Крещение Киевской Руси - Аполлон Кузьмин

Руги и русы на карте Европы в XI–XII в.

В свете указанных фактов становятся ясными многие другие подобные известия. Скажем, около 1191 года герцог Австрии и Штирии Оттокар IV в уставе городу Эннсу назначает размер платы за провоз соли «на Русь» и «из Руси». Соляные источники в Подунавье находились в районе Зальцбурга и в верховьях притока Дуная Трауна. В привилее Регенсбургу от 9 июля 1192 года австрийского герцога Леопольда II указаны сборы за проезд купцов «русариев» через территорию Австрии два таланта в одну сторону и полталанта обратно.

Локализация Дунайской Рутении с определенностью указывает на древний Ругиланд — государство ругов, упоминаемое в источниках IV–VIII веков. Очевидно, именно эта территория, названная «Ругией», имеется в виду и в Раффельштеттенском уставе начала X века.

Надо иметь в виду, что в X веке в официальных документах Империи Киевская Русь также называлась «Ругией». Большое количество источников X–XII веков дают оба варианта написания, либо оговаривая равнозначность этих обозначений, либо даже и не замечая разнобоя. Так, Бенуа де Сент-Мор в «Хронике герцогов нормандских» (ок. 1175 года) называет рядом «рогов и унгров». А в несколько более позднем французском романе «Ипомедон» в перечне стран названы рядом «Руссия» и «Алемания» (Германия). В романе «Октавиан» (между 1229–1244 гг.) последовательно называются Алемания, Руссия, Венгрия.

О Дунайской Руси в XII веке хорошо знали и на Западе, и на Востоке, почему часто никаких пояснений и не делалось. Известный арабский географ ал-Идриси около 1154 года указывает на два вида русов. Один из них тот, что примыкает к Причерноморью, а другой располагается по соседству с Венгрией и Македонией. И, видимо, этих «русских» имел в виду Савва, первый сербский архиепископ, посетивший в 1229 году Иерусалим. Он остановился там в «русском» монастыре, считая его монахов своими сородичами.

Какая-то часть Дунайской Руссии входила и в состав Венгрии. Так, под 1031 годом сообщается о гибели сына венгерского короля Стефана — Имре, носившего титул «герцога Руссии». Несколько позднее дочь «герцога Рутении» Агмунда-Анастасия стала женой венгерского короля Андрея (1046–1061). Она покровительствовала православным монастырям в Венгрии, предоставив, в частности, убежище монахам Сазавского монастыря, изгнанным в 1055 году из Чехии. По смерти Андрея Агмунда с сыном Шаламаном бежала в Тюрингию. Если учесть, что вдовы обычно возвращались на родину, надо думать, что была она дочерью герцога Рутении, либо смежной с Паннонией, либо локализовавшейся в Тюрингии.

От 1242 года сохранилось послание аббата венгерского бенедиктинского монастыря Св. Марии, находившегося «в Руссии», к духовенству Британии. Аббат из Вены сообщал о разорении Подунайских областей татарами. «Руссия» здесь прямо включена в состав Венгрии, но речь шла о территориях, расположенных поблизости от Вены.

Как было сказано, Дунайская Руссия — это королевство Ругия, возникшее в качестве федеративного по отношению к Риму еще до начала массового движения причерноморских и прибалтийских племен к границам Империи. Уже в документе 307 года руги обозначены в числе федератов Рима. Пришли сюда руги из Прибалтики, где им пришлось выдержать тяжелую борьбу с готами. Часть ругов была захвачена движением к Причерноморью (они упомянуты у Иордана в его истории как «роги» и «розомоны»), другая, большая часть направилась в Центральную Европу, где и расселилась на разных территориях более или менее компактными группами. С приходом готов в Подунавье между ними вновь вспыхивает вражда, хотя во внутренних усобицах руги обращались и за содействием готов. По указанию Иордана, ругом был Одоакр, сокрушивший во главе отрядов ругов, скирров и некоторых других племен Западную Римскую империю (476 г.). Но раздоры ругов между собой помогли вождю готов Теодориху одержать победу над Одоакром и отобрать у него Северную Италию. Отряды ругов участвовали в провозглашении Теодориха королем в 493 году, а поселения их в Северной Италии (в районе Гардов) сохранялись и много столетий позднее. Еще в IX веке папы римские обращались особо к «клирикам рогов», что свидетельствует о сохранении у них, видимо, арианской организации. Об арианстве ругов в V веке прямо свидетельствует Житие Северина написанное в самом начале VI столетия.

