Металл Армагеддона. Жизнь в обмен на смерть. - Александр Голодный

Командую:

– Готовы? Огонь!

Раз за разом, с периодичностью в пяток секунд выжигаем нечисть. Все, мой фонарь скис – прекратилось характерное клацанье.

– У меня все. Батарея села.

Ахмет отзывается:

– И у меня.

– А у меня еще вроде пашет.

– Кемаль, вруби обычный режим – надо посмотреть.

Посмотреть есть на что. Похоже, что тут душевно ломали дрова – кругом куски и тающие на глазах, подергивающиеся кучи. Под мощным желтоватым лучом разложение стремительно ускоряется.

– Брат, просвети нам дорожку.

Поняв, здоровяк гоняет луч. Все, путь чист.

– Вперед.

Вблизи сходство с саркофагом усиливается. Покрытый древними рунами, длинный, но очень узкий гроб из серого камня. Кемаль автоматически тянется к ручке на крышке.

– Стоять!

Если бы я ваял такую вещь, то первым делом… Уточняю:

– Ручки не трогать.

– Думаешь?..

– Уверен.

Не касаясь, осматриваю ящик. Замков не видно.

– Парни, по команде, ножи в щель и резко поддеть.

– Ясно.

Распределившись с правой стороны, готовим оружие.

– В щель!

Ядовитое шипение, от металлокерамических лезвий потянуло зеленоватым дымком.

– Дави!

Кувыркнувшись, каменная плита бьется об пол, раскалывается, шипение резко усиливается. Куски крышки исчезают со скоростью растворяющегося в кипятке рафинада, исходя все тем же дымом.

– Бросайте!..

Команда запоздала – сообразившие напарники уже отбросили разъедаемые неизвестной силой клинки. Секунды – и от крышки, и от ножей не остается вообще ничего. Только подпалины на плитах пола.

М-да.

Заглядываем в открывшееся хранилище.

В светящемся гнойно-желтом тумане висит меч. Я не специалист по холодному оружию, но понимаю – двуручник. Уж больно велик размер, да и характерна рукоятка.

В ножнах, замотан в тонкую вуаль.

Еще одна проверка.

Достаю патрон, осторожно роняю. На секунду зависнув в желтизне, он истаивает быстро исчезающими струями.

– Мать!.. И как сейчас?

Кемаль эмоционален, а подумать надо хладнокровно. Руками туда лезть – верная смерть. Попробовать поддеть оружием? Не факт, что получится – слишком быстро растворяет металл это инферно. А без стволов останемся точно.

Взгляд проходит по стенкам саркофага, задерживается на ножках, выполненных в виде когтистых лап. Вон, кстати, рядом пятна подпалин от крышки и ножей.

Мысль дозревает. Забрав фонарь, исследую под заметно потускневшим лучом нижнюю часть ящика. Рун нет. Сколько эта зараза может весить?

Восхищенно наблюдаю за напарниками. Вот это силища! Рывок вверх, наклон… меч выпадает. Потянувшиеся за ним жадные желтые струи обрываются, втягиваются назад. Гулко бьются об пол ножки саркофага. Еще один пробный патрон спокойно лежит на вуали. К слову, тонкие, как паутина, нити наверняка из золота – уж больно характерный цвет. Решившись, беру в руки.

Увесистый. Темно-красные, отделанные серебром ножны, длинная рукоятка, простая крестообразная гарда. Ножны покрывает сложный, гармоничный узор.

– Оно?

– Думаю, да.

Прислушиваюсь, добавляю:

– Даже уверен.

Судя по нарастающему шуму, на нас из дальнего коридора идет последняя, подзапоздавшая атака. Все ближе громыхают жесткие, металлические шаги. В памяти сами собой всплывают сведения о металлической служанке Брюса. Боюсь, не отобьемся.

Если только… Пытаюсь сорвать вуаль и понимаю – сидит намертво. Это не золото. Кажется, что тончайшие нити по прочности не уступают стали.

– Кемаль, помогай!

Хорошо, что мои приказы исполняются мгновенно и без вопросов. С хрустом рвется липкая металлическая паутина, вот уже освобождена рукоятка… Вцепившись двумя руками, выдергиваю клинок из ножен.

Удар! Мощнейший разряд прошивает тело от пальцев до пяток, вышибая дыхание и заставляя задрожать каждую клеточку. Превозмогая невероятную, давящую тяжесть, поднимаю исходящее серебряным огнем лезвие. И…

Он посмотрел на меня. Меч. Посмотрел, как живое существо.

Миг, в который спрессовался диалог мыслей-образов. И мы стали единым целым.

Вырвавшийся из прохода черный поток теней рассек сияющий луч. Мои глаза превратились в идеальный механизм поиска целей, а грани меча снова и снова били серебряными вспышками, выжигая полчища нечисти. Сколько же их?! Поневоле отступаем в свой проход, не давая призракам окружить нашу группу. Совсем невмоготу, когда перезаряжают оружие парни. Прорвавшихся вплотную гадов добиваю взглядом, не брезгуя рубануть и сталью.

