Рисунок шрамами - Юлия Шолох

В этот раз я собиралась куда тщательней и приказала Дорис (именно приказала, устав просить и видеть страдальческую гримасу) сделать мне прическу и макияж в тех тонах, к которым я привыкла у себя дома. Она неодобрительно косилась, кривилась и морщилась, но приказ выполнила. Странно, смотря в зеркало на свое невозмутимое лицо, напрочь игнорирующее взгляд Дорис, я думала, что в чем-то переняла манеру окружающих некрогеров и частично окаменела. Это отвратительно… наверное, но сейчас больше заботит другое. Выжить.

Когда я вошла в дамский зал, воцарилась тишина.

Ага, кажется, мой приход был неожиданностью, по крайней мере, для всех, кроме того, кто меня сюда пригласил. И эта тайная благотворительница явно не поделилась новостью с остальными, иначе фурор бы произвести не удалось.

Вон как королева с сестрицей смотрят, даже отвлеклись от своих постоянных и, на мой взгляд, совершенно бессмысленных рассуждений о мире в целом и о том, как лучше его менять. Я почему-то уверена, что болтать можно хоть всю жизнь, но пока лично не встанешь и не приложишь к изменениям руки, не увидеть тебе, как мир меняется к лучшему. Только ты сам должен действовать, никак иначе.

Но это уже демагогия, склонность к которой, похоже, у меня образовалась от одиночества. Ещё бы, из собеседников только белоснежный голем – хочешь, не хочешь, прослывешь пустоголовой.

Ладно, не знаю в чем тут дело, но следует немедленно и как можно милее улыбнуться. Вон как группку фавориток перекорежило, причем одинаковых, не узнать мне, похоже, свою соперницу. Или соперниц? Кто их, некрогеров, знает… Хотя… пусть забирают, целиком и полностью, последнее, что мне нужно в замке некрогеров, так это Рондо.

Почти испытывая наслаждение от замешательства некрогерок, я прошлась по залу и заняла место возле световых ламп, где сидят мастерицы. Так лучше всего – взять в руки рукоделие и отвлечь от себя внимание остальных, а потом осмотреться и понять, кто меня пригласил, и зачем.

Подскочила та же самая женщина, что обслуживала нас в убежище. Кстати, ковёр мне так и не доставили. Я довольно рассеянно поинтересовалась, где он, и получила суетливый ответ, что она ужасно огорчена и расстроена тем, что моя чудная работа ещё не у меня в комнате, из-за чего я, видимо, и явилась ругаться, а я и не перебивала – пусть так и думает. В общем, мне было нижайше обещано завтра же с утра доставить мой коврик в комнату, а сейчас я могу… повышивать, к примеру.

Нет уж, я просто посмотрю, как работают другие. Хочу поучиться уму-разуму.

Видимо, заискивать перед хабиршей довольно унизительно, так что смотрительница мгновенно пропала, напоследок окатив меня неприязненным взглядом. Ну, этим-то меня уже не проймёшь, спасибо окружающим, приучили.

Итак, вечер постепенно возобновился, некрогерки кое-как отошли от потрясения и снова принялись вздыхать и маяться бездельем. По другому не скажешь. Помнится, дома вечерние женские посиделки казались мне чем-то тёплым и уютным, неделимой составляющей счастья, вроде общего домашнего ужина, а тут… как будто тяжкая обязанность.

Когда про меня все забыли, я начала оглядываться по сторонам и сразу увидела кружевницу. Она смотрела секунду прямо - и отвела взгляд, но я поняла, что тратить время и силы на поиски мне больше не придётся – меня пригласила Мила.

Поправив платье, я поморщилась, будто мне неудобно и ткань мнётся, потому что вокруг тесно, а потом передвинула стул так, чтобы оказаться возле Милы. Теперь понятно, отчего сегодня вокруг неё пусто – очень мало света, тени мешают работать. Ну, я и не работать, прямо скажем…

Я уселась поблизости и принялась наблюдать, как мелькают пальцы, а валик покрывается серебристой пеной кружев. Я бы на её месте каждое движение выдавливала из себя, трясясь от ужаса при мысли, что испорчу такой чудный рисунок, а некрогерка словно ничуть этим не заботилась.

- Я слышала, вы полюбили прогулки? – осторожно спросила Мила, когда на нас перестали обращать внимание.

- Безумно.

- В одиночестве?

- С возницей.

- Очень… непредусмотрительно, - нежно ответствовала Мила.

 - Всё впереди.

- Я рада. И если у вас получится… советую посетить место, что на запад за башней десяти окон. Та, покрытая синей черепицей.

- Поняла.

Башню я видела издалека – в сторону от дороги, ведущей к посту. Вроде бы там какие-то рудники… что-то такое слышалось в разговорах, но могу и путать.

Мы замолчали, пялясь в кружево. Возле попыталась примоститься сухая некрогерка с обиженным ртом, но недовольно поморщилась и пересела. Надеюсь, это произошло из-за нехватки света, а не из-за моего соседства. Впрочем, какое мне дело? Когда некрогерка отошла, Мила приоткрыла губы и негромко заговорила:

- Замок переполнен новостями. Наш некромант сделал голема… странного голема, гладкого, белоснежного, как накрахмаленный воротничок. Такого раньше не бывало.

Так, главное – не дёргаться.

- И что же говорит замок? Зачем ему это?

- Сложный вопрос… Одно могу сказать точно – раньше некромант ничего подобного не вытворял.

- А... это так необычно?

- Ещё бы. Особенно учитывая, что голем предназначен приезжей невесте.

- Хабирше…

На миг некрогерка удивилась.

- Именно.

И сказано было таким тоном, что, без сомнения, Мила прекрасно осведомлена о месте этой самой хабирши в замке. Спасибо хоть, не злорадствует.

- Может, он просто пожалел её… эту приезжую незнакомку?

Надеюсь, намек на отсутствие личного знакомства прокатит. Не помню, чтобы мои путешествия в подвал к некроманту кто-то видел, но в чужом замке сложно сказать наверняка.

Голос Милы неожиданно похолодел.

- Некромант и жалость? Несочетаемые понятия.

- Отчего же?

Меня слегка покоробило данное утверждение. В любом есть и добро, и зло – и временами, даже если обычно побеждает что-то одно, может проклюнуться и другое.

Некрогерка же искала ответ:

- Может, вы с ним просто… развлекаетесь? Интимный контакт с некромантом – большая честь для неркогерки.

- Почему-то я не заметила, что этой честью кто-то спешит воспользоваться. Кажется, наоборот, все пытаются обойти его стороной.

Точно! Вот что не давало мне покоя… тогда, в убежище, некромант сидел словно в центре круга, а все огибали его вокруг, непроизвольно отходя дальше. Служанка, которая принесла ему чай, держала чашку двумя пальцами, как будто старалась не запачкаться, а забрав пустую чашку, бросила её на поднос и вытерла пальцы о фартук.

- Рядом с некромантом нельзя находиться долго – он пропитан смертью. Он живёт в долг. Он заразен, потому что отдаёт мёртвым долг жизнью, которая вокруг. И ты должна уже знать – честь некрогеров не всегда совпадает с удовольствием.