Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин

и его движения практически слились с музыкой. Внутренне он даже почувствовал нечто похожее на удовольствие.

– Еще быстрей!

Вдруг ноги Флеймана заплелись и он грохнулся на кофейный столик. На пол посыпались книги, тетради и ручки. Женя рассмеялась во весь голос.

– Не вижу в этом ничего смешного, – вставая, пробубнил Феликс.

– Нет, это правда забавно. Не ушибся хоть?

Женя наклонилась, чтобы собрать все с пола. В этот же момент зазвонил телефон. Флейман достал его из кармана, но не стал отвечать.

– Неизвестный номер.

– Ответь, – шепотом произнесла Женя, точно боясь, что звонящий ее услышит.

– Алло, – сказал Флейман, поднеся аппарат к уху.

– Ну, здравствуй, это я…

Этот голос нельзя было спутать ни с чем. Такой живой и мелодичный мог принадлежать только одному человеку во всем флеймановском окружении.

– Здравствуй, – не веря своим ушам, неуверенно ответил Феликс.

– Ты сейчас занят?

– Немного. А что?

– Очень жаль. Хотела с тобой встретиться.

– Я сейчас на репетиции.

– У Жени?

– Да. Через час буду свободен.

– У-уу, час – это долго. У меня и так сорвалась одна встреча. Уже устала стоять на улице в одиночестве.

– Тогда может через полчаса?

– Я лучше поеду домой. Пока.

– Подожди.

– Если что-то срочное, ты можешь ехать. Репетицию перенесем, – едва слышно произнесла Женя. Флейман кивнул в ответ.

– Жди меня там, сейчас буду.

– Вход в дендропарк напротив «Гринвича». У тебя пятнадцать минут.

Звонок разъединился. Уставившись на гаснущий экран телефона, Флейман стоял и не верил происходящему.

– Прости, что так получилось. Это правда важный звоном для меня.

– Не извиняйся, я же сама насильно вытащила тебя из дома. Главное – начало положено.

Флейман сдержал улыбку и отправился в коридор обуваться.

– Теперь уже официально спрошу – когда ты свободен для репетиций?

– В пятницу после пар.

– Один раз в неделю мало. Минимум два надо.

– Тогда еще в среду.

– В среду я не могу. Может во вторник?

– После семи.

– Хотя бы так.

Оба они предпочли не обмениваться взглядами. В своем он пытался скрыть радость, а она – расстройство.

– Удачи в важных делах.

– Спасибо.

Феликс отодвинул щеколду и выбежал на лестничную клетку. Женя, в надежде, что он еще обернется, проводила молодого человека глазами до лестничной клетки, но он очень быстро скрылся из виду.

* * *

Девушка спокойно ждала Флеймана прямо у главных ворот дендропарка. Ее лицо было повернуто к нему в профиль – именно этот ракурс делал ее внешность особенно привлекательной. Рыжие волосы аккуратно обрамляли и приоткрывали маленькие девичьи уши, проколотые сережками сразу в трех местах. Рдеющие алым губы и темно-зеленые, исполненные изумрудным блеском, глаза предстали в еще большей красе в свете лучей утреннего солнца. На предплечье виднелась яркая татуировка – цветные полоски и фигуры супрематизма.

Приближаясь, Флейман ощутил пьянящее чувство счастья, однако привкус эйфории был тут же отравлен мыслью, что эта девушка никогда не будет ему принадлежать.

– Невероятный результат – семнадцать минут и пятнадцать секунд! – кликнув на телефонный таймер, весело произнесла она. Происходящее ее явно забавляло.

– От-откуда у тебя мой номер? – спросил Феликс, нагнувшись чуть вперед, чтобы отдыхаться.

– Полчаса назад позвонила Жене. Представляешь, когда она сказала, что ты у нее, мне тотчас захотелось с тобой встретиться. И, да, номер она подсказала.

Феликса прошиб пот еще сильнее. Выходило, что Женя знала, на кого ее променяли.

– Получается, ты соврала про встречу?

– Почему? Полчаса назад сорвалась встреча с тобой. Или совралась? Я не знаю, как правильно. – Девушка, изображая непосредственность, хихикнула.

– Зачем?

