжелым запахом тухлятины. – Они мои. Я подставлял за них башку под пули. А что сделал ты, паренек? Что ты сделал, чтобы заслужить эти деньги?

– Я?.. – Фрол лежал под тяжелым ботинком темного человека, как полураздавленный червь. – Ни… чего…

– Верно, ничего, – усмехнулся темный человек.

– Фрол! – громко окликнул знакомый голос. – Фрол, это ты?

Тяжесть от ботинка, опущенного на спину, исчезла. Фрол повернул голову и увидел Егора Соболева.

– Ты чего тут разлегся? – воскликнул Егор и протянул ему руку.

Фрол схватился за руку приятеля и тяжело поднялся на ноги.

– А где… этот? – обескураженно спросил он.

– Кто? – не понял Егор.

Фрол недоверчиво посмотрел на него и уточнил:

– Ты что, никого здесь не видел?

Егор покачал головой:

– Нет. Ты лежал на земле и что-то бормотал. А что случилось-то?

– Ничего, – тихо ответил Фрол. – Я просто… упал.

Егор опустил руку ему на плечо и проговорил с усмешкой:

– Надо крепче стоять на ногах, Фрол. В следующий раз меня может не оказаться рядом.

– Да… – пробормотал Фрол. – Просто сегодня… – Он осекся.

– Был тяжелый день, – закончил за него Соболев. – Ничего. Утро вечера мудренее. Иди домой, Фрол. Иди домой.

На улице стало совсем темно. Алешка освещал дорогу маленьким фонариком, но Анна могла бы дойти до дома и с закрытыми глазами. Под глазом у Алешки темнел синяк. Разбитая нижняя губа набрякла. Анна говорила с сыном взволнованно-раздраженным голосом, хотя отлично понимала, что все ее слова пусты и несправедливы.

– Алеша, я же просила тебя больше не драться! Ну зачем ты опять?

– Так не я начал, – угрюмо отозвался сын.

– Неважно.

– Для тебя неважно, а для меня важно. Я защищался, – он с обидой взглянул на мать. – Ты же сама говорила, что я должен защищаться. Почему ты меня ругаешь?

Анна вздохнула.

– Ну хорошо. Допустим. Но ведь они всего лишь обзывали тебя. Ты мог ответить тем же. Зачем было пускать в ход кулаки?

Алешка пару секунд помолчал, а потом сказал:

– Мам, они сказали, что ты ведьма. И что тебя надо убить. И меня тоже, потому что я сатаненок.

Анна остановилась. Алешка тоже.

– Почему ты не пожаловался учительнице? – спросила она.

Он молчал.

– Алеша, почему ты не рассказал все это учительнице? – повторила мать.

Сын вздохнул, посмотрел ей в глаза и устало произнес:

– Мам, ты правда не понимаешь?

– Что я должна понять?

На лице Алеши появилось такое выражение, словно он вдруг превратился во взрослого, мудрого и серьезного, а его мать – в маленькую, неразумную и наивную девочку.

– Думаешь, учительница не знает? Все знают, и она знает.

– С чего ты взял?

– Мама, – терпеливо проговорил Алеша, – когда они меня обзывали, она стояла рядом. И она… улыбалась.

Анна долго молчала. Потом тихо проговорила:

– Я… завтра пойду в школу и…

– Нет, – сказал Алеша. – Не надо никуда ходить, мам. Если ты это сделаешь, они меня снова побьют. – Алешка помолчал и вдруг спросил: – Мам, почему мы не можем отсюда уехать?

– Куда мы уедем? И как? Для этого нужны деньги. А ты знаешь, какая у меня зарплата.

– Значит, мы будем здесь жить, пока они нас не убьют?

– Не преувеличивай. Не все в поселке такие глупые и жестокие. Здесь есть и хорошие люди, которые…

– Ты правда так думаешь?

– Знаешь, сын…

– Мам!

– Что?

Алешка указал глазами на человека, преградившего им дорогу. Это был Егор Соболев. Он стоял возле моста через овраг, могучий, как медведь, хмурый, в своей неизменной камуфляжной куртке.

– Здравствуй, Анна, – негромко проговорил Соболев.

– Здравствуй, Егор.

Анна взяла сына за руку и хотела пройти мимо, но вдруг остановилась. Подняла взгляд и посмотрела Егору в глаза. Он стоял перед ней – неподвижный и огромный, как скала.

– Егор, что происходит? – спросила Анна.

