Пути и средства - Мария Синягина

в больнице, но согласилась встретиться с нами. Сейчас посмотрю, как туда ехать.

– Она сейчас там, где дочка лежит?

– Да. В главной детской, ты знаешь, где она находится?

– Где-то на кольцевой, я знаю, что там огромный комплекс, и надо точно знать, куда идти.

– Так, тут и правда не одно здание, а станция метро Серпуховская или Октябрьская, – сказал Тимур, разглядывая карту на телефоне. – Нам удобно до Октябрьской ехать, как раз без пересадок. Надежда сказала, чтобы мы позвонили, когда выйдем из метро.

Тимур поднялся с удобной лавочки, увлекая за собой Викторию. Как было бы здорово сейчас сидеть с ней в тени раскидистых деревьев, уплетать мороженое и разговаривать о чем-нибудь, просто так, не думая о смерти, о том, что вся его жизнь – такая сложная и многогранная, может закончиться. Не в смысле прекращения существования физического тела, то есть смерти, а в плане работы и образа жизни, достижений и увлечений, успехов, побед и неудач. Важнее этого сейчас для Тимура ничего нет, потому что именно теперь он может все это потерять. И тогда… Что? Начинать все заново? Искать новые увлечения? Интересы, которые могут так сильно тронуть душу, что станут основой, стержнем для работы, карьеры и новых достижений. После тридцати это очень непросто, ведь, кажется, что путь уже выбран, остается только идти по нему и не сворачивать. Хотя, может, это не так. Может, и сейчас можно найти свою дорогу, когда за спиной есть жизненный опыт и знания. И еще много времени впереди.

Вика помалкивала. Она не верила, что им удастся что-то выяснить у Надежды относительно причастности Леонида к краже монеты. Тимур ничего не сказал ей о том, как он собирается это проверить, но девушка решила не спрашивать. Тимур выглядел очень взволнованным, а ответы на свои вопросы она все равно в ближайшее время получит.

Деревья, защищающие их от разгулявшегося июльского солнца, закончились. Жар, отражающийся от асфальта, пахнул прямо на них. Он словно пытался остановить их, молчаливых, задумавшихся вместе об одном и том же, и одновременно каждый о своем. Вика заметила, что они с Тимуром часто молчали, когда были рядом. Так повелось с первого дня их знакомства, когда он приехал спасать ее на ту заправку. Не от того, что им не о чем было поговорить, а потому, что они не испытывали неловкости, заставляющей говорить пустые, ничего не значащие слова только для того, чтобы не было тишины. Может, это и есть ситуация, когда людям есть о чем помолчать? В метро Вика украдкой поглядывала на Тимура, пыталась поймать его взгляд, но он был слишком задумчив и сосредоточен на своих мыслях, чтобы замечать что-либо вокруг.

– Не берет телефон, – сказал Тимур, отводя трубку от уха.

Они уже вышли из подземки и тщетно пытались дозвониться до Надежды.

– Может, занята, она же в больнице. Смотри, – Вика указала рукой в сторону яркой вывески сетевого кафе, – пойдем, посидим под зонтиками, водички попьем. А там и Надежда объявится.

Они уселись за деревянный столик в плетеные кресла, которые тут же неудобно впились Вике во все места, не прикрытые одеждой. К ним медленно подошла девушка в форменном фартуке, на стол легли тяжелые папки меню. Официантка повернулась, чтобы отойти и дать посетителям время для выбора, но Тимур остановил ее.

– Не уходите, мы сейчас закажем. Нам воду холодную, две бутылки. Ты мороженое будешь?

– Давай, – улыбнулась Вика. – Мне шарик шоколадного и шарик клубничного.

– А мне фисташковое и тоже шоколадное, – сказал Тимур.

Официантка скороговоркой повторила заказ и, забрав с собой меню, отошла к соседнему столику, за который только что уселись очередные посетители.

Тимур опять набрал номер Надежды.

– Да что ж такое, – пробормотал он.

– Успокойся, пожалуйста, и не трезвонь. Может, она с доктором разговаривает или документы подписывает. Надежда перезвонит, мы же договаривались. Освободиться и перезвонит.

– Знаешь, мне кажется, что она в таком состоянии, что может просто забыть про нас.

– Она перезвонит, – уверено сказала Вика, – вон наше мороженое несут. Давай спокойно съедим его, а потом позвоним еще раз.

Вика оказалась права, еще до того, как они доели десерт, перезвонила Надежда.

– Мы в кафе около метро, – сообщил Тимур, – вы знаете, где это?

– Я здесь теперь каждый камень знаю, – устало усмехнулась женщина, – сейчас подойду.

Они увидели ее издалека. Вика, которая раньше никогда не видела жену Платонова, сразу поняла, что это она. Тяжелая походка, сутулая спина, отрешенный взгляд. На женщине была надета светлая блузка, заправленная в длинную юбку цвета карамели, босоножки без каблука и небольшая сумочка кросс-боди. Наряд был прекрасно подобран – все в тон, и единый стиль соблюден. Одежда была чистой, отглаженной, обувь и сумка гармонировали по оттенку. Однако все равно создавалось впечатление, что что-то не так.

– Здравствуйте, – поднимаясь, сказал Тимур, ставя еще одно плетеное кресло чуть ближе к их столу, – садитесь. Что вы будете?

– Я сейчас не в том материальном положении, чтобы по кафе ходить. Задавайте свои вопросы, я просто посижу.

– Надежда, так не пойдет, – упрямо сказал Тимур, – я пригласил, значит, я и плачу. Выбирайте мороженое, оно здесь вкусное.

– Нет… – начала женщина, немного приподнимаясь, и Вика поняла, что она сейчас откажется от разговора и уйдет.

– Надя, пожалуйста, поговорите с нами. Это очень важно. Дело ведь не в мороженом, правда? Мы вам очень сочувствуем и хотели бы помочь.

Надежда опять опустилась в кресло, и Вика сказала:

– Спасибо. Как Серафима? Изменения есть?

– Ничего нельзя сказать. Мы сможем понять, в каком она состоянии только когда ее выведут из комы после операции. Или без нее…

К их столику подошла официантка.

– Нам еще порцию мороженого, Надежда, выбирайте, шоколадное и фисташковое рекомендую, – он показал на свою полупустую вазочку с остатками лакомства, – очень вкусно.

Вике было очень больно смотреть на женщину. Она понимала, что стремление Тимура накормить Надежду мороженым тоже было вызвано жалостью, желанием хоть как-то поддержать ее. Какая мелочь – сидеть, и есть мороженое в кафе из вазочки на высокой ножке, разглядывать прохожих и хоть недолго не думать о том, что в самое короткое время ей надо достать огромную, непосильную для нее сумму.

Надежда посмотрела на официантку, на Вику, а потом перевела взгляд на Тимура и, наконец, кивнула.

– Надя, вы знаете, где сейчас находится Леонид? – Тимур перешел к делу, ради которого они приехали.

– Он приехал вчера, измученный и злой, сказал, что у вас там что-то случилось, и его допрашивала полиция. Сегодня он собрался рано утром, я еще спала, и уехал, я не