Джойленд - Стивен Кинг

У меня были свободные выходные — и вы уже должны догадаться, что произошло. Сама мысль о том, что по выходным всегда идет дождь, кажется глупой, но это не так: спросите любого работягу, который хоть раз в жизни планировал на выходных сгонять на рыбалку или выбраться с палаткой на природу.

Что ж, на такой случай под рукой всегда был Толкиен. Вот и в тот субботний день, когда миссис Шоплоу постучала в дверь и спросила, не желаю ли я спуститься в гостиную и составить им с Тиной Акерли компанию в «Скраббл», я сидел в кресле у окна и вместе с Фродо и Сэмом пробирался вглубь Мордора.

Я, будучи много раз бит в «Скраббл» своими тетушками Тэнси и Наоми, не слишком-то любил эту игру. У обеих был просто гигантский словарный запас — я называл его «скраблятиной»: он включал такие удивительные экземпляры, как бьеф, фря и бхут (индейский дух, представьте себе). Тем не менее, я согласился. Миссис Шоплоу, в конце концов, была моей хозяйкой, а у дипломатии много форм.

Когда мы спускались по лестнице, она доверительно сообщила мне:

— Помогаем Тине размяться. Она у нас акула «Скраббла». В следующие выходные участвует в каком-то турнире в Атлантик-сити. Даже вроде как с денежными призами.

Очень быстро — примерно за четыре хода — выяснилось, что в «Скраббле» наша соседка даст фору обеим моим тетушкам, причем огромную. К тому времени, как мисс Акерли сложила слово «венценосец» (с извиняющейся улыбкой, характерной, похоже, для всех мастеров «Скраббла» — они, наверное, тренируют ее перед зеркалом), Эммалина Шоплоу отставала от нее на восемьдесят очков. Что же касается меня… не будем о грустном.

— Вы, наверное, ничего не знаете об Энни и Майке Россах? — спросил я в ожидании своего хода (моим соперницам всякий раз требовалась доооолгая пауза на раздумья). — Они живут в большом зеленом особняке на Бич-роу.

Мисс Акерли замерла — с рукой, запущенной в маленький коричневый мешочек с буквами. Ее глаза и так были большими, а толстые линзы очков делали их и вовсе огромными.

— Ты встречался с ними?

— Угу. Они пытались запустить воздушного змея… в смысле, она пыталась… а я немного помог. Они очень милые. Мне просто стало интересно… Вдвоем, в таком гигантском доме, причем мальчик серьезно болен…

Они обменялись недоверчивыми взглядами, и я уже начал сожалеть, что вообще затронул эту тему.

— Она говорила с тобой? — спросила миссис Шоплоу. — Снежная королева и в самом деле говорила с тобой?

Не просто говорила — угощала меня смузи. Благодарила меня. Даже извинялась передо мной. Но ни о чем таком я рассказывать не стал: не только потому, что Энни вновь вся заледенела, когда я ляпнул лишнего, а потому, что это мне казалось чем-то вроде предательства.

— Немного. Я просто помог им со змеем, вот и все. — Я повернул доску. Она принадлежала Тине — профессиональная, со встроенным шпинделем. — Ну же, миссис Шоплоу. Ваш ход. Может, выберете что-нибудь из моего слабого словарного запаса?

— Если разместить буквы с умом, то слово «слабый» может принести семьдесят очков, — заметила Тина Акерли. — Даже больше, если потом добавить к нему что-нибудь с буквой «ы».

Миссис Шоплоу проигнорировала и совет, и расположение букв на доске.

— Ты, конечно же, знаешь, кто ее отец.

— Не уверен.

Хотя я уже знал, что у нее с ним натянутые отношения, причем давно.

— Бадди Росс? «Час силы с Бадди Россом». Неужели не знаешь?

Что-то такое я припоминал. Вроде бы в костюмерной я слышал выступавшего по радио священника с фамилией Росс. Как-то раз, когда я второпях переодевался в меха, Дотти Лассен спросила — ни с того ни с сего — нашел ли я Иисуса. Сначала я даже хотел ответить ей, что не знал о его пропаже, но сдержался.

— Какой-то проповедник, так?

— Что-то вроде Орала Робертса и Джимми Сваггерта, такой же известный, — сказала миссис Шоплоу. — Вещает из своей огромной церкви в Атланте. Он называет ее «Божий оплот». Его радиопередачи транслируются на всю страну, а сейчас он очень активно пытается прорваться на телевидение. Не знаю, дают ли ему эфир бесплатно или он его покупает. Уверена, что он может себе это позволить — особенно в ночные часы, когда боль и бессонница не дают старикам уснуть. Его шоу состоят наполовину из чудесных исцелений, наполовину — из сбора пожертвований.

— Внука ему почему-то исцелить не удается, — заметил я.

Тина вытащила руку из мешочка — пустую. На какое-то время она забыла об игре — к счастью для ее беспомощных соперников. Глаза ее сверкали.

