Металл Армагеддона. Жизнь в обмен на смерть. - Александр Голодный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В увиденных картинах из прошлого вселившийся в железную «служанку» Брюс врывался в кабинет, вскрывал потайную комнату и выдергивал из гнезда нечто типа стеклянного цилиндра. Промахнувшись мимо зажима (спешил, наверное, помереть, бедняга. Когда еще такой случай представится?), ронял вещицу вниз. И где она?
Подсветив фонарем, замечаю искомое. Осторожно протянуть руку, захватить… Готово.
Не совсем цилиндр. Скорее, колба, в которой плещется светящаяся голубенькая субстанция. Вот только уровень не радует – можно сказать, на донышке.
– Что это, Искандер?
– Нечто типа батарейки. Вставлю в гнездо – должен появиться портал. Только энергии маловато. Не знаю, на сколько хватит. А с ходьбой у меня плохо.
Здоровяк многообещающе улыбается:
– Не волнуйся, брат. Домчу быстрее ветра. Командир, готовимся.
Заметно взбодрившийся Ахмет четко отвечает:
– Есть!
Два рюкзака и прихваченный куском веревки дробовик на командире, он уже в проходе. Я перекинут через плечо Кемаля, придерживаю свисающий меч левой рукой. В правой зажата колба. Еще раз напоминаю:
– Брат, ты только у портала поставь меня на ноги. Не хочу позориться, да и охрана невесть что подумает. Полагаю, минут двадцать у нас будет.
– Хорошо. Сделаем. Давай, Искандер!
– Приготовиться!
Примерившись, четко опускаю элемент питания в гнездо. Свечение стало ярче, механизм пришел в движение, плавно набирая скорость.
– Марш!
Да, блин, это, наверное, их любимая спортивная дистанция. Обхватив меня лапищами на манер медведя, здоровяк пушечным ядром вслед командиру пролетел по коридору. Зал промелькнул – испугаться не успел, вот уже проход на волю. С запозданием вспоминаю о щедро рассыпанных по полу стреляных гильзах – не хватает только поскользнуться. Нет, проскочили. Тряска ослабевает, движение замедляется. Звучит недоуменное:
– Искандер?..
Развернутый на лету и поставленный на ноги еле сохраняю равновесие – растряс и голова закружилась.
Всматриваюсь и усмехаюсь:
– Парни, просто вы оба резкие, как… ну, понятно, что. А колдовская механика – дело неторопливое, размеренное. Прогреться должна, обороты набрать…
Перестаю подтрунивать:
– Короче, я уже вижу: сейчас откроется.
Ползущие сверху вниз черные волны постепенно набирают скорость и густоту, сливаются в единое целое.
– Есть!
Поправив меч за спиной, оглядываюсь на напарников и командую:
– Вперед!
На прощание портал почему-то затянул выход. Вместо одного шага в темноте сделали по три. Но главное…
Свежий, пьянящий воздух заставил закружиться голову, по глазам ударил свет прожекторов. Еще пара шагов, бросаю взгляды через плечо. Напарники на месте, уже отключают и снимают налобные фонари. Ха, а глаза у них еще светятся.
Чувствую многочисленные взоры встречающих. Не могу удержаться – отвечаю нахальной усмешкой Черного Теха. Все! Победа! Легкий гул голосов, физически ощущаю, как спадает напряжение ожидания в зале.
Даже подающий команды оператор растерялся – сам останавливаю напарников за шаг от черты.
– Парни, оружие.
С запозданием звучит из колонок:
– Оружие на землю.
Аккуратно складываем верные, безупречно отслужившие стволы.
Пауза затягивается. Ах, да.
– Ножи остались там. Сгорели без остатка.
Мой громкий комментарий достигает нужных ушей.
– Два шага вперед. Рюкзаки и принесенные предметы.
Так, неувязочка получается.
Снимаю меч, держу перед собой в вытянутых руках.
Объявляю охране:
– Бойцы, смотрите внимательно.
Разжимаю пальцы. Снова чувствую себя магнитом – как ни в чем не бывало, артефакт продолжает висеть на ладонях. Встряхиваю руки. Крутнувшись, он прилипает к телу, не забыв чувствительно поддать гардой. Поморщившись, объясняю встречающим:
– В общем, положить не представляется возможным.
Шорох в колонках, звучит хорошо знакомый голос Ильи Юрьевича:
– Александр Владимирович, это он?..
– Так точно. Товарищ генерал-полковник, докладываю: поставленная задача выполнена. Группа вышла без потерь. Враг уничтожен.
Микрофон донес глубокий вздох. И короткое, прочувствованное:
– Спасибо.
Опять пауза. Ахмет тихо подсказывает:
– Куртки…
– Слушай, кто из нас генерал? Командуй.
– Нет, брат. Руководишь операцией ты.
– Слушаюсь.
Выдаю громче:
– Расстегнуть, распахнуть куртки. Повернуться.
