Кофе с ограблением - Катарина Ингельман-Сунберг

– Еще неделю, – ответила Марта дружелюбно. – Или вы ждете кого-то? Хотите променять нас на президента США?

Но тогда Анна-Грета разразилась таким ржанием, что дежурная мгновенно улыбнулась и пожелала им приятного дня. Наверху, в апартаментах, они сразу же открыли сумку-тележку, перевели дух при виде пачек банкнот и еще долго восхищенно охали. А потом перебирали пятисоткроновые купюры с довольными лицами и продолжали это веселое занятие, пока оно не утомило их. В конце концов они закрыли сумку, поставили ее в гардероб и достали шампанское.

Марта посмотрела на остальных и увидела, что они прямо светятся от счастья. Приключения еще больше сплотили их, и им стало по-настоящему хорошо вместе. В богадельне для них иногда пел какой-нибудь артист, там пили кофе и порой молились. Но это было лишь пассивное времяпрепровождение, некое таинство появлялось, когда ты сам делаешь что-то, хотя для этого вовсе не требовалось становиться вором. Сама она, по своим ощущениям, помолодела по меньшей мере на десять лет, с тех пор как они оставили дом престарелых. И ведь они фактически трудились в поте лица почти каждый день. Две кражи в течение одной недели, конечно же, выходили за рамки возможностей даже профессиональных преступных групп. И потом, всего лишь после нескольких дней отдыха у них получилась очень интересная поездка в Хельсинки. Даже Анна-Грета расцвела.

Марта подумала о том, как все происходило в прошлом, когда старики жили со своими семьями и продолжали принимать участие в их делах. Тогда они чувствовали себя необходимыми другим. Но сейчас? Откуда желание жить, когда ты никому не нужен? Нет, к какому идиотизму все пришло. Совершив преступления, они в любом случае показали, сколько еще сил в пожилых людях. Старики на многое способны, подумала она и решила, что они стали хорошим примером. Довольная, она пошла на кухню, принесла бокалы и села за стол. А потом, напевая себе под нос, разлила шампанское.

– Небольшой аперитив не помешает, – предложила Стина, и Марта вернулась на кухню, но по пути назад, проходя мимо гостиной, обратила внимание, что над роялем произошли какие-то изменения. Она остановилась, присмотрелась, тряхнула головой и присмотрелась снова.

Сестра Барбара закурила новую сигарету и сделала глубокую затяжку. Эти забытые богом, непокорные пенсионеры! Полиции, конечно, удалось отследить их на пароме «Мариэлла» линии «Викинг» на пути в Хельсинки, но, когда судно вернулось в порт, на борту их не оказалось. В глубине души она страстно желала, чтобы они потерялись где-нибудь в Финляндии или, пожалуй, еще дальше на востоке. Любезный комиссар Ленберг из Нормальмского полицейского участка пытался успокоить ее и сказал, что рано или поздно они объявятся, но ведь прошло больше недели.

– Не забывайте, они – пять взрослых людей, способных позаботиться о себе. С ними наверняка все хорошо, милая девушка. Как только они объявятся, я вам сообщу.

Но она не хотела спокойно сидеть и ждать скандала. Ей требовалось действовать. Сын Граблей уже начал поиски, и в доме престарелых только об этом и говорили. Но когда она спросила других жильцов, то не получила никакой помощи.

– Никто не сбегает без причины, – сказала одна старуха.

– Последней каплей стали елочные украшения, – заныла другая. – Нельзя быть скупым. Иначе настроишь людей против себя. Кстати, когда нам вернут булочки к кофе?

– Если мы не получим их или сдобный батон, то тоже, пожалуй, исчезнем, – с хитрой миной намекнула девяностооднолетняя Эльза. – И почему нам не дают масленичных булочек? Я хочу такие, со сливками и орехами.

Сестра Барбара ничего не понимала. Раньше было так спокойно, когда все сидели в своих креслах и смотрели телевизор, теперь же постоянно возмущались. Но главным образом ее беспокоили Грабли, Марта и другие. Им, наверное, кто-то помог, возможно дети. Точно они. Сын Граблей звонил со своего судна из пролива Каттегат, ругался и скандалил, поэтому его она могла не принимать в расчет. Но детки Стины могли, пожалуй, ей помочь? Сестра Барбара решила позвонить им. Она больше не справлялась с ситуацией в одиночку.

