Кофе с ограблением - Катарина Ингельман-Сунберг

– Вам известно, что мы похитили одни из самых ценных картин Швеции? В результате нашего небрежного обращения пропали настоящие шедевры мирового искусства! – заметила Анна-Грета и строго посмотрела на Марту. – Это уж точно не планировалось!

– Прекратите, при чем здесь Марта, мы вместе так решили, – вмешался Гений. – Нам, пожалуй, удастся найти картины.

– Да, но мы ведь не можем ходить кругом и спрашивать про Ренуара и Моне, – сказала Стина.

– Я думаю, нам просто-напросто надо признаться во всем, – посчитала Марта. – Время пришло. Полиция, похоже, все равно не вышла на наш след, а если мы сдадимся сами, то, наверное, получим наказание по минимуму.

– И помощь в поиске картин, – сказал Гений. – Хорошее предложение!

Комната погрузилась в тишину, и Марта принесла шампанское, чтобы снять напряжение, но все покачали головами.

– Тюрьма на горизонте. Ты не могла бы взамен принести воды, пора привыкать, – заметил Грабли. – И мне надоело шампанское.

– Точно. И вы заметили, у них здесь нет горохового супа. Подумайте о настоящем густом гороховом супе, где до черта свинины, – сказал Гений и облизнулся.

– Мы говорим о еде, но вспомните о мозаичной ванне, она слишком низкая для моего бедра. Такой наверняка нет в тюрьме, – сказала Анна-Грета.

– И кинотеатр здесь гораздо меньше обычного. Кроме того, сейчас мы смотрели лучшие фильмы, а в тюрьме уж точно показывают продукцию совсем другого рода для нас, настоящих мужиков, – ухмыльнулся Грабли.

Стина подозрительно посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

Но, прежде чем он успел ответить, Марта снова взяла слово:

– Хорошо, тогда нам надо снова проголосовать. Многие ли из нас хотят в тюрьму?

Все заерзали на своих местах, бормоча что-то себе под нос, но никто не хотел поднимать руку.

– У кого-нибудь есть другая идея?

Потом они долго дискутировали и в конце концов пришли к выводу, что хорошо, конечно, сдаться самим. Никто не хотел, чтобы полиция ворвалась к ним в апартаменты и надела на них наручники. Нет, гораздо лучше взять свой багаж и роляторы и заявиться к властям. Но сумку-тележку им вовсе не требовалось брать с собой.

– А где нам тогда спрятать деньги до нашего выхода на свободу? – поинтересовался Грабли. Марта окинула остальных взглядом в ожидании предложений, но все промолчали.

– Гений, у тебя ведь всегда наготове хороший план…

Он погладил подбородок несколько раз.

– Ну, у меня, конечно, есть одна мысль, но она настолько безумная, что я не знаю, одобрите ли вы ее.

– О чем речь? – поинтересовалась Марта.

Гений принес сумку-тележку и начал демонстрацию. Напряжение немного спало, поскольку тема хранения добычи беспокоила их всех, и безумная идея Гения выглядела вполне осуществимой. По крайней мере, в теории. Все, за исключением Анны-Греты, подняли руки в знак поддержки, а поскольку она сама не смогла ничего предложить, этот план получил карт-бланш. В заключение они также проголосовали, идти им в полицию или нет, но по данному пункту еще хватало разных суждений, и они отложили его на несколько дней, а затем, по мнению Марты, им следовало сдаться самим. Но сначала они собирались спрятать деньги.

Гений посмотрел на часы.

– Мы успеваем сделать это сегодня, – сказал он, – но сперва заберите какую-то сумму на текущие расходы. – Не забывайте, от нашей пенсии мало что останется.

Другие с ним согласились, и Марта, Стина, Анна-Грета и Грабли собрались вокруг сумки с добычей и взяли свои доли. Стина поразмышляла немного, стоит ли отдать часть денег Эмме и Андерсу, но дети ведь уже выросли и должны были справляться собственными силами.

Когда они закончили с этим, Гений попросил Марту помочь ему выбрать картинки в Интернете. Он открывал домашние страницы различных клубов парашютистов и выбирал наиболее забавные и красочные парашюты, какие ему удавалось отыскать. Марта поняла, что интересует Гения, и, в свою очередь, занялась поиском текстов о выходных пособиях и бонусах всяким шишкам (которые в народе тоже называли «парашютами»). По мере того как нужные бумаги выползали из принтера, она разрезала их и складывала на сумку-тележку. В конце они придумали одно имя и приготовили необходимую табличку.

Когда пробило четыре и до закрытия Музея современного искусства остался час, они покинули отель.

– А вдруг люди подумают, что это шутка, а не серьезный экспонат? – сказал Гений, которого начали одолевать сомнения. – Сегодня же первое апреля.

