Друг мой Лёшка - Александр Мирошниченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяину понравилась, что по достоинству оценили то, что он и сам очень любил, поэтому не без гордости добавил:
— И вода в нем родниковая, утром только залил, и дрова березовые готовы. Так что милости прошу.
Лешка долго томился в ожидании объяснения произошедшего, пока старшие товарищи разжигали самовар и делились опытом по этой части друг с другом. Ему уже порядком надоела неопределенность ситуации. С того самого момента, как в туалете кафе он потерял сознание от прижатой к его лицу тряпки, пропитанной то ли эфиром, то ли хлороформом, а может, еще чем-то — что там сейчас используют, чтобы моментально усыпить человека, — он пребывал в неведении. И хоть относительная свобода у него имелась, но его новый знакомый объяснил, что единственная надежда оставить близких в безопасности — это не появляться в поле зрения зловещего БАБа.
Последние события внесли некоторое разнообразие, но непонимание произошедшего подогревало любопытство. А тот, кто мог его удовлетворить, увлеченно занимался костром, самоваром, болтовней ни о чем.
Когда уже все церемонии закончились и чашки с ароматным чаем стояли на столе, Геннадий Анатольевич отпил чуть-чуть обжигающей жидкости и обратился к Борису Петровичу:
— Рассказывай.
Тот, оценив также запах и насладившись первым глотком, начал свой рассказ:
— Главной целью для нас было, чтобы этот негодяй потерял интерес ко всему, что связано с программой.
Оба слушателя понимающе кивнули.
— Я попросил Петра Александровича… — Когда слушатели вопросительно посмотрели на рассказчика, тот пояснил: — Бадмаева, — но не увидел понимания и махнул рукой. — Потом расскажу. Я попросил его разместить на диск какую-нибудь программу, которую БАБ сможет принять за реальную, но которая не будет его интересовать. Бадмаев вспомнил рассказа Артура Кларка «Девять миллиардов имен Бога». Вы его читали? — полюбопытствовал Борис Петрович.
Геннадий Анатольевич кивнул утвердительно, а Лешка отрицательно. Тогда рассказчик обратился к нему:
— В этом фантастическом рассказе говорится о том, что тибетские монахи заказали компьютер для того, чтобы исполнить главную миссию человечества, по их мнению: перечислить все имена Бога. По их верованию, как только они это сделают, человечество будет не нужно Богу. Мы не сомневались, что наш грозный оппонент тоже читал этот рассказ. Но даже если не читал, то ему можно было бы объяснить: то, за чем он охотится, вовсе не программа управления реальностью, а просто код, который должен перечислить имена Бога, правда, в нашем случае мы взяли не просто девять букв, придуманных монахами, а девять букв из всех существующих и существовавших алфавитов. Задача усложнялась на несколько порядков. И, как вы видите, расчет оказался верным. БАБ поверил, что такое возможно, но также посчитал, что это глупость, не стоящая его драгоценного времени. И потерял к ней интерес.
Собеседники взялись за чашки, а Лешка вдруг спросил:
— А чем рассказ у Кларка закончился?
Старшие товарищи засмеялись.
— Прочти и узнаешь, — предложил Борис Петрович.
А Геннадий Анатольевич, увидев разочарование Лешки, пояснил:
— Всё закончилось хорошо. Все имена Бога перечислили, и «звезды, всё когда-то бывает последний раз, начали гаснуть одна за другой».
— Ничего себе хороший конец, — возмутился Лешка, обещая себе прочесть рассказ, который в какой-то мере его спас, потом задумался и спросил: — А та реальная программа, что осталась на диске, нам подобным не грозит?
Мужчины переглянулись, каждый думая о своем.
файл.32
Убедившись, что это та самая программа, господин Чен, он же Петр Александрович Бадмаев, корректно выключил компьютер, отсоединил жесткий диск и спрятал его в небольшой сейф, скрытый в стене за картиной с изображением бабочки. А в массивный, который стоял в углу, он положил другой диск — точную копию того, что достался господину Барановскому с кодом, созданным по мотивам рассказа Артура Кларка. Ключи от гиганта полетели в ящик стола.
— На всякий случай, — объяснил нам русский китаец такое поведение. — Надеюсь, вы понимаете, что есть вещи, которые не должны попасть в нечистоплотные руки?
— А почему создатели программы не позаботились о такой защите, которая не позволит распознать по намерениям плохого человека и заблокировать в таком случае доступ? — задал я абсолютно наивный вопрос, потому что считал, что мне, дилетанту в этой сфере, будет позволительно.
Петр Александрович посмотрел на меня без улыбки и снисходительности, которые я ожидал, и ответил:
— Мы очень надеемся, что такая защита существует, но пока из того, что нам известно, мы не можем быть в этом полностью уверены.
Я поискал поддержки у Лены, чтобы она или подтвердила, или опровергла, возможно ли такое. Она только пожала плечами.
— Теперь, когда программа у нас, будем ждать, что наш друг выполнит важную задачу, — резюмировал хозяин кабинета и на наши вопросительные взгляды пояснил: — Борис Петрович должен убедить Барановского, что программа эта — пустышка. Так, бредни тибетских монахов, и никакого практического значения для него не имеет. А заодно найти вашего друга. По нашим расчетам, эти две миссии выполняются одновременно.
На этих словах зазвонил телефон. Господин Бадмаев включил громкую связь, и из динамиков мы услышали:
— Везу новости, и все хорошие.
Очень скоро на пороге объявились Борис Петрович и Лешка. Мой сосед деликатно пропустил друга вперед, и Ленка метнулась к нему, непривычно для нее по-девчачьи взвизгнула и повисла на шее. Тот смущенно улыбался и бережно ее поддерживал. Ему было неловко, но приятно. Приятного было много больше, чем неловкости.
Следом зашел Борис Петрович и попросил его таким же образом не приветствовать, а когда все расселись за большим столом, доложил:
— Друг ваш вот, — показал он на всё еще смущенного Лешку. — Барановского эта тема больше не волнует. Наша с Петром Александровичем комбинация сработала.
Теперь все взоры устремились к другому участнику событий, который обещал поведать детали.
Тот понимал, что после всех произошедших событий он не может избежать объяснений, даже если эти объяснения будут содержать конфиденциальную информацию.
— Для начала, друзья мои, должен напомнить, что всё, что вам уже стало известно и что вы еще узнаете о событиях, связанных с программой, а вернее, кодом, который волею случая оказался здесь, в Москве, и навлек на вас все эти опасности, не подлежит обнародованию. Разглашение информации чревато для каждого
