Кратчайшая история Советского Союза - Шейла Фицпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако ведущая роль Москвы в мировой коммунистической системе уже подвергалась сомнению в ситуации разрыва между СССР и Китаем. Обе страны поддерживали Северный Вьетнам, но Китай, повышение международного статуса которого стало очевидным в 1971 г., когда он занял свое место в Совете безопасности ООН, определенно следовал в делах третьего мира своей особой повестке, вступая в противостояние не только с США, но и с Советским Союзом. В 1969 г. напряженность между СССР и Китаем из-за взаимных территориальных претензий привела к вооруженным столкновениям на пограничной реке Уссури. В середине 1970-х гг. китайцы не только называли Советский Союз «империалистической силой» в третьем мире, но и считали его более опасной из двух империалистических сверхдержав.
Восточноевропейский вопрос обострял конфликты холодной войны, причем не только потому, что США – и их внутренние национальные лобби – считали нелегитимным само существование режимов советского типа, но и потому, что жители этих стран, в общем-то, были с ними согласны. В 1956 г. Венгрия бросила СССР вызов и получила жесткий отпор; похожие события, хоть и масштабом помельче, в тот же год развернулись в Польше. В конце 1960-х гг. проблем подкинула уже Чехословакия, исторически одна из наиболее просоциалистических и просоветских стран блока. Когда в 1968 г. реформаторски настроенный партийный лидер Александр Дубчек попытался установить в Чехословакии «социализм с человеческим лицом» (имея в виду уменьшение партийного и полицейского давления), Советский Союз ввел в страну танки. Это решение имело разрушительные последствия как внутри СССР (шокировав бо́льшую часть московской и ленинградской интеллигенции), так и в Восточной Европе, и к тому же серьезно повредило отношениям Советского Союза с США. Новорожденная «доктрина Брежнева» наделяла Советский Союз правом вмешиваться ради спасения «социализма» в дела той страны, в которой ему будет угрожать опасность; это было равнозначно утверждению, что любая страна, входящая в советский блок, обязана в нем оставаться. Такое отношение особенно оскорбляло чехов, которые, в отличие от венгров в 1956 г., не пытались выйти из советского блока или отказаться от социализма, – хотя надо признать, что, если бы программа Дубчека была выполнена, они могли бы и передумать.
Наращивание военного потенциала при Брежневе сопровождалось – по мнению некоторых, парадоксальным образом – стремлением к разрядке, ослаблением напряженности холодной войны, а также контактами с США на более высоком уровне и подписанием соглашений о контроле над вооружениями. В начале 1970-х гг. в этом направлении наметился некоторый прогресс: в 1971 г. было подписано четырехстороннее соглашение по Западному Берлину; в следующем году за ним последовали советско-американские договоренности по ограничению стратегических вооружений (ОСВ-1). Обходительный Георгий Арбатов, директор советского Института США и Канады, а до того один из советников Хрущева, стал в США частым гостем, убеждая в необходимости разрядки и американских экспертов по вопросам безопасности, и – благодаря телевидению – граждан страны. Однако враждебность и подозрительность США в отношении Советского Союза были так же глубоки, как и взаимны, и во второй половине 1970-х гг., на фоне унизительного ухода Америки из Вьетнама, процесс разрядки застопорился. К этому времени Советский Союз уже стал полноценным конкурентом США в борьбе за влияние в третьем мире, значительно укрепив свой престиж благодаря помощи освободительному движению во Вьетнаме и поддержке антиколониальных националистических сил, бросавших вызов проамериканским правительствам в Африке, на Ближнем Востоке и в Центральной Америке. В этом геополитическом соревновании неудачи выпадали на долю как одной, так и другой стороны: СССР пришлось проглотить победу Израиля над арабскими странами (Египтом, Сирией и Иорданией) в Шестидневной войне 1967 г.; США – свержение в 1979 г. мусульманскими радикалами поддерживаемого американцами режима иранского шаха.