– Да брось ты. Сейчас меня прежде всего беспокоит, что мы потеряли две картины и половину выкупа. Хорошего мало, если мы останемся и без последних денежек тоже.

– Но мы хорошо повеселились, не так ли?

– Ну, конечно, – сказала Марта и покраснела.

Они прогулялись через мост и немного перевели дух, прежде чем поднялись по крутому склону к главному входу. Когда они вошли в музей, охранник хотел остановить их, но Марта сказала, что ее ролятор сломался, поэтому ей приходится использовать сумку-тележку в качестве опоры. Тогда их пропустили внутрь, и, повесив свою одежду в гардеробе, они отправились в поход по выставочным залам. И бродили довольно долго, пока наконец им на глаза не попалась стоявшая на возвышении деревянная скульптура мужчины с вытянутыми вперед руками.

– Гений, ты думаешь о том же, о чем и я?

– Да, лучше не придумаешь, – ухмыльнулся он и, когда зал на время опустел, поднял черную сумку с деньгами и поместил ее на подиуме перед вытянутыми руками. Результат выглядел так здорово, что Марте с огромным трудом удалось сохранить серьезность, но потом она овладела собой и приподняла крышку сумки, открыв на всеобщее обозрение купюры и фотографии парашютов, и приклеила рядом статью о бонусах акул финансовой сферы. А в качестве последнего штриха Гений пристроил сверху самодельную табличку.

«Жадина», автор: графиня Стина Адельсхег – стояло на ней витиеватыми золотыми буквами, и на том установка экспоната завершилась. Использовать имя Стины получилось у Марты и Гения как-то самой собой, поскольку их подруга очень грустила по поводу пропавших картин, и им захотелось развеселить ее. Они вдвоем сделали несколько шагов назад и оценили свое творение.

– Ты действительно думаешь, что его не тронут? – поинтересовалась Марта.

– Никто не осмелится покуситься на произведение искусства. Особенно если его создательница графиня.

– Ну, это ясно, конечно, – сказала Марта, хотя у нее все-таки остались сомнения.

Они сделали круг по залу, поглядывая на результат своего труда с разных сторон, и решили, что он выглядит очень профессиональным. Посчитав свою миссию законченной, они забрали одежду в гардеробе и как раз собирались покинуть музей, когда кто-то окликнул их.

– Вы, там, подойдите сюда, пожалуйста, – они обернулись и увидели спешащего к ним охранника. У него за спиной виднелась их сумка-тележка. – Что вы себе позволяете?

Марта почувствовала, как у нее прихватило живот, а Гений сглотнул слюну и прижал кепку к голове.

– Извините старого человека, я просто хотел пошутить, – сказал он. – Мы подумали, так будет лучше.

– Вы совсем с ума сошли? Нельзя портить произведение искусства!

– Но получилось ведь красиво? – вмешалась Марта.

– Апрель, апрель, мы просто подумали… – рассмеялся Гений явно наигранно и впервые в жизни пожалел, что не умеет ржать, как Анна-Грета.

– Первоапрельская шутка? Милые мои, они же обычно смешные, – хмыкнул охранник и вернул им тележку. – Исчезните, пока я не вызвал начальство.

Марта рассердилась.

– Если, по-вашему, только молодые умеют шутить, вы ошибаетесь. Мы, старики, также не лыком шиты, так вот! – С этими словами она забрала тележку, закрыла крышку сумки и протянула вперед руку. – Верните и табличку тоже.

Только когда он принес ее, они наконец покинули музей и расстроенные вернулись в отель. Все помрачнели, увидев их с сумкой.

– Ах, нам надо выпить, тогда мы наверняка найдем другой выход, – сказал Грабли и попытался утешить их.

Он прекрасно представлял себе, что значит терпеть неудачи, и считал себя способным справляться с ними. Он много ошибался в своей жизни, а порой чуть ли не стоял на краю пропасти, но обычно все в конце концов приходило в норму. Грабли принес бокалы и содовую и предложил всем выйти на балкон. Было еще светло, и, когда они надели верхнюю одежду, погода показалась им просто райской. Пока солнце опускалось по ту сторону Стреммена, они смаковали свои напитки и смотрели на закат, погруженные в собственные мысли. Грабли опустошил свой бокал и обнял Стину.

– Мы все устроим, старушка моя, не волнуйся, – сказал он.

– Я замерзаю, мне надо пойти и надеть колготки потеплее, – ответила она, но осеклась на полуслове. – Грабли, смотри! – воскликнула она восторженно и показала вниз. Грабли проследил ее взгляд и увидел только крышу и черные широкие водосточные трубы. Только когда она подтянула вверх юбку и показала свои ноги, он понял, о чем она подумала.