– Ты о чем? – простодушно не понял он.

– Ты не даешь мне проходу.

– Пожалуйста, проходи.

Егор на полшага отступил. Анна сдвинула брови и покачала головой:

– Нет. Ты же знаешь, я не это имела в виду. Ты всюду за мной ходишь. Поджидаешь меня. Когда это кончится?

Егор молча усмехнулся.

– Не молчи, Егор! Я хочу, чтобы ты ответил!

Он некоторое время смотрел на нее, потом перевел взгляд на Алешу.

– Славный у тебя малец. Весь в отца. Сколько ему? Девять?

– Мне восемь, – хмуро глядя на Егора, сказал мальчик.

Анна легонько подтолкнула сына в спину ладонью:

– Алеш, иди погуляй! Только чтобы я тебя видела.

Мальчик нехотя отошел, понимая, что дальнейшая часть разговора не предназначена для его детских ушей. Отойдя шагов на пятнадцать, он поднял палку и принялся ковырять ею в грязной лужице, время от времени поглядывая на мать и огромного мужчину, с которым она беседовала.

– Ань, послушай…

– Нет, это ты послушай! – перебила Анна. – Десять лет назад ты пытался меня убить!

Егор, вопреки ее ожиданию, не отвел взгляд.

– Я дорого заплатил за ту дурость, – негромко сказал он.

– Вот как? – на губах Анны появилась саркастическая улыбка. – Ты называешь это дуростью? Как просто! А ничего, что я могла умереть? Да ладно я. Вместе со мной умер бы Алешка. Мой не родившийся сын.

– Но ведь не умер же, – парировал Егор.

Лицо Анны побелело, губы дрогнули.

– Прости, – поспешно сказал Егор. – У меня в тот вечер сорвало башню. Я не понимал, что́ делаю. Но я уже девять лет прошу у тебя прощения. И сейчас прошу.

Анна поджала губы.

– Из-за тебя я потеряла бабушку, – с горечью проговорила она.

– Послушай, Аня…

– Чего ты хочешь? Скажи мне, чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы мы стали друзьями. Все эти годы я… – Он словно бы собирался с духом. – Я любил тебя одну.

– Правда? – Анна усмехнулась. – Не уверена. По-моему, ты был два раза женат. Или я ошибаюсь?

– Я женился, чтобы забыть тебя. Но у меня ничего не получилось.

– Эта сказка без конца – начинай сначала.

– Что мне сделать, чтобы ты поверила?

Аня в ярости взглянула на Соболева и сжала кулаки.

– Оставь меня! Навсегда!

– Ты правда этого хочешь? – негромко спросил он.

– Да.

– Хорошо.

Егор ступил на мостик, ведущий через овраг. Дно оврага было усыпано острыми сухими ветками, которые свезли сюда еще лет пять назад. Затем, ни слова больше не говоря, по-звериному ловко, одним прыжком, он вскочил на перила моста. Они затрещали под его весом, заходили ходуном, и Егору пришлось взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие.

– Круто! – восхищенно выдохнул Алешка.

Анна шагнула на мостик.

– Егор, слезай! Немедленно слезай!

– Только если ты простишь меня, – сказал он с легкой улыбкой.

Перила снова зашатались и затрещали, и Егор едва не полетел в овраг, но снова сумел удержать равновесие.

– Я прощаю! – испуганно крикнула Анна. – Прощаю!

Егор так же ловко спрыгнул с перил. Анна шагнула к нему.

– Идиот! – с досадой сказала она. – Тупица! По-твоему, это шутки?

Она ударила его в грудь кулачками. Егор поймал ее руки и, нежно держа их за запястья, поднес к губам. Но Аня резко вырвалась.

– Ты шантажировал меня, – сказала она.

– Да, – Егор улыбнулся. – Но ведь это сработало.

Анна отвела от него взгляд.

– Алеша! Идем!

Мальчик подошел к ней, она взяла его за руку и повела по мостку прочь. Алешка обернулся и посмотрел на Соболева со смесью неприязни и восхищения.

Егор улыбнулся и помахал ему рукой.

Ким почти весь день провалялся со страшной головной болью. Такое с ним изредка случалось после одной довольно серьезной травмы, полученной во время армейской службы. Не помогли ни цитрамон, ни ибупрофен, которые мать разыскала в домашней аптечке. Холодный компресс тоже оказался бессилен. Боль утихла лишь к вечеру, когда поселок стали затягивать туманные сумерки.