В глубинах полярных морей - Иван Колышкин

Но расчеты подвели. Внезапно выяснилось, что топлива больше нет. О случившемся донесли в базу и стали ждать помощи, рискуя каждую минуту оказаться обнаруженными и потопленными. Но что может быть хуже пассивного ожидания?! И матросская смекалка пришла на выручку. Из торпед собрали весь керосин, смешали его со смазочным маслом и на этом «ерше» попробовали запустить дизеля. Получилось. И лодка двинулась подальше от опасного берега. Но и этого импровизированного топлива не хватило на то, чтобы дойти до дому.

А «К-21» тем временем срочно готовилась к выходу в море. Приказ идти на помощь Столбову застал ее в ремонте. Работ оставалось дня на три-четыре. Но это был немыслимый в сложившейся обстановке срок. И моряки пятой боевой части во главе с инженер-механиком Владимиром Браманом решили подготовить «катюшу» к выходу за несколько часов. С этой задачей им удалось справиться блестяще. И вот «К-21» под командованием Лунина и с Магомедом Гаджиевым на борту направилась на помощь боевым друзьям.

«Катюше» предстояло передать на борт «щуки» необходимое для возвращения в базу количество горючего. У нас в морской практике еще не было подобных прецедентов. Методы передачи топлива с лодки на лодку в море не отрабатывались. В мирное время мы, попросту говоря, не сумели предусмотреть подобной необходимости. Да и специальных технических средств для этого не имелось. Обстановка вынуждала Гаджиева и Лунина к импровизации.

Ошвартоваться борт о борт было невероятно трудно, да и опасно — с океана шла крупная зыбь, грозя побить лодки одну о другую. Но иного выхода не существовало — длина шлангов не позволяла перекачивать топливо на расстоянии, без швартовки. Все теперь зависело от морской выучки командиров, от их искусства в управлении кораблем. И труднейший маневр им удался вполне.

Лодки сошлись борт к борту без повреждений и были закреплены упругим манильским тросом. У кнехтов стояли краснофлотцы с топорами, готовые в случае необходимости обрубить швартовые концы. Артиллерийские расчеты застыли у изготовленных к бою орудий.

Через рубочный люк «катюши» был выведен топливный шланг и подан к горловине цистерны прочного корпуса «щуки». Шланг имел достаточную слабину, чтобы не порваться на волне.

И вот заработал топливный насос — соляр пошел! За сравнительно короткое время, показавшееся подводникам нестерпимо долгим, с «катюши» сумели передать на «Щ-421» пятнадцать тонн топлива — вполне достаточное количество для дороги домой. Сто двадцать килограммов смазочного масла перетащили в специальных мешках из-под дистиллированной воды.

За это время лодки не помяли друг другу корпуса, швартовы и шланги ни разу не порвались. Одним словом, сложнейшая с точки зрения морской практики работа прошла отлично, несмотря на непрекращавшуюся волну.

Это была победа над морем, что иной раз не менее почетно, чем победа над врагом.

Обе лодки благополучно возвратились в Полярное. Лунин на деле показал свою способность мастерски управлять подводным крейсером.

А со Столбовым у меня состоялся серьезный разговор. Для опытного инженер-механика Большакова такой просчет с горючим непростителен. И командир корабля не может не быть в ответе за грубые упущения подчиненных. Не имеем мы права сами себе создавать трудности, с тем чтобы потом героически их преодолевать. Этак фашиста некогда будет бить.

Солнечный график

На стене моей «каюты» висит пестрый листок ватмана с волнообразными границами междуцветий — этакая абстрактная живопись. Она — плод творчества дивизионного штурмана Бориса Ковалева.

Штурман создает этот маленький шедевр с помощью морского астрономического ежегодника и цветных карандашей. Называется он графиком освещенности. В нашем полярном краю каждому командиру такой график нужен особенно. Без него не обойтись в боевом планировании. Посмотришь на нужное число нужного месяца — и сразу видно, что это за сутки: будет ли солнце над горизонтом, и сколько времени, какова длина вечерних и утренних сумерек, насколько продолжительна и темна ночь, с луной она или без луны. Картина полная. Только вот северных сияний предусмотреть не удается.

Глядя на график, я прикидываю и сопоставляю. Война началась в день летнего солнцестояния. Тогда же, бессменным полярным днем, начали мы боевые походы. К нам пришли первые победы. Число их продолжало неуклонно расти. На наших успехах не отразилось наступление сплошной северной темноты. Лодки славно поработали в декабре. Урожайным оказался и январь.