Шестидневная война стала для Советского Союза не просто дипломатическим поражением – она к тому же создала для него новую проблему, пробудив патриотическую гордость и произраильский национализм в среде советских евреев. Власти ответили на это атакой на «сионизм» и новыми притеснениями еврейской культуры, что, в свою очередь, спровоцировало широкомасштабную международную кампанию за право евреев на выезд из СССР. Еврейская эмиграция из Советского Союза превратилась в вопрос прав человека, поднимаемый и в ООН, и в американском конгрессе, который в 1974 г. принял карательную поправку Джексона – Вэника к американскому Закону о торговле. Советские руководители попали в безвыходную ситуацию, поскольку они едва ли могли возразить (хотя это и было чистой правдой), что СССР отказывает в праве на выезд всем, а не только евреям. В итоге с 1971 по 1981 г. Советский Союз покинуло 236 000 евреев (что стало, по мнению советских антисемитов, еще одним примером еврейских привилегий); чуть больше половины из них отправились в Израиль, а еще одна большая группа обосновалась в США. Однако их отъезд сопровождался массой бюрократических проволочек и облагался высоким налогом на экспатриацию для лиц, имеющих высшее образование, что только подчеркнуло отрицательное отношение СССР к еврейской эмиграции и не принесло ему никаких очков за уступчивость.
Советский эксперт по внешней политике и поборник разрядки Георгий Арбатов (слева) с американским советологом Северином Бялером[35]
Начало 1980-х гг. ознаменовалось новыми провалами в сфере политического пиара. С укреплением польского движения «Солидарность» власть коммунистов в Восточной Европе вновь оказалась под угрозой; однако на этот раз польское правительство само ввело военное положение, а Советский Союз умыл руки и не стал посылать войска. Опрометчивое решение ввязаться в гражданскую войну в Афганистане для защиты советского ставленника, по всей видимости, скорее опиралось на представления брежневского руководства о том, как должна себя вести сверхдержава, чем на какой бы то ни было здравый анализ выгод и издержек. «Нам был обязательно нужен собственный Вьетнам», – удрученно вздыхали советские эксперты по внешней политике, и так оно и случилось: подобно США во Вьетнаме, Советский Союз в Афганистане ценой множества жизней не добился ровным счетом ничего и со временем (уже при Горбачеве) был вынужден бесславно вывести войска. Советское население выражало свое неодобрение сдержаннее, чем американское, но по боевому духу армии был нанесен удар той же силы, а обиженные и деморализованные ветераны Афганской войны стали для СССР еще более серьезной проблемой, чем ветераны Вьетнама для США.
Невзирая на провал в Афганистане, Советский Союз брежневской эпохи мог гордиться тем, что ему удалось избежать опасной социальной нестабильности, с которой столкнулась другая сверхдержава. С 1960-х гг. США болтало по волнам студенческих и гражданских выступлений, акций «Черных пантер» и протестов против войны во Вьетнаме, а в довершение всего разразился Уотергейтский скандал – серьезный кризис легитимности государственной власти, который привел к импичменту президента Никсона и его отставке в августе 1974 г. Слава богу, думал, наверное, Брежнев (как и многие его сограждане), что советские национальные меньшинства не так озлоблены и склонны к бунтам, как черные американцы, а советская молодежь не настолько отчуждена от старшего поколения и еще уважает общественные нормы, – да и на что вообще жалуются эти американцы с их огромными домами в пригородах, двойными мартини и шикарными автомобилями?
В республиках
Действительно, при всем разнообразии населяющих его народов Советский Союз не сталкивался ни с чем похожим на американский расовый вопрос. Явные межнациональные конфликты случались сравнительно редко, при этом конфликты с участием русских возникали не чаще, чем между двумя этническими меньшинствами или же между этническим меньшинством и титульной нацией в одной из среднеазиатских или кавказских республик. Этнические депортации 1940-х гг. породили ряд проблем, в том числе в Казахстане, где недовольство властей республики переселением чужаков было едва ли не сильнее недовольства самих вынужденных переселенцев. Проблемы только умножились, когда после доклада Хрущева на XX съезде партии некоторые представители «репрессированных народов» смогли вернуться в родные края только для того, чтобы обнаружить, что в их
