Алгоритм смерти - Стивен Хантер

Снайпер ФБР молчал, и Рею показалось, что телефон буквально уловил вибрацию горла, сделавшего пересохший глоток. Наконец Макэлрой сказал:

– Ладно, я в деле. Здесь все равно ничего не происходит. – Помолчав, он добавил: – Но сначала, может быть, вы сообщите какую-нибудь информацию, которую я передам в штаб. Вы ведь забрали барахло у одного из них, я прав?

– По-моему, он ничего не имел против. Чернокожий мужчина, возраст около двадцати двух лет. Я бы сказал, сомалиец, если судить по тем, кого я видел в Миннесоте. Симпатичный парень, даже со свернутой шеей. Документы я у него не проверял.

– Однако оружие у него вы забрали. Что можете сказать?

– Так, пистолет «Хеклер и Кох П-7», очень потрепанный, на мой взгляд, списанный из арсенала полиции какой-нибудь европейской страны. Чтобы из него выстрелить, нужно со всей силой жать на спусковой крючок, очень необычное оружие. На гильзах 9-мм патронов иностранное клеймо, у меня не было времени, чтобы изучить их более тщательно. Патроны грязные, словно они лет тридцать пролежали в коробке. «Калашников» новый, «АК-74», не «сорок седьмой». На ствольной коробке перебитое клеймо фирмы WIT, Ларедо, штат Техас. Похоже, это болгарский или румынский клон, серийный номер я не разобрал. Патроны 5,45х39 – аналог Восточного блока для 5,56 НАТО. Пуля маленькая, весом всего шестьдесят гран, быстрая и смертоносная. Боеприпасы, судя по всему, также списанные, клеймо отсутствует, грубая стальная гильза, выкрашенная в защитный цвет, под пулей красный ободок, капсюль покрыт медью. Магазины пластмассовые, буро-оранжевого цвета, таких я насмотрелся по всему Ближнему Востоку и Афганистану, так что, полагаю, тоже хлам производства Восточного блока. Рация «Радио-шэк», дешевая и примитивная. Нож я не стал брать, но это штык-нож от «калаша», также списанный. Все это можно найти в дерьмовом оружейном магазине, торгующем старой рухлядью, так что, наверное, с них и нужно начинать.

– Я все понял. Передам информацию в штаб, пусть засадят УАТО за работу.

– Давай за дело. А я тем временем выхожу на охоту. Чем больше боевиков мы положим, тем легче будет проходить штурм, когда в игру вступят тяжелые фигуры. А когда такое начнется, я смогу отвлечь на себя внимание, а также сдерживать тех, кто попытается убежать. Ты мой наблюдатель, Макэлрой, договорились?

– Так точно, сэр, – подтвердил Макэлрой.

– Вот и отлично. А теперь ищи мне цели.

Закрыв телефон, Макэлрой достал рацию. Связавшись с Уэбли, заместителем главы миннесотского отделения Бюро, он передал ему информацию насчет оружия, которую только что узнал от Рея. Окончив связь, Макэлрой устроился у кромки «озера Мичиган», достал бинокль и принялся за работу. За это время в ста футах внизу мало что изменилось. Со своего вертикального угла обзора Макэлрой увидел человеческую массу, скопившуюся в проходах парка развлечений, тут и там скрытую пятнами крон деревьев, пластиковых или еще неизвестно каких. Мертвый Санта-Клаус по-прежнему восседал в своем кресле. Ну почему его не накрыли простыней? Люди сбились в такую плотную кучу, что в толпе трудно было разобрать отдельные фигуры. Большинство сидело на корточках, тупо уставившись перед собой; кое-кто все еще держал руки на затылке или на шее. Многие пытались украдкой разговаривать по сотовым телефонам. По периферии разгуливали боевики, картинно держа в руках автоматы. Их было легко узнать по ярким платкам на голове, превращавшим их в великолепные мишени. Если начнется штурм, выявлять боевиков будет проще простого. Никто не подумал об этом или же, наоборот, тот, кто тщательно планировал захват центра, не пропустил и эту мелочь, но посчитал ее не заслуживающей внимания. Сам Макэлрой не знал, как к этому относиться; не знал он и того, что делать в ситуации, когда небольшая горстка установила полный контроль над такой массой людей.

Снайпер задумался: да, действительно, если бы все заложники разом поднялись и бросились на одного из боевиков – скажем, вот на того чувака, который курил, прислонившись к колонне, по виду скорее не террорист, а просто шпанюк, – они практически наверняка опрокинули бы его и вырвались на простор пассажа. Однако для этого им нужно было действовать слаженно, и первые человек двадцать или около того познакомятся со своей собственной смертью. Никакие двадцать американцев среднего класса на такое не пойдут, ни при каких условиях: боевой дух пропал, и сегодня никто из тех, кто находится внизу, не погибнет от собственного мужества. Они будут покорно сидеть и ждать, пока власти проведут спасательную операцию, и молиться о том, чтобы, когда это начнется, они остались в живых. Тот, кто все это устроил, прекрасно знал психологию жертв, свойственную посетителям торгового центра «Америка» и в стране в целом.