Торпедами и артиллерией четыре «катюши», по нашим данным, потопили в этом месяце в общей сложности шесть транспортов и кораблей, да еще поставили изрядное количество мин на коммуникациях немцев. С одной из минных постановок был связан небольшой, но вполне характерный для облика наших моряков эпизод.

«К-23» ставила мины во вражеском фиорде. Это, понятно, требовало особой скрытности. Мины правого борта были поставлены без происшествий. Но когда начали постановку мин левого борта, заело миносбрасывающее устройство, не отличавшееся особым совершенством. Положение создалось сложное. Для того чтобы исправить повреждение обычным путем, надо всплыть и вскрыть миннобалластную цистерну. Но со вскрытой цистерной не погрузишься. И чем все это может кончиться в оживленном районе чужого фиорда, да еще лунной ночью, объяснять не требуется. На такой риск для всего корабля командир его — капитан 3 ранга Потапов пойти не мог.

Оставался второй вариант: послать человека в цистерну и задраить ее на время работы. Тогда лодка в случае необходимости сможет погрузиться. Но для того, кто работает в цистерне, это верная смерть. Понятно, что отправить на такое дело можно было лишь добровольца.

Желающих пойти в цистерну оказалось немало. Но особенно настойчиво просился пожилой боцман мичман Носов. Сверхсрочник, инструктор-горизонтальщик, он служил на лодках с первых комсомольских призывов на флот и подготовил не один десяток первоклассных боцманов.

— Вы не беспокойтесь, товарищ командир, — смущенно уговаривал он, — надо будет погружаться — погружайтесь. А управиться быстрее меня вряд ли кто сумеет.

И Потапов остановил свой выбор на Носове. Боцман приступил к работе.

Пока боцман сидел в цистерне, командир и сигнальщик сквозь пелену налетевшего снежного заряда увидели немецкий корабль — он проходил неподалеку. Момент был напряженный. Но корабль, к счастью, не заметил лодку.

Все окончилось счастливо. Коммунист Носов хорошо владел собой, и повреждение он исправил надежно и быстро. Мины были поставлены точно в назначенном месте. А через несколько дней «К-23» приметила вдалеке одиночный транспорт, всплыла в надводное положение, нагнала его и буквально разворотила 100-миллиметровыми снарядами. После двадцать первого попадания судно затонуло близ приморского селения Оверхольт.

В январе победы были записаны на боевой счет всех дивизионов, хотя и трудным был поиск врага темными, почти круглосуточными ночами.

Ночной поиск требует особого напряжения, большего, чем даже сама торпедная атака. В атаке все ясно: цель обнаружена, расчеты произведены, нужно лишь поторопиться с выпуском торпед и вовремя уклониться от кораблей охранения. А в поиске все вокруг — сплошная неизвестность. Без конца надо соображать, прикидывать свои курсы так, чтобы лодку не обнаружили береговые посты, и в то же время, чтобы самим не прозевать конвой. И все время людей не покидает чувство настороженности, все время нервы у них как натянутые струны…

На нашем дивизионе в ночном январском поиске участвовали все лодки, кроме «четыреста второй». И все добились успеха. Первую победу одержал опытный подводник командир «Щ-404» капитан 3 ранга Владимир Алексеевич Иванов. Двух побед добился Моисеев. Лунин в своем последнем походе на «Щ-421» потопил три судна. Но два из них пришлись уже на февраль.

В феврале погода здесь самая обычная, зимняя. Но зато нас этот месяц балует вполне настоящим, хотя и коротким, днем, скупым, неярким солнышком. А когда светло — и жить, и воевать как-то радостнее.

В этом месяце в свой первый боевой поход пошла «С-101» под командованием капитана 3 ранга Векке с комдивом Хомяковым на борту. Поход получился удачный. Лодка торпедировала транспорт на пять тысяч тонн и высадила разведгруппу на норвежский берег.

Отчаянно сражаются наши «малыши», предводительствуемые своим «дедом» — Морозовым. Потеря боевых друзей с «М-175» не подорвала у «малюточников» активного, наступательного духа. Каждый, конечно, понимает, что и с ним может случиться такое же. Но подводники, вспоминая погибших, суровеют еще больше и говорят: «Будем мстить за Мелкадзе».

Ровно, почти всегда добиваясь победного результата, воюют Фисанович и Стариков. В одном из мартовских походов Старикову, например, удалось атаковать в Варангер-фиорде немецкую подводную лодку, неосторожно всплывшую на поверхность. Лодка против лодки. И победа — на нашей стороне, а не на стороне многоопытного противника. Факт сам по себе многозначительный!