Пути и средства - Мария Синягина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Борис Мастин внимательно смотрел на собеседника по ту сторону стола и понимал, что тот его не боится. К нему пришли с просьбой, которую он мог с легкостью выполнить. Но не хотел. Посетитель ожидал ответа, молчание не пугало его и не нервировало. А Мастин в это время думал о своей жизни.
Он многого добился, есть чем гордиться – доктор исторических наук заместитель директора института. В общем, уважаемый человек со степенями, званиями и регалиями. Но самое главное он – тот, с чьим мнением считаются. Он тот, кого боятся. Ни одному из коллег Мастина не позволено называть его на «ты». Он ни с кем не откровенничает, у него нет друзей и даже приятелей.
Но так было не всегда. Изначально он выбрал иной путь – дорогу дружбы и доверия. И проиграл.
После школы Борис поступил в техникум. Учащиеся – одни мальчишки. Преподаватели – сплошь полуспившиеся мужики, а еще тетки средних лет. Профессиональный, сплоченный и в то же время злобный коллектив.
Если бы Мастин столкнулся с этими людьми, будучи зрелым, сформировавшимся человеком, то бы смог понять, что ими движут комплексы, неудовлетворенность и жадность. Над детьми издевались под предлогом хорошего воспитания. Из родителей планомерно вытягивали деньги, подарки и нервы. А еще преподавателям очень нравилось запугивать детей просто так, ради забавы.
Как-то раз, будучи студентом первого курса, Борис со старшими товарищами позволил себе выпить по стакану пива на большой обеденной перемене. Кто-то из преподавателей учуял запах, и подростки оказались на ковре у заведующей отделением – ехидной теткой с маленькими глазками и огромным задом.
От них потребовали написать объяснительную записку. Старшекурсники понимали, что признаваться, тем более в письменном виде, нельзя – запах изо рта не доказательство. А объяснение на бумаге уже документ, на основании которого могут наказать по всей строгости.
Борис один из всех поддался уговорам и написал объяснительную. Конечно, его отчислили, в отличие от старших товарищей, которых наказание никак не коснулось. Над ним смеялись даже преподаватели. Он случайно услышал, как заведующая заливалась противным хохотом, рассказывая о том, как он дрожал, передавая ей бумагу с признанием.
С этих пор он решил, что самый лучший способ защиты – сделать так, чтобы тебя боялись. Все силы он положил на то, чтобы научиться внушать окружающим страх и почтение. И преуспел в этом.
После ухода из техникума он несколько лет бесцельно шатался без дела, а потом ушел в армию. После армии Борису удалось окончить школу, правда, вечернюю и поступить на исторический факультет. Желание заниматься хоть чем-то, что было связано с техникой, у него пропало на всю жизнь.
Урок был жестоким, но он пошел впрок. И все его достижения доказывают это.
Пауза затянулась. Мастин думал так напряженно, что глубокие морщины, основательно исполосовавшие его лоб, практически сходились вместе.
– То, о чем вы меня просите, невозможно, – наконец, сообщил он.
– Возможно, – возразил собеседник, – а иначе вы пожалеете об этом.
Оппонент Бориса Мастина не знал, что угрозами он ничего не добьется. Если и была у Бориса Афанасьевича мысль о возможности исполнить эту неприятную просьбу, то сейчас она точно исчезла.
***
В автомобиле работал кондиционер, и тихо играла музыка. Не то, что обычно слушала Виктория, но сейчас ей было все равно. Девушка устало прикрыла глаза и вытянула ноги. Никита вел машину уверенно, он постоянно прыгал из ряда в ряд в поисках свободного места. Вика чувствовала, как автомобиль виляет то вправо, то влево, но глаз не открывала.
– А ты, я смотрю, времени даром не теряла?
– В смысле? – не поняла Виктория.
– На коромысле! Я тебя спрашиваю, как время провела? – презрительно спросил он.
Машина снова вильнула и переместилась через два ряда влево.
– Хорошо время провела. Работала, – девушка устало открыла глаза.
– Чем, стесняюсь спросить, ты работала?
– Никита, по-моему, ты перегибаешь палку.
– Мне в глаза говорят о моих рогах, а ты считаешь, что я перегибаю? Ты что там, в своей экспедиции со всеми успела переспать или кто-то не согласился, побрезговал?
– Останови машину, – взревела Вика, от обиды она перестала соображать, где она находится, – останови, я сказала, – заорала она, когда поняла, что Никита не собирается выполнять ее требование.
– Что, пешком пойдешь? – хмыкнул Никита. – Или работать здесь прямо на дороге останешься.
– Не твое дело, останавливай!
Никита коротко неприятно хохотнул и стал подыскивать место на обочине. Он впихнул автомобиль в узкое пространство между двумя джипами, и Вика поспешила покинуть прохладный салон. Никита выходить не торопился. Он нажал на кнопку, чтобы разблокировать багажник, и девушка с трудом вытащила оттуда громоздкий чемодан. На душе было противно, она чувствовала себя опустошенной – от усталости, обидных упреков и беспомощности. Машина рванула с места, Виктория оглянулась.
Где она находится? Что теперь делать? На такси денег нет, где метро она не знает. Чемодан такой тяжелый, что его даже везти нелегко. Она достала телефон и открыла карту. Приложение загружалось медленно, сенсорные кнопки отказывались слушаться трясущихся пальцев. Вика в порыве отчаяния чуть было не запустила аппарат на обочину, но вовремя опомнилась и спрятала его в карман. Если она сейчас позвонит папе, разговоров будет до следующей весны. Она уже слышала в голове голос Дмитрия Владимировича: «я говорил, я предупреждал, а ты не слушала» и так далее. Пожалуй, Викино самолюбие этого не вынесет. Остается единственный вариант. Она вновь достала телефон, открыла журнал последних вызовов и набрала Тимура.
Через несколько минут после звонка Виктории Тимур уже садился в джип, оставив в своем кабинете Леонида в полном недоумении.
Вика в ожидании помощи уселась на чемодан прямо посреди улицы. Голова гудела, очень хотелось пить и есть – последний перекус был уже давно. От голода и жажды Вику отвлекали невеселые размышления.
Только что произошедшая сцена с Никитой подействовала на нее двояко. С одной стороны, он бросил ее одну, уставшую, без денег и с огромным чемоданом. Это возмутило и унизило ее, а слова, сказанные сгоряча, сильно задели.
С другой стороны, его поступок поставил все на свои места. Что-то сдвинулось, детальки заняли подходящие им пазы, и механизм заработал правильно. Их отношения закончились здесь, на пыльной дороге. То, что это финал, Вика уже не сомневалась. Она чувствовала себя так, словно бывший жених ее ударил. Ударил не рукой, а словом. И такой поступок простить нельзя.
Вика краем глаза заметила, как рядом с ней припарковался внедорожник, за рулем сидел Тимур.
