Берова тропа - Марианна Красовская

— Верно. А я не понимала. Для меня он отцом стал. Даже дедом. Год я у него жила… как дочь. Училась даром пользоваться, травы различать, заговоры читать. Плакать по ночам и с криками просыпаться перестала. И он решил, что можно…

— Что можно? — княжич напрягся всем телом, ревниво прижимая к себе Марику.

— Да все можно. Обнимать меня, признаваться во всяком, предлагать… Я тоже, конечно, неправа была. Огрела его поленом… пару раз. И орала громко и много. Наговорила всякого, что он старый и уродливый, что не для него такие как я…

Ольг фыркнул и расслабился, посмеиваясь. Проклятье всего лишь? Он так и думал. Значит, не совсем уж он и дурак, выходит. И не ошибся нисколько. Все правильно угадал. Марика тихо рассказывала, как выгнал ее Зимогор прочь, а потом она поняла, что тоже стала старухой. Как ненавидела его и себя, как хотела утопиться в речке, а он думал только о том, что никого и никогда в своей жизни он не хотел защитить от всего мира. Как-то само собой внутри него разливалось спокойствие рядом с ней. Все дурные мысли и тревоги ушли. Хотелось просто замереть и слушать ее.

— Ну что ты сопишь мне в ухо? — толкнула острым локтем его Марика. — Скажи что-нибудь.

— Я тебя люблю.

15-2

Этого она услышать точно не ожидала. Замерла, выпрямилась резко, вытянулась струной, ударив его затылком в подбородок.

— Что? Ты рехнулся?

— Мы разберёмся с проклятьем, — вдохновенно продолжал Ольг. — Снимем его, ты будешь снова молодой и красивой, родишь мне сына…

Марика тяжко вздохнула. Ну что за осел! Какая она пара княжичу — ведьма и дочь ведьмы? Да и не рождаются в их роду мальчики. Хотя… разве Ольг звал ее замуж? Нет, этого она не слышала.

— Ты говоришь ерунду… — начала было, но он прильнул губами к ее шее и принялся стаскивать с неё рубашку.

И стащил бы, и много бы чего ещё сделал, только дверь распахнулась, и в комнату ворвался Никитка… да так и остолбенел на пороге. Марика тут же представила себе, что именно он увидел, зажмурилась и застонала про себя. Ужас, ужас!

Ольг сдернул платок с лица, свирепо уставился на друга. Некоторое время они глядели друг другу в глаза, а потом княжич вскочил и вышел, обхватив Никитку за плечи. Марика бы очень хотелось подслушать их разговор, но она не рискнула. Мало ли… ни тот, ни другой, обнаружив ведьму под дверью, счастливы не будут.

Подождав несколько минут, ведьма здраво рассудила, что продолжения уже точно не будет. Горько вздохнула и вернулась в Варину горницу, где девочки увлеченно играли в куклы, а Ждану пришлось изображать из себя строгого отца семейства.

Чуда не получилось, но впервые за последние годы в груди Марики огненным цветком распускалась надежда. Что, если он не обманывает? Любит? Нет, в это она не верила. Но вдруг да помочь ей сможет? Она, женщина, Зимогору ничего не сделает, даже встретиться с ним не рискнет ни за что на свете, а Ольг — сильный мужчина, да еще и княжич. Может быть, пригрозит или уболтает? Может, и станет Марика вновь молодой? Замуж выйдет, ребеночка родит… Да даже и без замужа, если Ольг проклятье снимет, она готова быть с ним рядом верною подругою.

Княжич появился в детской уже ближе к вечеру. Дочь поцеловал, Марике улыбнулся криво и заявил:

— Уехать мне надобно по важным делам. Надолго ли, не знаю. Седмицы на три, может, дольше.

Сердце у ведьмы заколотилось: неужто Зимогора искать поедет?

— Варька, няньку свою слушайся во всем, я тебе подарков привезу. Марика, пойдем, разговор есть.

Едва дверь в горницу затворилась, княжич сгреб женщину в охапку, уткнулся носом ей в волосы и быстро заговорил:

— Волхва найти сейчас долго и сложно. Людей своих я отправил за ним. Сам поеду еще к одному колдуну. Может, и справится он с твоим проклятьем. Ты только не убегай, ладно?

— Да куда ж я от тебя денусь, глупый? — придушенно пробормотала Марика. — Ты всегда такой резвый, скажи? Вчера не замечал меня, сегодня любимой назвал, завтра уж уезжаешь…

— А то ты не знала. Когда меня по лесу тащила, должна бы догадаться. Если уж я задумал что, то не сверну.

Не стал говорить, что ему самому нужно было время, чтобы подумать над жизнью своей, над судьбой, над тем, что врагов успел нажить, сам того не зная. Рядом с ведьмой думы только о ней и были, а ему так нужна свежая голова и дружеский совет!

— Одно только прошу: поклянись, что ты меня не околдовала.

— Что ты, Олег, во мне и сил таких нет. Я только и могу травы чуять да немного лечить. Клянусь, ничем тебя к себе не привязывала, не колдовала, не привораживала.

— Со мной сегодня спать будешь, — была у Ольга мысль одна, да он не стал ее вслух произносить.

— Варька одна боится, — покачала головой ведьма. — Успеем еще, Олег. Куда нам спешить?

Княжич нахмурился, едва зубами не скрипя, задумался:

— Вот приедут от Лисяны Матвеевны стражницы, пусть они с Варькой ночуют. Ты моей будешь.

Марика кивнула, опуская глаза. Ей хотелось засмеяться от счастья. Неужели это все же случилось? Неужели у нее будет шанс на счастье? Так невероятно, и великолепно, и просто волшебно!

Поутру Ольг собрался в дальнюю дорогу. Положил в седельные сумки еду и смену одежды, раздал указания, оставил за главного Никитку, поцеловал в лоб Варьку, горячо поглядел на Марику, вскочил на своего могучего коня и уехал.

— Только с бером больше не братайся! — крикнула ему вслед Марика, улыбаясь.

Чувствовала, будто мужа любимого провожала: и грусть в груди, и нежность, и тревожное волнение, и предвкушение скорой встречи. Кто бы мог подумать, что она сама научится так любить мужчину? А ведь полюбила ведьма княжича всей своей женской сутью, он один в ее сердце был. Наверное, с самого того дня полюбила, как он в ее домишке ожил.

Никитка мрачно стоял и смотрел вслед Ольгу. Все уж разошлись по своим делам, неугомонные дети убежали в дом, народ, что на княжича поглазеть выбежал, тоже рассеялся, а молодой воин стоял и ждал все чего-то. Марика тоже не уходила. Наконец, Никитка повернулся