Ода на рассвете - Вирсавия Мельник

Таким они Владимира ещё никогда не видели. До сих пор они воспринимали это похождение не более чем забаву, но, как оказалось, их Володька совсем не шутил. Нужно было срочно что-то предпринять.

— Предлагаю всем вернуться, — осмелился один из них, сохраняя бодрый дух. — Там как раз собрание заканчивается, танцы будут, девочки.

— Точно! Надоело мне здесь торчать, пылиться только, — поддержал его другой, направляясь к выходу.

— О, идём! Идем! Володю прихватите, а то он совсем закручинился! Ха! Ха! Ха!

VII

Солнце в зените. В тенистую рощицу въехала лошадь с телегой. Утомленная длинной дорогой и почуяв свободу в уздцах, она сразу же припала к воде. Это был одинокий родничок.

— Передохнем тут! — объявил Садовский, спрыгивая с телеги.

Тряская ночная езда не пришлась пассажирам по душе, и они устало и тяжело начали устраиваться на отдых.

— Куда мы сейчас направляемся? — спросил Роман.

— Сейчас едем в город. Там сядем на поезд, — объяснил Леонид, набирая в флягу родниковой воды. — Путешествие наше выдастся долгим, но ничего… оно того стоит.

— Но мы же едем совсем в противоположенную сторону!

— Я знаю, — ответил командир и сделал глоток. — Мы едем в другую область. Так надо, Степан. Лучше не спорь со мной, а приляг, отдохни.

— Я тоже воды хочу! — подбежал Сашка.

— Держи, малой, — дал ему флягу Садовский.

— Спасибо.

— Сейчас еще наберу, и ты всем раздашь. Понял?

— Угу… Вы такой добрый, когда без формы.

— На то она и форма.

— Лучше ее вообще не надевайте.

— Ты смотри! Учить от меня вздумал. А ну, марш! — прогнал мальчика, вручив в руки воду, Садовский. Саша рассмеялся и убежал.

Марья Петровна постелила покрывало, достала горшок каши, хлеб и пирожки.

Путники отобедали. Набравшись сил, они снова отправились в путь.

К вечеру они добрались до вокзала. Здесь Тихон Беленкин успешно продал лошадь и телегу.

На вокзале во всю играл суровый военный марш. Было людно.

Всё семейство Беленкиных стало дожидаться поезда.

— Следите за вещами, чтобы никто не украл, — предупредил Тихон. — Помните, о чем я с вами говорил. Будьте внимательны. — Леонид встал и начал оглядывать площадь. Он преследовал этим свои цели, хотя делал это совсем непринужденным видом. Беленкин обернулся. — Юра, а ну-ка, иди к папе! — взял он сына с Лизиных рук. — Степан, стань лицом ко мне, и поближе, — сказал он Роману. — Будешь моими глазами. За моей спиной, — произнес он полушёпотом и поставил Юру на плечи. Юре это понравилось, — немного вдалеке, стоят двое в форме. Видишь?

— Да, — ответил Роман.

— Делай вид, что просто болтаешь со мной, а сам следи за ними. Что они делают? — Садовский напущено захохотал и, ударив Романа по плечу, подморгнул ему.

Роман ему взаимно улыбнулся:

— Следят как будто бы за порядком на площади… но косятся в нашу сторону.

— Пиров, — процедил сквозь зубы Леонид и сплюнул. — Узнают гады. Ничего.

Роман вопросительно на него посмотрел

— Не обращай внимания, Степа, — сказал, опомнившись и обмякши, Тихон Беленкин. — Это по службе, по заданию, о котором я говорил.

— Они ушли, — заметил Мохов.

— Ты их не видишь? Куда?

— Нет. Они скрылись в толпе.

— Ясно. Отбой, — сказал Садовский, опуская сына на землю. — Разомни ножки, богатырь!

— Предъявите ваши документы, товарищи! — как гром среди ясного неба, обратился к ним один из военных. Это были те двое, которые две минуты назад потерялись из виду.

— Ой чай, товарищи! Щас даю! — с энтузиазмом простачка ответил Леонид, пряча под маской спокойствия испуг неожиданности. Садовский походкой работяги пошаркал к дорожному мешку, достал оттуда новые паспорта и протянул им.

— Значит, Беленкин Тихон. Да? — открыли паспорт военные.

— Он я, батюшка.

— Не батюшка, а товарищ, — исправили служивые. — Знать пора.

— Ох, простите глупого! — с наигранной сокрушенностью ответил Садовский.

— Похож, — сказал шепотом один военный другому.

— Нет, вообще другой человек. На командира не похож. Да и манеры у него…

— Нужно проверить, — на Садовского снова посмотрели. — Это что твоя семья?

— А как же!

— Куда едите?

— Да вот в гости решили съездить. Племянник у меня женится. Ох, свадьба-то будет!

— Знаешь, это нас не очень интересует.

— Так вы спросили куда, я и ответил. Ежели не так что ль?

— Что ль! Коль! Ты хоть знаешь, деревенщина, с кем говоришь?! — повысил голос военнослужащий.

— Если вы люди в форме, значит вы доблестные наши защитники! Вам можно доверять. Что вы ни потребуйте, мы, простой люд, должны выполнять.

— Ты, что всем людям в форме паспорт даёшь?

— А как же, коли надо.

— Как же ты только его сделал?!

— Служу партии!

— Так, деревенщина, — отдал ему документы служивый и махнул на Беленкина рукой, — бери и езжай к своему племяннику, чтобы духу твоего здесь не было!

— Так точно, товарищи! — радостный, как дитя, ответил, отдавая честь, Садовский.

— Рас-ступитесь! Рас-сту-питесь! — срывался через толпу женский старческий голос. Он затмил весь вокзальный шум и музыку. Люди зашевелились и пропустили вперёд женщину лет шестидесяти пяти. Она была без платка. Волосы, ее скудные и потрепанные сединой, развевались тонкими нитями. Глаза и скулы запавшие, спина сутулая, из-за чего ее тощие руки казались неестественно длинными. Одета женщина была в самое настоящее тряпье.

Она стала перед военными и впилась в них глазами.

— Ироды! — заорала женщина и бросилась на служивых. — Демоны! Ироды проклятые! Убийцы! Вы убили. Ироды!

Военные сделали шаг назад.

— Что, думаете я такая же как вы? Что тоже кинусь на вас и задушу? Нет, Ироды! Мою девочку уже не вернуть, а вам вечно гореть за свои грехи! — Она истерично и беззвучно засмеялась и в этот момент стала ещё страшнее. — Сюда пришла я с одной целью. С одной! Я пришла сказать вам об этом, люди! — указала она на военных пальцем. Ожидающие с вниманием и удивлением заключили сумасшедшую старуху в кольцо. Она обошла его, заглядывая каждому в лицо. Женщина дошла до Садовского и схватила его за заворот. Сумасшедшая смотрела прямо ему в глаза и своими сухими костлявыми пальцами словно крючками вцепилась в ткань.

Леониду, стоит признаться, стало страшно. Глаза старухи были прозрачными. На лбу Садовского вышел холодный липкий пот.

— Мне нужно, чтобы вы просто знали, — снова заорала она, но уже в лицо Леонида, — что эти, — она снова указала на растерянных служивых, — приносят несчастья в наши дома! Мне ничего не нужно… Мне нужно только, чтобы вы знали! Просто, чтобы вы знали! Они- пакостные крысы! Шестерки! Что не скажут, то сделают, и даже не покраснеют перед людьми. Ты понимаешь меня, добрый человек?

Садовский поспешно кивнул.

— На своей службе они наживаются. Ироды! Всё