Похоже, заключительная волна – уж очень поубавилось противников. Крутнувшись, залив коридор сплошным сиянием, заканчиваю разгром. Теперь последний враг.

Не знаю, почему современники Брюса считали это чудище похожим на женщину. Или это им успешно внушали? Выше меня ростом, корявая пародия на человека. Достаточно быстро двигающаяся и смертельно опасная.

Бах! Бах!

Картечь Кемаля расплющилась пятном на железной шкуре, лишь слегка пошатнув монстра. Перекрестившие шипастую башку очереди командира тоже оказались безрезультатными. Что же, как-то и не сомневался…

Проникающий в суть вещей взгляд засекает два черных комка в стремительно надвигающейся туше. Грудь и живот. Одно пятно темноты – то, что осталось от Брюса, другое – источник энергии. Куда бить?!

Выбираю грудь.

Я далек от фехтования, особенно увесистым двуручником. Но рассыпающее искры, сияющее лезвие без промаха входит в прячущийся за грудной пластиной комок. Вибрирующий железный вой.

Оп-па, ошибочка вышла. Дальнейший рывок нечисти я откровенно прохлопал. Насадившееся на меч чудовище оказывается в опасной близости. Едва успеваю убрать голову в попытке уклониться от железной лапы. Острейшие когти прорезают вязаную шапочку, и, похоже, задевают череп.

Бах! Бах! Бах!

Р-р-рах!

Успевшие перезарядиться парни лупят из всех стволов в упор, выстрелы сливаются в единый грохочущий гул. Удары картечи и пуль останавливают монстра, позволяя мне наконец-то отступить назад, выдернуть меч и нанести второй удар.

Душераздирающий скрежет, лязг, затихающий визг. Замершая фигура вздрагивает и оседает рассыпающейся железной пылью. Кончено.

Протираю рукавом играющее серебряными бликами лезвие, душой слышу победную песню меча. Он отомстил.

– Искандер, все?

– Да, командир, теперь все. Домой.

Уловив короткую просьбу, дополняю речь:

– Только заберем ножны.

Зал встретил тишиной. Странно, освещение как будто меркнет. Нет, не чудится – действительно становится темнее. Ножны лежат там, где их выронил Кемаль. От колдовской вуали не осталось и следа. С тихим шелестом входит в свое хранилище двуручник. Парой секунд позже в зале воцаряет темнота. Я, часом, не ослеп? Нет, вот подсвечивает желтизной опустевший саркофаг.

Щелчок, яркий луч налобного фонаря командира разрезает тьму. Пристраивает и запускает свой светильник Кемаль.

– Брат, подержи, пожалуйста.

Здоровяк протягивает к мечу руку и, коротко матюкнувшись, резво отдергивает назад.

– Он током бьет! Твои шутки, Искандер?

– Нет. Честно – нет.

– Дай-ка проверю.

Командиру прилетает еще круче. М-да, проверил.

– Как ты сам его держишь?

Проверяю ощущения.

– Нормально.

Резюме все еще растирающего кисть Ахмета:

– Вот и держи.

Понятно. Придерживая вертикально стоящий меч, скидываю рюкзак, лезу за фонариком. Надо тоже пристроить. Блин, больно-то как! Мое шипение сквозь зубы немедленно привлекает внимание друзей. Слепящие лучи скрещиваются на голове. Точно, мне же туда прилетело!

Уже через секунду сижу, склонив голову, а самодеятельные хирурги занимаются царапиной. Ну, это они мне сказали, что царапина, а ковыряются уже достаточно долго.

– Парни, вы что там, мозги разглядываете?

– Еще немного бы… Острые когти у гада были. Сейчас, брат, стянем края, и все будет нормально.

– Голова не болит?

Шучу:

– Чему там болеть? Я же военный. Сплошная кость.

– Оно и видно.

Индивидуальный перевязочный пакет образует новую шапочку. Белую. Блин, Лариса увидит – испугается. Осторожно натягиваю капюшон. Вот, так лучше. Только неудобно с мечом – все время рука занята, да и увесистый он. Веревкой перемотать? Осветив ножны, обнаруживаю два кольца. Ну да, для крепления. Только узковаты, веревка не влезет. Уловив затруднения, Кемаль без колебаний щелкает карабинами ремня дробовика, регулирует длину. Вот, совсем другое дело. Меч за спиной, фонарь в руке, мой рюкзак, не взирая на возражения, забирает командир. Все, идем назад. Осточертело это подземелье.

То, что визит затянется, стало ясно, когда три луча сошлись на древней кирпичной стене. Как раз в том месте, где находился проход. Песец.

Ошибиться коридором мы не могли.

– Охренеть. Что будем делать, командир?

Ахмет помолчал, провел пальцами по неожиданному препятствию.

– Думать.