Макэлрой поискал взглядом признаки наличия взрывчатки, канистр с бензином, быть может, баллонов с горючим пропаном – всех видов оружия массового поражения в стиле торгового центра, но ничего не увидел: только люди, молодые мужчины, если он правильно различал их гибкие, подвижные фигуры, и их автоматы. Тела пятерых расстрелянных заложников оттащили к ограждению, отделяющему аттракцион «Дикая мышка».

Цели? Ни одной. Если снайпер-морпех замочит одного из боевиков, тот упадет у всех на виду, толпа на это отреагирует, остальные боевики это увидят, и игра будет окончена. Боевики расстреляют еще десятерых заложников, потом еще десятерых, и так до тех пор, пока Крус не сложит оружие: вот каким было красноречивое послание первых пяти смертей.

И вдруг… да. Ну хорошо, возможно, да.

Трое боевиков, отделившись от остальных, поднялись на второй этаж и заняли позицию над толпой. Присмотревшись внимательнее, Макэлрой определил, что у их автоматов большие магазины емкостью сорок патронов, вероятно, от легких ручных пулеметов. Эти трое стояли на балконе, курили, смеялись, шутили, толкались, пихали друг друга. Несомненно, их направили сюда, потому что сверху открывался отличный вид на всю толпу, и в случае штурма они могли стрелять не сквозь плотную людскую массу, а по ней. Боевики находились на том же этаже, что и снайпер-морпех, но не прямо напротив него, а справа, в соседнем пассаже. Он был в «Колорадо», а они в «Рио-Гранде». Со своего места Крус не мог в них стрелять, но, если он сместится в противоположную сторону до следующего пассажа, к «Гудзону», ничто не помешает ему сделать прицельный выстрел. А если он поднимется на этаж выше, его позиция станет еще лучше.

Достав телефон, Макэлрой нажал кнопку.

– Да?

– Так, трое поднялись на твой этаж. Они справа от тебя, в четверти оборота вокруг атриума. Мне кажется, тебе откроется хороший угол, если ты сместишься влево. Тогда ты окажешься прямо напротив них. А если ты поднимешься на один этаж, угол будет еще лучше.

– С моей технологией сделать сразу несколько выстрелов я не смогу, – возразил морпех.

– Ну, может быть, они разделятся. Или кто-нибудь из них останется один, и тогда ты сможешь его завалить.

– Хорошая мысль. Мне потребуется какое-то время, но я попробую обойти кругом и забраться выше. У тебя случайно нет плана комплекса? Может быть, тут есть какой-нибудь проход, чтобы сократить путь?

– Нас только высадили сюда, ничего толком не объяснив. Все делалось в спешке. Мы просто не успели об этом позаботиться. Если хочешь, я могу связаться со штабом и…

– Нет, нет, так мы только даром потратим время; разные люди будут предлагать свое мнение и настаивать на том, чтобы их выслушали. Сегодня эффективнее действовать, и только действовать. Понятно?

– Понятно.

– Ладно, я выдвигаюсь на позицию. Если увидишь какое-нибудь движение в мою сторону, предупреди меня.

– Понял, будет сделано, – сказал наблюдатель.

Макэлрой устроился так, чтобы не выпускать из виду цели.

Наконец-то. Он с важным видом подошел к телефону. Пробил его час. Всю свою жизнь он изобретал неотразимые аргументы, мгновенно подстраивал их под ситуацию и произносил своим увещевательным голосом, и в конце концов оппонент вынужден был с ним соглашаться. Он не сомневался, что сможет сделать то же самое и сейчас, блестящий мастер кратко конспектировать ключевые моменты, гений сострадания, генератор мегавдумчивости. Оглянувшись, полковник Обоба увидел стоящего рядом Ренфроу, который поддерживал его своим сочувственным, даже влажным взглядом.

– Третья линия, сэр.

Сняв наушники, Обоба взял трубку и нажал кнопку «3».

– Говорит полковник Дуглас Обоба, суперинтендант полиции штата Миннесота. Будьте добры, с кем я говорю?

– Ты знаешь, кто я такой, – послышался голос, спокойный и собранный, не тронутый иностранным акцентом, может, чуть более молодой, чем можно было ожидать. – Я тот, кто находится в торговом центре с тысячей заложников и десятью тысячами патронов. Можешь заняться арифметикой. У меня есть требования.