— Ты не знаешь об этой истории? Обычно я не верю слухам, но… — она понизила голос и заговорила заговорщицким шепотом. — Но раз уж ты их встретил, могу рассказать.

— Да, пожалуйста.

Кажется, на один из вопросов — как Энни и Майк оказались вдвоем в большом доме на одном из самых роскошных пляжей Северной Каролины — я уже получил ответ.

Летний домик дедули Бадди, купленный и обслуживаемый за счет пожертвований.

— У него два сына, — сказала Тина. — Оба занимают высокие посты в его церкви — то ли дьяконы, то ли пасторы, не знаю. Я не слишком-то сильна в этой псевдо-религиозной лабуде. А вот дочь… дочь — она другая. Увлекалась спортом. Ездой верхом, теннисом, стрельбой из лука. Вместе с отцом охотилась на оленей. Участвовала в уйме соревнований по стрельбе. Все это оказалось в газетах, когда начались неприятности.

Теперь стало понятно, откуда взялась надпись на футболке.

— Когда ей исполнилось восемнадцать, она буквально пошла вразнос — так, по крайней мере, считал отец. Она поступила в светско-гуманитарный колледж, да и вообще, судя по всему, была не слишком покладистой дочерью. Сначала бросила спортивные соревнования, потом сменила церковные собрания на вечеринки, спиртное и парней. А еще… — Тина вновь понизила голос. — Она курила травку!

— Господи, — сказал я. — Только не это!

Миссис Шоплоу с укоризной посмотрела на меня, но Тина ничего не заметила.

— Да! Именно! О ней начали писать — таблоиды, потому что она была красивой и богатой, но в основном из-за того, что ее отец — знаменитость. Заблудшая, вот как они ее называли. Мини-юбки, хождение без лифчика — настоящий скандал для отцовской церкви. Ну, ты же знаешь этих фундаменталистов — их принципы берут свое начало в Ветхом завете: праведным спасение, а грешникам проклятье до седьмого колена. А ведь она не просто сходила на пару вечеринок, — глаза Тины теперь выглядели такими огромными, что, казалось, еще немного — и они выпадут из глазниц и скатятся по щекам. — Она вышла из Национальной стрелковой ассоциации и вступила в Американское общество атеистов!

— Ого. Об этом тоже написали газеты?

— Само собой! Никто не удивился, когда она забеременела, а когда ребенок родился, у него обнаружили болезнь… церебральный паралич, кажется…

— Мышечная дистрофия.

— Как бы там ни было, однажды ее отца спросили о внуке — и знаешь, что он ответил?

Я покачал головой, но подумал, что могу сделать предположение, недалекое от истины.

— Он сказал, что господь карает грешников и неверующих. Что его дочь не является исключением и что, может, болезнь сына вернет ее в лоно церкви.

— Думаю, этого не случилось до сих пор, — сказал я, вспомнив лицо Иисуса на змее.

— Не понимаю, почему люди используют религию для того, чтобы причинять друг другу боль — ее в нашем мире хватает и без того, — сказала миссис Шоплоу. — Религия должна успокаивать.

— Он просто старый резонер и самодур, — сказала Тина. — Неважно, сколько у нее было мужчин и сколько косяков она выкурила. От этого она не перестала быть его дочерью, а мальчик — его внуком. Я видела его пару раз в городе, в инвалидном кресле или в тех скобах, которые нужны ему для ходьбы. Очень милый мальчик, а она… она была трезвой. И в бюстгальтере.

Она сделала паузу, пытаясь вспомнить.

— Вроде бы.

— Ее отец может измениться, — сказала миссис Шоплоу, — но я в этом сомневаюсь. Юноши и девушки могут повзрослеть, а вот старики и старухи становится лишь старше, и с каждым годом все сильнее укрепляются во мнении, что правда на их стороне. Особенно если они чтят Писание.

Я вспомнил, что иногда говорила моя мать.

— Цитатами из Писания может изъясняться и дьявол.

— Причем самым приятным голосом, — мрачно согласилась миссис Шоплоу. Но тут ее лицо посветлело. — Тем не менее, преподобный Росс все еще позволяет им жить на Бич-роу. Должно быть, считает, что кто старое помянет — тому глаз вон. Может, до него дошло, что она тогда была всего лишь молоденькой девчушкой. Может, ей даже голосовать еще не разрешалось. Дев, твой ход.

Я составил слово «горе». Семь очков.

Трепку мне задали безжалостную, но — едва Тина Акерли разошлась на полную катушку — весьма недолгую. Я вернулся в комнату, сел на стул у окна и попробовал присоединиться к Фродо и Сэму на пути к Роковой Горе. Не получилось. Закрыв книгу, я уставился сквозь залитое дождем окно на пустынный пляж и серый океан. Зрелище довольно унылое, и обычно в такие минуты мои мысли возвращались к Венди. Где она сейчас, что делает и с кем? Я вспоминал ее улыбку, падающие на щеку волосы, мягкие полукружия грудей под одним из ее многочисленных шерстяных свитеров.