Безмолвное дитя - Сара Дензил

и никому другому не удалось бы. Я наломала дров, столь неоправданно агрессивно ведя себя с собственным сыном. Я прокручивала в голове, как пыталась тащить его за собой, словно фермер строптивого бычка, и мечтала сию же секунду провалиться сквозь землю.

Старший инспектор Стивенсон стоял рядом со мной, привалившись к боковой стороне полицейской машины. Эйден тихо сидел на переднем сиденье.

— Не надо было мне настаивать. Простите.

— Мы были обязаны попробовать. Это я всё испортила.

— Думаю, он бы ни за что не пошёл в лес, — покачал головой Стивенсон. — Он просто пока не готов. Езжайте домой, отдохните, помиритесь. Попробуем в другой раз.

— Что вы будете делать дальше? Поиски в лесу ещё идут?

Он задумчиво поскрёб себя по челюсти. Тяжёлые мешки у него под глазами красноречиво говорили о том, сколько нервов уже отняло у него это трудное дело.

— По мере возможности. Там много участков, проданных в частную собственность, и при обращении к их владельцам возникает масса сложностей — в частности, чтобы осмотреть эти территории, нам нужны ордера на обыск. Мы изучаем разрешения на строительство, выданные за последние десять лет — возможно, так у нас получится выявить недавно построенные в этом районе небольшие сооружения. Но нужно иметь в виду, что Эйден мог проделать длинный путь до той точки, как его подобрали, а кроме того, мы не можем быть на сто процентов уверены, что его всё это время держали именно в лесу.

— Понятно. Держите меня в курсе, хорошо?

— Я всегда на связи, — сказал он, — но работа над этим делом для меня сейчас главный приоритет. С этого момента с вами постоянно будет либо Дениз, либо Маркус, и они помогут контактировать с полицией.

Звучало разумно. Инспектору Стивенсону лучше было сосредоточить все усилия на расследовании, но мне будет недоставать присутствия знакомого человека, на столь обнадёживающее спокойствие которого я отчасти уже привыкла полагаться.

— Отвезите Эйдена домой, чтобы он не мёрз, — сказал он тихим, спокойным голосом. — Как только что-нибудь выясню, я позвоню.

Он был прав: мне нужно было расслабиться и отойти от стресса последних дней, который привёл к сегодняшнему жуткому срыву. Это не должно больше повториться. «Надо быть сильной ради Эйдена», — думала я про себя, повторяя эту фразу, словно мантру. Прежде всего я мать, а у матери всегда найдутся силы для своих детей. Это уж точно.

Когда мы сели в машину, Эйдена не пришлось просить снял куртку и пристегнуться — он всё сделал сам. Я больше не пыталась заполнить тишину своей болтовнёй, включив вместо этого радио. Щёки Эйдена постепенно порозовели, с него слетело оцепенение, из глаз пропало напряжение, и казалось, он совсем расслабился.

Пока мы не свернули на нашу улицу.

— Мать вашу!

Тем утром у меня не было времени посмотреть новости и заглянуть в газеты, а если бы я это сделала, то увидела бы первые полосы с рассказом о маленьком мальчике, который десять лет назад пропал во время самого ужасного за последнее время наводнения и считался погибшим, а на днях вдруг явился из леса живёхоньким. Я всё это проворонила. Звук на телефоне был выключен, и я не заглядывала в него после того, как мы выехали в направлении Дремучей Долины. Репортёры уже дежурили в полной готовности, устроив нам у дома засаду и забив всю улицу своими фургонами. Один из них в сопровождении оператора брал интервью у наших соседей.

— Вот чёрт!

Прежде чем они успели меня засечь, я развернулась и погнала в другую сторону.

* * *

— Почему ты раньше не сказала?! — Джози стояла в дверях с открытым ртом, а её взгляд метался от меня к Эйдену и обратно.

— Всё так закрутилось, Джо… Можно войти?

— Да-да, конечно! — Она посторонилась, пропустив нас в огромные деревянные двери, и во все глаза смотря на Эйдена. — Он так похож на Роба… — Она закрыла за нами дверь, продолжая рассматривать моего сына, и только когда я несколько раз выразительно покашляла, очнулась от своего мини-транса. — Я пойду поставлю чайник.

Джози прошествовала через просторную современную прихожую и скрылась на ещё более вместительной и современной кухне. Джейк был большим поклонником этой кухни и часами допрашивал Хью, мужа Джози, на предмет строительной бригады, которая её делала. Он очень уважал чистые белые линии и мягко закрывающиеся ящики и просто млел от вращающегося винного шкафа, который подсвечивался маленькими голубыми светодиодами.

— Хью в командировке в Лондоне, так что в доме больше никого. Сто процентов, он сегодня позвонит, вы же во всех новостях! Он будет так рад увидеть Эйдена! — Джози засуетилась, щёлкнула выключателем на чайнике и достала из шкафчика белые фарфоровые чашки. — Боже, вот это да! Столько лет прошло…

Я сидела на высоком стуле у кухонной стойки, а Эйден стоял, скособочась, на некотором расстоянии от меня. Я пододвинула другой стул для него, но он продолжал стоять, и мне не оставалось ничего иного, как притвориться, что я не почувствовала этого удара под дых. Мне предстояло заглаживать свою вину.

— Всё очень сложно, — сказал я. — Просто… очень много всего. — Я сделала глубокий вздох.

— Ничего, всё наладится! — подбодрила Джози, перегнувшись через стойку.

Я качнула головой. Не очень-то в это верилось, но сказать это вслух при находящемся рядом Эйдене я не могла.

— Эйден, хочешь чаю? Когда ты был маленький, ты часто приходил к нам в гости, помнишь? Тебе нравился чай с молоком и тосты с клубничным джемом.

Эйден лишь моргнул.

— Он пока не разговаривает, — объяснила я. — Но с ним надо продолжать говорить, это должно помочь. Мы только что приехали из Дремучей Долины. Я облажалась, Джо.

Джози уловила моё настроение, встала и обошла вокруг стойки.

— Эйден, у меня тут, кажется, остался диск с «Книгой джунглей». Ты, конечно, уже совсем взрослый, но тебе нравилось смотреть его у нас, помнишь? Вы с дядей Хью плюхались на диван и смотрели. Давай я его поставлю?

— Иди, он пойдёт за тобой, — сказала я. — Он не скажет ни слова, но телевизор смотреть любит, так что должно сработать.

Вернувшись на кухню,