Мой любимый негодяй - Эви Данмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбка медленно сошла с его лица. Тристан процитировал:
– Лондон стареет. «Смысл жизни проявляется в разнообразии. Оно придает ей пикантный вкус».
Цитируя чужие высказывания, можно выразить больше, при этом говоря меньше.
Истекла секунда или две, прежде чем Уайльд едва заметно кивнул.
– Вам нравится Купер, верно? – нейтральным тоном спросил он и подтолкнул к Тристану вновь наполненный стакан.
Тристан обхватил стакан пальцами и вдруг ощутил покалывание в затылке. Он поднял глаза и поймал из противоположного угла бара затравленный взгляд лорда Артура. Артур казался таким удрученным, словно кто-то только что застрелил его щенка. Все понятно. Не стоит в следующий раз приглашать впечатлительных молодых людей на оргию, если в результате случается такое недоразумение. Какая оплошность!
– Дорогой! – сказал Уайльд. Его взгляд рассеянно задержался на младшем наследнике, затем перешел на Тристана. – Вон тот парень выглядит несчастным. Романтическая история? – Он хихикнул про себя: – Конечно же, нет. Разумеется, тут дело в сексе.
Тристан чокнулся с ним выпивкой.
– Дело всегда в сексе.
– В этом мире все сводится к сексу, – согласился Уайльд. – Кроме самого секса.
– Тогда что же такое секс?
Драматург улыбнулся:
– Смысл секса во власти. И вы это сами прекрасно понимаете, милорд.
Когда они распрощались – после трех… нет, после пяти порций спиртного, Тристан вышел из паба не то чтобы совсем нетвердой походкой, однако с тяжелой головой. Во всяком случае, Оскар Уайльд был в худшей форме; покончив с последним бренди, он заплетающимся языком клялся сделать Тристана прототипом героя своего первого романа, посвященного опасностям, которые таит в себе вечная красота; история обещала стать готичной и мрачной.
Мистер Драматург, а как насчет запутанной истории об одном графе, который замыслил отправить собственную жену в приют для умалишенных? Будет ли она для вас достаточно готичной и мрачной?
Погода переменилась; летний дождик увлажнил воздух и намалевал радужные разводы вокруг газовых фонарей на Холиуэлл-стрит. Вот и голову торопящейся мимо светловолосой женщины украсило гало, колыхавшееся подобно вееру.
Невысокой женщины, в одиночестве идущей по улице.
Тристан замер и всмотрелся внимательнее.
Его словно окатило холодной водой. Люси. Такую решительную походку трудно не узнать. Ни одна другая женщина не потащится ночью одна через весь город. Люси как раз обошла группу студентов и практически исчезла из его поля зрения.
Тело пришло в движение раньше, чем голова сообразила, что девушку надо проводить.
Она одна на улице, кишащей нетрезвыми мужчинами, каждый из которых после спортивной победы мнит себя хозяином жизни. Беспечная дура! Тристан заторопился вперед, однако внезапно кто-то схватил его за руку и вынудил остановиться:
– Баллентайн! На одно слово.
Он отреагировал инстинктивно – развернулся, взял нападавшего в захват и рывком притянул к себе.
Великолепно! На Тристана смотрел лорд Артур Сеймур собственной персоной, выпучив глаза и пытаясь скинуть сжимавшую его горло руку.
– Никогда не приближайся ко мне со спины, идиот! – Он отпустил Артура, придав его светлости ускорение. Пульс участился, опьянение как рукой сняло. Ночь вновь обрела четкие контуры – мокрые темные улицы, ослепительные газовые фонари…
Люси наверняка уже на развилке, там, где заканчиваются дома из песчаника. Ее волосы мелькнули, когда она свернула с главной улицы на Мансфилд-роуд…
Да что же это такое – лорд Артур опять возник прямо перед ним!
– Выслушай меня, – забормотал он, выдыхая едкие пары виски.
Где же его друзья? Почему не позаботились о нем?
– Ты пьян. Ступай домой.
Продолжая идти в своем темпе, Люси вот-вот достигнет восточного угла парка. Неужели вздумала срезать путь?
Артур повис на руке Тристана.
– Давай встретимся. Хотя бы один раз!
Тристан напрягся. Холиуэлл-роуд всегда оживлена, даже в обычные дни, когда нет спортивных мероприятий: узкая улочка соединяла два больших паба и к тому же там располагалось несколько концертных залов. Шумная толпа гуляк заполонила тротуар; посетители закрывающихся таверн на другой стороне улицы вливались в общий поток.
– Я видел тебя с мистером Уайльдом! – громко и агрессивно выкрикнул Артур. – Ты выпивал с ним, не со мной…
Тристан взял Артура под руку, притянул ближе и почти поволок на себе. Теперь они выглядели как двое подвыпивших приятелей, которые шли, поддерживая друг друга.
– Осторожнее, – понизив голос, сказал он. – Не подходи к другим с подобными предложениями, если не хочешь нарваться на серьезные неприятности.
Свободной рукой Артур ухватил Тристана за лацкан.
– Я уже нарвался. Все мои мысли о тебе.
Боже…
– Мы с тобой всего раза три были в одной компании; мы выпивали, играли в карты, занимались тем, чем занимаются джентльмены. И однажды ты оказался в той же комнате, где я трахался… И тут наше знакомство пришло к концу.
Артур пытался вырваться из захвата.
– Не обманывай меня. Ты знал, какой я, и все равно взял меня с собой… и не сводил с меня глаз в ту ночь, пока сам…
Тристан сдавил его плечо, словно тисками, и Артур взвизгнул.
– Сеймур. Я не желаю себя ограничивать. Но это не значит, что у меня к тебе особый интерес.
Ну да, он мог посматривать на Артура, но это необязательно имело отношение к юному лорду и к тому порочному желанию смотреть на других или позволить другим смотреть на тебя. По иронии судьбы от чрезмерного возбуждения, сопровождавшего оргии, его мозги раскисали так же безнадежно, как от чтения тупых трактатов на латыни. Но как это объяснишь ослепленному от страсти молокососу?
На углу Тристан повернул к университетскому парку, продолжая тащить Артура за собой.
Мимо проходили толпы людей, буйных и орущих. Маленькой фигурки Люси нигде не было видно.
– Здесь наши пути расходятся. – Он резко оттолкнул молодого лорда.
То ли мокрый булыжник, то ли упрямые попытки снова вцепиться в Тристана были тому причиной, однако Артур потерял равновесие и упал.
Очень плохо. Артур на коленях перед Тристаном, посреди Мансфилд-роуд.
Тристан начал обходить юношу, однако тот ухватился за его лодыжку.
– Черт возьми! Ты добиваешься, чтобы нас арестовали?
– Ты монстр! – вопил Артур, не отпуская его. – Тебе на меня наплевать!
Из проходящей мимо группы студентов послышались язвительные шутки.
– Прошу прощения. – Тристан ухватил вцепившиеся в него бледные руки и отогнул большие пальцы. Вопль протеста – и наконец свобода.
Он быстрыми шагами устремился вперед по темной улице.
Хотя после девяти вечера ворота университетского парка закрывались, в нескольких ярдах левее в ограде имелся лаз – достаточно широкий, чтобы в него протиснулся ребенок или худощавый взрослый. К лазу вела утоптанная тропинка.
Люси проскользнула между чугунными прутьями и вздохнула с облегчением. Она давно решила для себя при любых обстоятельствах ходить
