Держи меня крепче - Рида Сукре

бросал своих несмышлёнышей. Пока не нужно. Я буду просто созерцать его истинную красоту со стороны, или… Нет, не смогу так. Я его хочу.

— Я же тебя просила!

— Извини, не я виновна в твоей бурной фантазии, что ты всё себе представляешь, что ни скажи.

Она замолкла, окунувшись в океан мечты, а я поражённая продолжала сидеть на кровати, боясь шелохнуться и очнуться, обнаружив, что это правда, а не моя разыгравшаяся больная фантазия, и не прикол. Но правда в том, что Леся влюбилась в дядю Макса. Если ей что в голову втемяшится, то это оттуда так просто не выбьешь. Вернее, вообще не выбьешь. Ей надо им переболеть. Надеюсь, она не станет прилюдно на него вешаться. Сомневаюсь, что дядя оценит её потуги. Он же взрослый, самодостаточный… мужчина. Боже, он мужчина, а они думают не мозгом, тем более если она сама хочет отношений. Как он сможет ей уступить?

Это просто кошмар.

— Пожалуйста, прекрати. Любуйся со стороны. Но не более. Вы не пара. Он не тот, кто тебе нужен. По крайне мере, сейчас, — жёстко озвучила я слова, которые сами собой пришли мне в голову.

Она не ожидала от меня чего-то подобного. Или иным тоном. Просящим, молящим, любым, но не холодным и стальным. Это резко меняло ситуацию, поднимая её на максимальную двенадцатую ступень шкалы МШК — «сильная катастрофа». Она не ответила мне, но сделала единственное, что было необходимо нам обеим — сменила тему.

— Я знаю, где достать платье, — воскликнула она весело, и было непонятно наиграно или нет.

— Где же? — мне справиться с голосом было труднее.

— Одевайся! Вот, надень это, — она кинула мне чёрную водолазку. — И чёрные джинсы. А у тебя чулки есть?

— Под джинсы надеть? — усмехнулась я.

Что ни говори, а моя подружка готова соблазнять кого угодно и где угодно. Даже если ей в киоск сбегать надо, она выходит только при полном параде. И от меня требует того же. Бельё на ней всегда самое утончённое, ажурное. Пусть его не видно. Оно ей придаёт уверенности.

— Под джинсы их не надевают. А вот на голову…

— Зачем?

Она собралась грабануть кого-то и хочет меня приписать в соучастники? Нет, я так не согласна.

— Пойдём доставать себе платья.

— Ой, ну, конечно. Раз других вариантов не осталось, значит надо заняться грабежами?.. Ты серьёзно?

В дверь, постучав, вошёл Сеня. На моей памяти, это впервые, когда он пробирается в комнату подобным образом, его метод — проскользнуть невидимым ужом, в засаде он может сидеть хоть целый день для стоящего сюжета, как однажды просидел всю ночь в засаде, выжидая поедателя конфет. Это было ещё тогда, когда я училась в школе. У нас в квартире объявился неизвестный, съедавший по ночам весь запас шоколада. Поначалу мы пытались выявить его, выискивая диатезную морду, да и шутка ли съедать по килограмму конфет в день, но таковых не оказалось. А дядя Максим ежедневно продолжал покупать конфеты, пряча их в самые разные места на кухне, но с утра их там не было, как не было и ни в одном уголке квартиры. Просто мистика. Тогда Сеня решил взять дело в свои руки, разумеется, не предупредив никого, он вооружился камерой и, благодаря своим незначительным габаритам, спрятался, уместившись на высоком холодильнике. Естественно, ворюга подобного кощунства не ожидал и попался в объектив, а с утра, вместо завтрака, нам было предложено просмотреть запись вероломного посягательства на общественные сладости. Для всех стало немалым сюрпризом обнаружить в качестве грабителя самого дядю Максима. Шесть пар глаз приклеились к нему, а пойманный на месте преступления отец сообразительного чада запричитал о фотомонтаже:

— Быть такого не может. Да если бы я захотел — так взял. Оно мне надо ночью марш-броски на кухню устраивать?

— Папа, вот видео. Всё доказано.

— Это клевета!

На что было предложено обследовать комнату нашего неудачного грабителя. Под его кроватью обнаружилась гора нетронутого шоколада, а сам дядя стоял, пребывая в тихом шоке, его уверенность в собственной невиновности неминуемо испарялась. Актёр из него никудышный, что не являлось секретом, так что предположений о его вранье, что он не помнит, как совершил всё это, не поступило. Зато таким образом был выявлен появившийся у него лунатизм, проявляющийся лишь во время осеннего листопада. Вот такой поэтичный у нас дядя, хотя до сих пор непонятно, почему объектом его краж является шоколад.

— Готовы? — заговорщицки подмигнул нам Сеня.

— Пару секунд, иди, подожди нас в коридоре. И камеру может оставишь?

— Мы неразлучны, — он любовно прижал её к груди.

— Хорошо, бери. Но учти, всё должно пройти без эксцессов, — её брови угрожающе взметнулись вверх.

— Так точно, мэм, — шуточно приставил руку к голове братишка и выбежал из комнаты.

— Ты точно сумасшедшая. Тебе говорили об этом? Нет, правда, говорили?

— Ты каждый день, — улыбнулась Леся.

— Видимо мало, раз ты не прочувствовала. Нужно ежесекундно. И кого мы будем грабить?

— Пока не знаю. Там решим. Все, не ной, — отрезала подруга. — Одевайся. Плохо, что чулок нет. Ладно, постараемся не светить фейсом.

С каких пор моя жизнь — одно сплошное приключение? И почему бы мне просто не отказаться от её явно дурной затеи? Ах, конечно, тогда она обвинит меня в нерасторопности, что это я не успела отхватить нам нарядов, и теперь виновата. А кто ещё? Вечный козёл отпущения — я. Окружающие меня психи все друг друга стоят. Как только я в их компанию затесалась?

Таким образом, предаваясь весь путь вопрошаниям риторических вопросов, я следовала за двумя тёмными фигурами, стараясь не отставать. Людей на улице было мало, в полночь особо не гуляют, а говорят, что темнота — друг молодёжи. Фи. Каблучки Леси выстукивали по тротуару незатейливый бойкий ритм, рядом с нею как воздушный шарик прыгал Сеня, нахохлившись как воробышек, лишь я одна плелась сзади, шарахаясь от каждого звука и боясь быть уличённой в постыдных делах. Меня не успокаивало даже раздражённо-отмахивающееся Лесино «да вернём мы!» Конечно, вернём. Ещё не хватало вешать себе на шею такой груз, боюсь он мне не по силам.

Внезапно они остановились перед одноэтажным деревянным зданием, ко входу к которому вела узкая асфальтированная дорожка, и стали о чём-то шушукаться. Я сразу узнала музей восковых фигур, старый и обшарпанный. Я не была внутри ни разу, потому что эти неживые подобия людей кажутся мне страшными и пугающими. И даже не мечтала о перспективе оказаться здесь глухой ночью, не кстати перед глазами промелькнули кадры из ужастика под идентичным названием. Мои трясущиеся руки