Безрассудные сердца - Бонни Винн

— У тебя все в порядке? — спросил он, разворачивая свою лошадь — теперь она шла рядом с Долли.

Несмотря на то, что Абигейль чувствовала боль в каждой клеточке своего тела, она беззаботно пожала плечами.

— Все отлично. Нужно только немножко попривыкнуть.

Взгляд, брошенный на нее, ясно говорил о том, что Бойд ей не верит. Но, не желая, чтобы она догадалась об этом, он мягко сказал:

— Ты уже довольно долго находишься в седле.

— Так менее болезненно, — призналась Абигейль, сомневаясь, что ее тело когда-нибудь станет прежним. Она надеялась, что ей как-нибудь удастся приспособиться к скованности своих движений и ноющим, как от битья, мышцам.

Абигейль покосилась на Бойда и заметила, что тот прячет усмешку. Если бы раньше она не потратила столько времени на обучение верховой езде, сегодня над ее положением можно было бы действительно посмеяться. Пару месяцев назад Абигейль даже в голову не пришло бы поменять свою изнеженную жизнь на ранчо на жару, пыль и непосильный труд.

— Дальше будет легче, — сказал он и сдвинул шляпу, открыв свои густые каштановые локоны, упавшие ему на лоб самым привлекательным образом.

Абигейль представила себе, что почувствует, запустив пальцы в копну его жестких волос, Эта навязчивая мысль чуть не заставила ее покраснеть. Пытаясь скрыть смятение, она начала рассматривать свои руки. Тем временем Бойд опять заговорил:

— В первые несколько дней каждый думает, что ему не вынести таких трудностей. Но затем тело понемногу, привыкает.

Прием разглядывания рук исчерпал себя. Абигейль неохотно подняла глаза и встретилась с его взглядом. Хотелось бы, чтобы их темно-синий цвет не действовал на нее так призывно. Поняв, что необходимо немедленно отвести от него взгляд, она без энтузиазма перевела его на стадо. Но то, что она увидела, заставило ее вскрикнуть.

На земле валялись выбеленные солнцем кости. К ее ужасу, она вдруг почувствовала легкое головокружение.

Очевидно, Бойд перехватил направление ее взгляда.

— Это кости коровы, Абигейль.

— Коровы? — тихо переспросила она.

— Да, некоторые гибнут во время пути.

— Она что, заболела?

Он пожал плечами.

— Может быть… А может, повредила ногу. А телята, которые рождаются в пути, не выдерживают перегона, и их приходится пристреливать.

Кровь отлила от ее лица.

— Не слишком ли это жестоко?

— Не более чем оставить его на растерзание юлкам или дать умереть от голода.

— О… — Абигейль понимала, что ее голос звучит очень тихо, но она не умела подавлять в себе сострадание так же быстро, как оно возникало. Затем у нее появилась утешительная мысль. — По крайней мере, это не человеческие кости.

— Нет, конечно. — Он показал в сторону от дороги, по которой перегонялся скот. — Людей хоронят в неглубоких могилах по краям дороги.

— Людей? — воскликнула Абигейль, крепче ухватившись за поводья.

— Перегон скота — очень трудное дело. Погода, тяжелая работа, болезни… — Она уже собралась кивнуть в знак понимания, но он продолжил: — И потом, некоторых убивают.

— Убивают? — Она попыталась проглотить застрявший в горле комок страха.

— Беспечных погонщиков или колонистов, которые не следили за появлением индейцев.

Ее взгляд немедленно зашарил по окрестностям в поисках воображаемых краснокожих, готовящихся напасть на них.

Седло под Бойдом заскрипело — он приподнялся на стременах, всматриваясь в даль.

— Но нам нечего бояться. А теперь мне нужно ехать вперед.

Абигейль почти не заметила его отъезда, продолжая выискивать неуловимых дикарей. Время тянулось чрезвычайно медленно, и она чувствовала, что волосы на голове шевелятся от опасения быть снятыми вместе со скальпом, и каждый волос стоит на страже, как бы готовясь к обороне. Когда рядом с ней неожиданно появился погонщик, она чуть не завизжала от страха, прежде чем поняла, что человек в огромном сомбреро совсем не похож на индейца.

— Сеньора Ферчайлд?

Ей удалось спокойно ответить:

— Да, Антонио?

— Сеньор Харрис скоро собирается разбить лагерь.

Она с трудом оторвала взгляд от угрожающей линии кустов можжевельника и посмотрела на Антонио.

— Откуда ты знаешь?

Антонио указал на восток. Она увидела, что Бойд, проскакав по кругу, поставил свою лошадь боком к стаду.

— Это означает, что он намерен остановиться? — спросила Абигейль, все еще не разбираясь в их необычных сигналах, которые, казалось, знали все, кроме нее.

— Посмотрите, куда направлена голова его лошади.

Абигейль кивнула.

— Он хочет, чтобы мы повернули стадо туда же.

Посмотрев в указанном направлении, она заметила дымок. Значит, кухня уже прибыла и готовится обед.

— Спасибо, Антонио.

— Не за что, сеньора. — Он коснулся рукой широченных полей сомбреро и поскакал вперед.

Абигейль уже знала, что помимо заботы о запасных лошадях ему вменено в обязанность помогать повару. Воспользовавшись кратким перерывом, он должен был быстро вернуться на свое рабочее место. Очень любезно с его стороны использовать столь редкий для него перерыв на то, чтобы сообщить ей об остановке на обед.

Добравшись до лагеря, Абигейль с облегчением слезла с лошади. Она знала, что сейчас стадо будет отдыхать или пастись, и очень надеялась, что охрану не снимут и часовые продолжат наблюдать за обстановкой. Где-то в спине кольнуло, она представила себе острую боль, которую вызовет летящая со свистом стрела. Странно, почему все вокруг так спокойны при такой неминуемой опасности.

Пообедала она одна, все время надеясь, что подойдет Бойд, сядет с ней рядом, и она расскажет ему о мучивших ее опасениях. Но он, очевидно, был занят и так и не появился. Лишь только тогда, когда повар уже закрывал крышку котла, он подъехал и, пока ему меняли лошадь, быстро съел миску холодных бобов, а затем ускакал обратно.

Собрав все мужество, Абигейль снова села в седло и поехала, зорко оглядывая окрестности. Когда один из погонщиков протяжно закричал, погоняя коров, ей показалось, что это прозвучал военный клич атакующих индейцев. Ожидая новых подобных воплей, она с недоумением смотрела, как стадо и погонщики продолжают обычное размеренное движение.

Вторая половина дня проходила очень тяжело. Глаза болели от пристального разглядывания окрестностей, а шея совсем закостенела. Страх держал ее в постоянном напряжении. Неожиданно Абигейль со всей прямотой спросила себя, разумно ли ее участие в этом перегоне, Ведь если она погибнет в результате нападения индейцев, маленький Майкл останется сиротой. Сердце сжалось, и она начала сожалеть об опрометчиво принятом решении и испытывать муки совести. Ей необходимо собрать все силы, чтобы вовремя заметить индейцев.