Безрассудные сердца - Бонни Винн

Прикосновение к плечу напутало ее чуть не до смерти.

— Абигейль!

Все еще дрожа, она высунула голову из мешка и увидела озабоченное лицо Бойда.

— Тебе необходимо лечь поближе к костру.

Он, конечно, не предполагал, что в этот момент Абигейль была готова броситься в его объятия и остаться в них. Но она, преодолевая страх, комком застрявший в горле, тихо сказала:

— Я не знала.

— Огонь согревает нас и отпугивает зверей.

Услышав окончание его фразы, Абигейль поднялась на ноги и потянула за собой спальный мешок. Понимая, что Бойд мог оставить ее замерзать или быть съеденной заживо, она слабо улыбнулась ему в знак благодарности.

Он казался немного встревоженным ее жалкой улыбкой и испуганным выражением лица и осторожно поддерживал ее на пути к костру. Там она начала раскладывать свой мешок, но Бойд остановил ее.

— Не здесь. Тут неровная земля. — Он указал на торчащие из земли камни. К утру ты чувствовала бы себя так, как будто лежала на доске для пыток. Стели вот тут.

Отбросив приличия, Абигейль постелила свой спальный мешок рядом с его мешком и забралась в него, испытывая чувство благодарности к Бойду, не оставлявшее места для размышлений, следует ли ей держаться на должном расстоянии от своего главного работника. Бойд был рядом, и она, успокоившись, закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон. Абигейль не могла слышать его глубокий вздох, который, казалось, нарушил тишину всей равнины. Не чувствовала она и как еще одно одеяло, взятое Бойдом про запас, покрыло ее, как он подоткнул его края под ее плечи и ноги. Сон сморил ее, а Бойд долго не мог уснуть, обуреваемый теми же страхами, которые совсем недавно мучили Абигейль.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Миранда бросила на стол большущий комок теста. Облако муки поднялось в воздух подобно пыли во время пыльной бури. Откинув с лица непокорные золотисто-каштановые кудри, она тяжело вздохнула. Несмотря на присутствие в доме маленького Майкла, с отъездом миссис Ферчайлд вокруг ощущалась пустота.

Глупое намерение! Прекрасная леди, родившаяся и воспитанная на Восточном побережье страны, участвует в перегоне скота в компании дюжины грубых мужиков! Миранда вздрогнула, представив, какие сплетни это породит. До нее ре доносились слухи. Пока ничего неприятного, но поведение миссис Ферчайлд слишком уж эксцентрично и непременно развяжет болтливые языки.

Нахмурившись, Миранда подумала о своей хозяйке и о Бойде. Несмотря на свое расположение к нему, она понимала, что их крепнущие взаимоотношения не предвещают ничего хорошего. Пока все ограничивается особой, но вполне невинной дружбой, связанной с рождением маленького Майкла. Хотела бы она знать, как долго их отношения останутся в таких рамках.

Миранда посмотрела на кипу бумаг на соседнем столе, оставленную бухгалтером, и уголки ее губ опустились. Ей показалось, что в тишине, царящей в кухне, слышится скрип пера мистера Камерона О’Доннелла, работающего в кабинете. Когда он впервые появился в Трипл-Кросс, она была ошеломлена неожиданными чувствами, которые он в ней вызвал. Подобно школьнице, застигнутой в одной комнате с самым привлекательным мальчиком в классе, она смутилась и неловко засуетилась вокруг него. Но теперь…

Теперь ей хотелось бы, чтобы он уехал. Миранда не отрицала, что ее все еще привлекают его черные глаза и точеные черты лица. Но он слишком настойчиво лезет куда не надо! Она с сердцем хлопнула тестом о стол, и облако муки вновь поднялось и тут же легко опало. Ах, если бы Камерон убрался так же легко. Но это желание порождало в ней как удовлетворение, так и боль. Прошло слишком много времени с тех пор, когда она в последний раз чувствовала влечение к мужчине. Поэтому вначале она даже не смогла разобраться в своих неожиданных ощущениях и пыталась отнести их на счет своей нервозности и трудности приспособиться к новому человеку в доме, но в конце концов вынуждена была отбросить подобные отговорки и посмотреть правде в глаза. Когда О’Доннелл появлялся в комнате, ее сердце начинало учащенно биться, несмотря на его строгий вид и сдержанное поведение. Она уже не в том возрасте, чтобы так неразумно вести себя, и давно пора забыть о разных глупостях. Но ее сердце не могло смириться с этим.

Миранде шел тридцать второй год. Она уже давно считала себя старой девой. В детстве ее волосы были невзрачного морковного цвета, а сейчас превратились в золотисто-каштановые. Но было слишком поздно: уже вошли в привычку робость и неловкость в отношениях с мужчинами. Сюда добавлялся высокий рост. Все это вместе взятое предначертало ей прямую дорогу к одиночеству.

Она научилась мириться со своей судьбой. Но с тех пор, как в доме появился малыш, Миранда стала думать по-другому. Всякий раз, когда она брала маленького Майкла на руки или сжимала его крошечные пальчики, ее охватывало страстное желание иметь своего ребенка. Сознание того, что она многое упустила в жизни, время от времени мучило ее. Миранда часто размышляла о том, как бы она себя чувствовала, имея собственных детей. Затем в доме появился Камерон О’Доннелл, внеся в эти мечты мужское присутствие, о котором ранее ей задумываться не приходилось.

Признав за аксиому тот факт, что она уже вышла из возраста, когда оправданы сердечные волнения, Миранда была шокирована тем, что ее глаза непроизвольно следят за новым бухгалтером. Так происходило совсем не потому, что вокруг не было мужчин, которые могли бы ей понравиться. Но ни один из работников ранчо или других мужчин, с которыми приходилось сталкиваться, не волновал ее так, как этот деспот, который нынче заведовал на ранчо бухгалтерским учетом.

Миранда вспомнила утверждение миссис Ферчайлд о том, что она привлекательная женщина, и ее руки на мгновение перестали месить тесто. Эти слова были своего рода поощрением надежд на возможность увлечь человека ее грез. Но миссис Ферчайлд, несомненно, даже не представляла, что таким человеком может стать некто иной, как грозный Камерон О’Доннелл. Теперь это становилось явью.

Нелепой явью. Миранда с еще большим ожесточением принялась за работу: опустила руку в банку с мукой, набрала полную горсть и посыпала мукой доску, на которой месила тесто. Этот глупец приехал на ранчо с намерением изменить всех и вся. А она не собирается меняться.

— Это тесто чем-то вас разозлило?

Резко повернувшись от неожиданности, она встретила твердый взгляд Камерона. Холодный пронзительный взор был устремлен прямо на нее — так на Миранду раньше никто не смотрел.

— Вы всегда так коварно подкрадываетесь сзади?

— А вы всегда так придирчивы? Или, может быть, я в чем-то виноват?