Примечательно, что в позднейшей традиции героем германского эпоса стал Теодорих, а славянского — Одоакр, которого часто называли в источниках XV–XVI веков также «русским» или «ругским» князем. В саге о Тидреке Бернском (то есть Теодорихе Веронском — готском короле) готам постоянно противостоят «русские люди» и их короли. Ясно, что предания, зародившиеся на Дунае, могли иметь в виду дунайских «русских». Память же об этих событиях сохранялась не только в Германии, но и на Руси. Новгородская I летопись под 1204 годом, рассказывая о взятии крестоносцами Константинополя, называет одного воеводу «из Берна, идеже бе поганый злый Дедрик», то есть воевода происходил из того же города, где некогда жил столь неприязненный для русского летописца готский предводитель.

О следах арианства у рутенов довольно определенно говорит около 1145 года Матвей Краковский в послании Бернару Клервоскому — «отцу крестоносцев». Переписка велась в связи с подготовкой крестового похода против славян-язычников, а католический епископ заодно готовил почву и для насильственного подавления христианских общин рутенов, сохранявших независимость от Рима. Помимо «бесчисленных» рутенов на востоке, Матвей Краковский называет также рутенов в Полонии и Богемии. По его оценке, рутены «Христа лишь по имени признают, а по сути, в глубине души отрицают». При этом речь идет вовсе не о православии. Епископ подчеркивает, что «не желает упомянутый народ ни с греческой, ни с латинской церковью быть единообразным, но, отличный от той и другой, таинства ни одной из них не разделяет».

По уверению Матвея Краковского, рутены — народ, «заблуждениями различными и порочностью еретической от порога обращения своего пропитанный». Это означает, что ни римская, ни греческая церкви не имели отношения к распространению христианства у рутенов. Они издавна следуют своим заблуждениям, очевидно, арианского толка. У русских практиковалось также повторное крещение взрослых, которое позднее прорастет в Центральной Европе в течении анабаптистов (перекрещенцев). Католического епископа не могли не возмущать и сохранявшиеся в общинах рутенов внецерковные дароприношения, то есть, видимо, обряды пелагианского толка.

Не исключено, что Матвей Краковский что-то сгущал: речь шла о подготовке крестового похода на Восток (таковой и состоялся против балтийских славян в 1147 году). Ариане, в частности омийцы, вовсе не отрицали ни по форме, ни «в глубине души» Христа. Они лишь ставили его ниже Бога-Отца, на вторую ступень. Неясно также, в какой степени обвинения епископа предполагали Киевскую Русь. С положением в ней он, видимо, и не слишком был знаком. Ему были ближе рутены в Польше и Богемии, реально противостоящие католическому духовенству. И именно это положение объясняет отношение римской церкви к славянскому богослужению и «русскому» письму.

Если положение таким оставалось в XII веке, то в предшествующий период оно, очевидно, было еще более опасным с точки зрения Рима. Поэтому вовсе неудивительно, что в связи с открытием пражского епископства в 973 году папа Иоанн XIII в послании Болеславу Чешскому запрещает привлекать на епископскую кафедру «человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка». Поскольку Киевская Русь в то время не могла поставлять кадры священнослужителей, известие кажется столь же сомнительным, что и «русские письмена». Но грамота, упомянутая в начале XII века Козьмой Пражским в его Хронике, была известна и за пределами Чехии, и, видимо, ей придавалось не местное значение. О ней сообщает, в частности, автор XII века Анналист Саксон. И в связь с этим предупреждением может быть поставлено указание польского анонима XV века на то, что у каких-то славян, крещенных по восточному обряду, были «русские священнослужители». Смысл этого странного распределения ролей может быть понят, если учесть, что для рутенов не было проблемы посвящения в сан: священники и епископы избирались общиной, как это некогда было в ранней христианской церкви.

Практически вовсе не рассматривается беглое замечание чешской хроники Далимила начала XIV века о Мефодии: «Тен арцибискуп Русин беше, мси (то есть мессу) словенску служеше». Ясно, что определение «Русин» в данном случае имеет не этническое, а религиозное значение. Мефодий отнесен здесь к числу тех религиозных деятелей, которые пользовались «русским письмом» — глаголицей и хранили традиционные религиозные обряды. Киевская Русь в этом случае вновь не могла иметься в виду, да и в начале XIV века она лежала в руинах. Знатоков русского письма в это время, как было сказано, искали не на востоке, а на западе, в Хорватии.