Выпрямляясь, Флейман бегло пробежал по девушке глазами. На ее ногах были легкие открытые балетки, выше – бежевые капроновые колготки, надетые явно не по погоде, еще выше – нежно-голубое короткое платье с цветочным узором. Почти добравшись до лица, взгляд завис на открытом декольте, которое щедро демонстрировало обе округлости. Если бы не смутившее его серебрящееся в глубине распятие, Флейман бы так и утонул там всем своим существом.

– Разве это не очевидно? Я твоя анима.

– Что? Я тебя не понимаю.

– Ну же, Феликс! Ты – Гарри; я – твоя Гермина. Уловил мысль?

– Мол, мы коллеги?

– Партнеры, – поправила Василиса, – которым важно узнать друг друга ближе. Иначе магия не произойдет.

– Какая магия?

– Театра, конечно же.

Девушка подошла ближе к Феликсу и обвила его локоть руками. Легкой, но при этом властной походкой она повела его в дендропарк.

– Для начала ты помнишь, как меня зовут?

Флейман замолчал в дилемме выбора между Василисой и Машей.

– Василиса?

– Та-ак, – улыбнулась она. – А фамилия?

– Воскресенская.

Василиса пару раз утвердительно кивнула.

– Теперь твоя очередь. «Феликс Флейман» – это псевдоним?

– Почему ты так думаешь?

– Писатели вечно выдумывают себе имена.

– Я любитель, графоман, текстотворец, но только не писатель.

– И все же? Это не ответ.

– Это мое настоящее имя.

– Покажешь паспорт?

– Не ношу с собой.

– Тогда вопрос твоего имени останется открытым.

– Дело твое – верить мне или нет.

– А отчество у тебя тоже дикое?

– Константинович.

– Феликс Константинович – какое сочетание! Хочешь я всегда будут к тебе так обращаться?

– Можно просто Феликс.

Воскресенская прижала к себе локоть Флеймана еще сильней, когда шедшие им навстречу молодые люди стали разглядывать их точно музейные экспонаты. Через ткань рукава Феликс почувствовал мягкую женскую грудь.

– Феликс Константинович, вы заметили?

– Что именно?

– Как эти парни на нас смотрели?

– У меня нет привычки разглядывать людей.

– Ты уверен?

– Да, особенно мужского пола.

– Интересно, о чем они подумали?

– «Почему такая красотка гуляет не с нами»?

Воскресенская засмеялась и хитро посмотрела на Феликса. Не дождавшись от него продолжения, она отпустила его руку.

– Женя сказала, что у тебя уже кто-то есть. Это правда?

– Почему она должна это знать?

– Ты снова увиливаешь?

– У меня никого нет.

– Почему?

– Мне нравишься ты.

Василиса сдержала смех, вытянув уголки губ чуть вперед, сделав их немного утиными.

– Спорим я докажу тебе обратное?

– Попробуй.

– А впрочем, забудь. Расскажи мне лучше, о чем пишешь сейчас.

– Зачем?

– Хочу рассказать тебе, кто ты.

– Какая самоуверенная. Ладно. Допустим, это эссе.

– О чем?

– О вдохновении.

– То есть вся твоя писанина о том, что тебя побуждает писать? Такой замкнутый круг?

– Для меня вдохновение – это нечто большее, чем просто побуждение к творчеству. Оно скорее топливо для разжигания воображения.

– Зачем?

– Чтобы видеть и слышать то, что не замечают другие.

– Например?

– Однажды я слышал, как дождь играл мелодию на лужах точно профессиональный оркестр.

– А еще?

– Я видел, как после дождя расцвела семидугная радуга.

– А еще?

– Как сверкала в небе черная молния.

– Ты фантазер.

– Я инспирист.

– Ты максималист, а не инспирист, – становясь все серьезнее, заключила девушка. – Среди молодежи таких как ты много. Все вы верите, что обладаете исключительным даром и что способны продемонстрировать его всему миру. В ваших головах постоянно зреют грандиозные идеи, а порой и гениальные открытия. Но вам не хватает сил и возможностей все реализовать и донести до людей. Потому что все эти идеи нафиг никому не нужны.

– Хочешь сказать, что видишь людей насквозь? – сдержанно спросил Феликс, хоть и был сильно уязвлен услышанным. – Интересно, что еще расскажешь про меня?

– Днем университет, вечером жизнь в свое удовольствие. Книги, кино и музыка создали иллюзию яркой и насыщенной жизни. Ты даже убедил себя, что нашел исключительный смысл существования. Но в то же время не хочешь принять, что все твои умозаключения легко