Капойо (СИ) - Иолич Ася

Стоя в пяти шагах от мёртвого ствола, она занесла руку с ножом, но неожиданно опустила её. Нож скользнул в ножны.

– Прости, – сказала она. – Мне не стоило тревожить твой покой.

Она подошла к стволу и погладила его рукой в том месте, куда в прошлый раз чаще всего попадал её нож. Ствол был нагрет солнцем, и из-под коры вылетели мотыльки и пара иррео, как потревоженные призрачные воспоминания о том времени, когда в могучем, старом стволе ещё была собственная, внутренняя жизнь, а не только жизни этих крохотных крылатых созданий, населявших его кору теперь.

Ташта рысил по пыльным дорогам среди стрекотания кузнечиков. Они выехали на берег кирио.

-Кэтас, кэтас, Ташта.

Аяна осадила его на шаг, подъезжая к поместью Эрке, и у ворот спешилась.

Ворота были заперты.

Аяна стояла, холодея, глядя вверх, на створки. Ей нужно было попасть внутрь, быстро пробежать пару десятков па до сенного сарая и переодеться в платье, а потом завести Ташту в денник и пойти к Гелиэр. Последовательность простых действий, которая рушилась из-за невозможности первого из них. Ворота были заперты, и нужно было позвать кого-то из катьонте, но если на её крик придёт Уителл, он ни за что не оставит Анвера одного в конюшне. Уителл пошлёт кого-то за его сестрой, в комнату на хозяйственном этаже, и посланный будет долго стучать и вернётся со словами, что сестры тут нет. Тогда Уителл либо скажет уйти и вернуться позже, что приведёт к опозданию, либо сопроводит ожидать в дом, и там злосчастный Анвер будет сидеть под подозрительными взглядами и неусыпным вниманием Саорин, Бетиллы, Ланты или Виданы, не имея возможности зайти на женскую половину за платьем и превратиться обратно в Аяну.

У неё закололо губы и пальцы. Опаздывать нельзя. Она взяла Ташту за корде и повела дальше, вдоль ограды сада, глядя наверх. Слишком высоко.

Она дошла до угла и свернула налево. Роща олли шелестела дрожащими листьями под лёгким ветром. Ограда высилась на три с половиной па от земли, крепкая, сложенная из светлого камня.

Аяна остановилась. Она вспомнила свадьбы хасэ. Парни поднимали коней в бешеный галоп и...

– А ну-ка, Ташта, иди сюда.

Она запрыгнула на него и подвела к ограде, потом сняла сапоги и, осторожно балансируя, поднялась во весь рост на его спине.

– Кэтас, кэтас, – шептала она. – Стамэ. Стой, милый, только стой.

Круп гнедого упруго двигался под её босыми ногами. Она огляделась. Перед глазами был дальний край сада, пустой, безлюдный. Она взяла сапоги в зубы.

– Подожди меня здесь, золотой мой.

Аяна повисла на руках и мягко спрыгнула в траву, отряхивая ладони и оправляя камзол. Потом она обернулась.

С выражением неописуемого восторга, смешанного с удивлением, на неё с дорожки из-за деревьев смотрела Гелиэр.

– Аяна, почему ты..

– Тихо, тихо! – прижала палец к губам Аяна. – Мне нужно забрать лошадь, кирья. Я бегу в сенной сарай, если увидишь кого-то – умоляю, отвлеки!

Гелиэр восторженно кивнула. Она одёрнула подол, расправила плечи и быстро зашагала по дорожке в сторону пристройки. Аяна выдохнула и припустила босыми ногами по нестриженой траве, надеясь, что благодаря забору в саду нет змей. Она бежала, пригнувшись, за живой изгородью, до которой тут ещё не добрались ножницы садовника, обогнала Гелиэр и юркнула в створку ворот сарая.

Новое удобное синее платье пахло сеном. Аяна скинула камзол и наспех натянула платье поверх штанов, свернула камзол и сунула под мышку, одновременно затягивая корсаж.

– Эй, кто-нибудь! Кирье Эрке дурно!

Аяна дёрнулась и кинула сапоги и камзол в угол. Она выбежала из сарая, нырнула в узкий проход в сад и вылетела на засыпанную камешками дорожку, на ходу натягивая драные удобные туфли.

– Кирья! – завопила она.

Гелиэр безжизненно свисала с рук нового конюха, Томилла, её лицо из золотистого стало серым, одна туфелька слетела с ноги и валялась рядом, на дорожке, подошвой кверху.

– Кирья, кирья Гелиэр, – простонала в отчаянии Аяна. – Что с тобой?