Вспыхнувший яркий свет заставляет зажмуриться. От неловкого движения спадает капюшон с головы. Немедленно следует встревоженное:
– Александр Владимирович, вы ранены?
– Товарищ генерал-полковник, царапина.
Так, судя по замеченному жесту Ахмета, мне чего-то не договаривали.
Точно. Илья Юрьевич с беспокойством в голосе поторопил:
– Все, товарищи офицеры, следуйте в машину.
Осыпающийся шорох за спиной. Оборачиваемся.
М-да, вовремя мы вышли. Сжимаясь, сбивая кусочки камня и раствора, портал исчез. Теперь уже навсегда.
– Искандер, пойдем.
По мере того, как утихало радостное возбуждение, организм покидали силы. Вот уже ощутимо хромаю на левую ногу. Блин, да что со мной такое?!
Не слушая возражений, Кемаль молча подхватывает на руки.
– Брат, ты хоть у выхода на ноги поставь – перед людьми стыдно.
– Нечего стыдиться. Но поставлю… если удержишься.
Удержался. Хотя сил осталось… наверное, почти не осталось. И куда все здоровье подевалось?
Пошатываясь, прохожу фойе. За решеткой на контроле знакомые парни. А на улице… Господи, до чего же приятно увидеть солнце! Втроем замираем, подняв головы. Золотые лучи нежно ласкают лица. Нас не торопят – наверное, видят и понимают. Слышу беззвучную просьбу. Надо уважить.
– Внимание, охрана!..
Что-то уже и с громкостью трудности. Ну, думаю, услышали. Продолжаю:
– Меч необходимо тоже подставить под солнечные лучи. В общем, не дергайтесь, парни.
С шуршанием живая сталь покидает ножны, и по ней начинают гулять светящиеся волны. Понимаю – он тоже наслаждается.
– Александр Владимирович…
Генерал-полковник совсем рядом, стоит за решетчатым ограждением. Взор устремлен на двуручник, как, впрочем, и взгляды напарников. Кстати, а глаза у них уже не светятся.
Начальник продолжает:
– Меч… это что?
– Скорее уж «кто». Он живой и разумный.
Переворачиваю, чтобы «погреть» другой бочок.
– Его зовут Финист. Меч Святогора.
Услышав свое имя, клинок выдает могучую золотую вспышку, постепенно меркнет. Убираю в ножны, из последних сил ковыляю по лестнице. Пройдя в салон, падаю в кресло. Как хорошо! Глаза закрываются сами. Не в силах противиться безмерной усталости, проваливаюсь на дно черного колодца.
И опять сознание разделяется. Одна часть отключилась вместе с телом, другая хладнокровно наблюдает, как напарники заботливо раскладывают кресло, расстегивают одежду.
Появившиеся охранники вызывают некоторую настороженность, но оружие направлено в пол, да и во взглядах нет угрозы, лишь уважение, гордость и сочувствие.
Ближе к научному центру искры-друзья заволновались. Причина понятна – тело-оболочка действительно в плохом состоянии, почти исчерпало свой ресурс. Но стоит ли так переживать о временном? Я уже могу обходиться без него, изменение почти завершено. Смотрю на бледное, изможденное лицо и чувствую (чувствую?!) неправильность. Нерациональную, почти человеческую неправильность. Разве я должен чувствовать? Листаю картины воспоминаний, когда мы единое целое, снова переживаю то, чем щедро делилась человеческая составляющая. Нерациональная, ограниченная в силах, непродуманно расходующая себя на эмоции и чувства. Нужны ли они?
Проанализировав вопрос, отчетливо понимаю: нужны. Я гармоничен и полноценен только тогда, когда мы вместе. Пусть где-то нерационален, но слияние двух сутей неизмеримо выше, чем одна, пусть и сверхъестественная.
Надо взять под контроль оболочку-тело, помочь. Пройдет ограниченность забытья, можно будет уйти цельным. Потом, позже. Спешить некуда – впереди вечность.
И это правильно.
Сознание соединяется.
***
Теперь хорошо понимаю тех, кто пребывает в летаргическом сне. Все слышишь, частично ощущаешь, но вот пошевелиться и как-то выразить свое отношение к происходящему – увы.
Лариса и Сергей Дмитриевич:
– Лариса Сергеевна, я вас настоятельно прошу – перестаньте так нервничать. Из-за ваших эмоций сбивается аппаратура.
– Значит, это плохая аппаратура, товарищ полковник. У вас было целых десять дней – неужели, используя все ресурсы научного центра, вы не смогли разработать действительно надежную вещь?
Глубокий вздох, ученый старательно удерживает себя в руках. Деликатно, с оттенком сочувствия отвечает:
– Она экспериментальная и не имеет аналогов в мире. Проблема в том, что электроника работает на пределе чувствительности. Слишком слабы биотоки у Аль… нашего подопечного. Пожалуйста, посидите спокойно, подождите еще пару минут.