34

Нет, ей явно померещилось! Марта наклонилась над роялем, открыв от удивления рот, зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, у нее просто кружится голова, и ее измотало путешествие. Ей надо немного перекусить, и она сразу почувствует себя лучше. Кусок жареной баранины и глоток вина, и все придет в норму. Какое счастье есть, когда стол не качается перед тобой. Она старалась убедить себя, что все обстоит именно так, но в душе понимала, что просто пытается обмануть и утешить себя вопреки очевидному… Нет, она не могла поверить этому. Она покачала головой и вернулась к остальным, даже не рассказав об увиденном.

За обедом Марта сидела молча, в то время как другие обсуждали, стоит ли им скорбеть по поводу потери половины суммы. В конце концов они решили, что у них нет причины для печали, ведь вопреки всему им удалось получить даже больше, чем они изначально рассчитывали. Единственной, кто нашел повод поворчать, оказалась Анна-Грета.

– Как мы найдем другие деньги? – спросила она. – Они же наши.

– Не так громко, – сказал Грабли и прижал палец к губам. – Ну, наши и наши…

– Но если мы все равно не собираемся искать их, чем мы тогда будем заниматься здесь? Разве нам не надо в тюрьму?..

Грабли толкнул ее ногой.

– Не всегда все получается как планировалось, – ответила Марта и подумала об исчезнувших картинах, но пока не осмелилась рассказать о них.

– Я согласен с Анной-Гретой. Пора нам двигаться дальше, – сказал Грабли. – Здесь постоянно одна и та же шикарная еда со странными соусами и желе. Хотя в каком-то смысле она не слишком отличается по вкусу от обычного гамбургера.

– Да, или от настоящей домашней пищи. Я видела, что дают в тюрьме, все по круговой схеме: котлеты, рыба и салат, – добавила Стина.

Марта последней доела клубничное мороженое, отодвинула в сторону тарелку и тщательно вытерла рот льняной салфеткой. Но прежде чем она успела внести свою лепту в дискуссию, слово снова взяла Анна-Грета.

– Я не понимаю, чем мы занимаемся. Планировали ведь провести здесь несколько дней, самое большее неделю. Сейчас уже первое апреля, а я и моргнуть не успела, как пролетели две недели. Мы же собирались оставить «Диамант», чтобы попасть в тюрьму с ее более приличными…

– Тише! – прошипел Грабли.

– Я имею в виду с целью получить более хорошее место постоянного проживания…

Ей никто не ответил. Марта покосилась на Анну-Грету. Фактически она была права: как ни весело было воровать, они не могли жить в отеле вечно. Сейчас у них к тому же появились деньги в таком количестве, чтобы скрасить существование после отбывания наказания. Но полиция явно не справлялась со своей задачей, и в результате им грозило попасть в идиотскую ситуацию. Полиция даже не подозревала их, к тому же дом престарелых пока никак не дал знать о себе. Плюс куда-то подевались картины. Марта откашлялась.

– Послушайте, у нас возникла небольшая проблема.

– Сейчас Марта снова выступит с речью, – заметил Грабли.

– Мы поговорим об этом в номере, – сказала Марта.

Она произнесла последнюю фразу по-сконски, и Гений понял, что она очень устала. В лифте он взял Марту за руку и тихонько сжал ее. Тогда ей захотелось положить голову ему на грудь, чтобы он утешил ее, но она быстро овладела собой.

– Как по-вашему, здесь ничего не изменилось? – спросила она, когда все, взяв себе кофе и печенье, опустились на диван. Единственное исключение составлял Грабли, который расположился в кресле, а поскольку он снова сел на вязанье Марты, он же первым ответил на ее вопрос.

– Нет, – сказал Грабли быстро.

– Тебе стоит сначала внимательно посмотреть, – проворчала Марта.

– Все выглядит, пожалуй, немного иначе, здесь же прибрались в наше отсутствие, – сказал он, поднялся и направился к роялю.

– Споем что-нибудь? «На морских просторах»? – поинтересовался он, но его тираду прервал резкий крик.

– Мои картины, они пропали! – заголосила Стина.

– Пропали и пропали, – сказал Гений.

– Боже! – воскликнула Анна-Грета и закрыла лицо руками. – Теперь на нас повесят тридцать миллионов.

– Да, вы сами видите, – сказала Марта. – Сейчас нам не только надо придумать, где спрятать наши деньги, но и отыскать картины.

– Что скажут мои дети? Уж точно они не будут гордиться мной. Робин Гуд никогда не терял свою добычу, – захныкала Стина, и ей пришлось высморкаться.

– Вам известно, что мы похитили одни из самых ценных картин Швеции? В результате нашего небрежного обращения пропали настоящие шедевры мирового искусства! – заметила Анна-Грета и строго посмотрела на Марту. – Это уж точно не планировалось!