– Не стой столбом, капойо, – рявкнул Томилл, – беги в дом! Пусть пошлют за гватре!

– Не надо гватре, – вдруг сказала Гелиэр, поднимаясь и оправляя платье.

Она изящным движением перевернула туфельку и сунула в неё ногу, потом отряхнула подол ещё раз и посмотрела на Томилла и Аяну.

– Мне уже лучше. Просто вдруг стало душно.

Аяна с волнением вглядывалась в её лицо, наблюдая, как оно приобретает обычные краски. Томилл беспокойно оглянулся на дом.

– Кирья, я всё же сбегаю за...

– Нет. Ты можешь быть свободен, – сказала Гелиэр, и Томилл недоуменно поклонился и пошёл прочь, оглядываясь на них.

– Кирья, что с тобой? – в тревоге спросила Аяна. – Тебе стало дурно? Пойдём в дом, я открою окна и принесу ледяной воды! Пригласить лекаря?

Гелиэр дважды быстро моргнула и слегка подняла бровь, настолько еле заметно, что Аяна не заметила бы, если бы не вглядывалась в её лицо.

– Капойо, что ты говоришь такое? Ты же просила отвлечь. Он шёл к сараям, и я отвлекла его. Он же не может бросить сомлевшую кирью валяться на земле.

– Я думала, тебе дурно, – выдохнула Аяна с облегчением. – Спасибо, кирья, ты выручила меня!

– Не за что, – сказала с улыбкой Гелиэр. – Можешь звать меня Гели. Иди, забери свою лошадь. Ты приехала верхом, да? Прямо как рассказывала?

– Да, – кивнула Аяна. – Мне нужно выйти за ворота и привести Ташту сюда. Я залезла ему на спину, чтобы перебраться через забор. Боюсь, он может испугаться чего-то и убежать.

Гелиэр звонко рассмеялась.

– Я думала, мне тут будет невыносимо скучно. Спасибо, Аяна. Ты немного скрасила мой день.

Аяна ушла к воротам и отперла их ключом, висевшим в сарае. Ташта, по счастью, не успел уйти далеко. Она взяла его за корде и увела в конюшню, по пути вспоминая слова Харвилла об обмороках. Так, значит, это правда. Как Гелиэр додумалась?

– Кирья... Гели, как тебе пришло в голову изобразить обморок? - спросила Аяна, входя в комнату.

– Мы об этом читали в книжке с Ридой.

– В книжке?

– Да. Дэска Оринда читала такие книжки для престарелых дам, там, где все в конце либо умирают, либо женятся. Мы один раз стащили у неё. Там было написано такое...

Гелиэр покраснела так густо, что её нежное смугловатое лицо стало похоже на свежий красный бутон тарио.

Аяна опешила.

– Гели, - сказала она с веселым укором, - Что же это была за книжка?

Гелиэр судорожно вздохнула и показала на шнуровку на спине.

– Распусти, пожалуйста, а то я сомлею по-настоящему. Там в конце муж привёл молодую жену в дом, и... и...

Аяна распустила шнуровку, обошла Гели и заглянула той в лицо.

– Он её... поцеловал, - полушёпотом выдохнула Гели почти в ухо Аяне, обмахиваясь ладонью и краснея настолько густо, насколько это вообще было возможно. - Там прямо так и было написано, представляешь? Дэска Оринда потом узнала про книжку. Риду лишили жалованья за месяц... А меня отругали, и отец ходил сердитый ещё две недели...

– Да, - сказала Аяна. - Да. Представляю себе.

20. Мои туфли немного жмут

Кот обнюхал её руку и не стал отодвигаться.

– Ишке, Ишке! - прошептала Аяна. - Дай коснуться! Я только поглажу!

Ишке настороженно смотрел, как её пальцы медленно тянутся и поднимаются к его голове, но в последний момент отстранился.

– Пшшёл! - прошипел Раталл, проходивший по лестнице, замахиваясь на Ишке ногой.

Кот метнулся за перила и исчез тёмной тенью в подворотне, и нога Раталла заехала по боку керамической миски с остатками каши и сырно-яичной начинки для лепёшек.

Аяна взметнулась. Она еле удержалась, чтобы не схватить Раталла за ногу и не дёрнуть как следует, но обернулась к Кимату, который спал, раскинувшись, в кроватке в углу комнаты.

– У-у-у! - погрозила она кулаком в сторону двери, потому что Раталл уже спустился с лесенки и нарочно шаркал по коридорчику, чтобы досадить Аяне.