Отряд Асано. Русские эмигранты в вооруженных формированиях Маньчжоу-го (1938–1945) - Aлексей Буяков

В ходе реорганизации рядовой состав Хайларского отряда был разбит на группы специализации: стрелки, автоматчики, пулеметчики, гранатометчики, радисты. На вооружение отряда были поставлены несколько японских автоматов (четыре на взвод), ручных пулеметов и гранатометов (по одному на взвод), а также один станковый пулемет. Было введено японское обмундирование, аналогичное другим отрядам. Только офицеры сохранили казачью форму (возможно, в качестве повседневной) с русскими погонами и фуражкой.[300]

Для более качественной подготовки военных специалистов срок службы в отряде был увеличен до полугода (первый состав отряда, обучавшийся по новой программе, начал службу 15 апреля), а с сорок третьего года – до года. Численность отряда также увеличилась и достигла к концу 1942 года 80 человек, в составе двух конных стрелковых взводов и команды связи.[301]

В июле 1942 года отряд Пешкова был передислоцирован на северную окраину Хайлара в специально подготовленный для этого военный городок на правом берегу реки Иминьгол (Иминьхэ), недалеко от железобетонного моста через реку. В расположении городка находились три казармы (две были заняты личным составом, одна – штабом), две конюшни, кухня, столовая, баня и прачечная, оружейный и вещевой склады. Все здания имели вид обшитых тесом полуземлянок, располагавшихся вдоль речной дамбы и 1-й улицы. Своими фасадами строения военного городка выходили на широкий плац. Городок был окружен рвом в метр глубиной и земляным валом. Выход военнослужащих за пределы военного городка разрешался только в гражданской одежде.[302]

После реорганизации и перемещения отряда Пешкова на окраину Хайлара его место в здании Хайларской полицейской школы на Центральной улице заняла русская разведывательно-диверсионная школа, открытая в сентябре того же 1942 года. Эта школа была аналогом Учебной команды горно-лесной полиции на станции Ханьдаохэцзы, имела секретный характер и официально именовалась русским отделением Хайларской полицейской школы. Это разведывательно-диверсионное подразделение возглавлял сотник Савватеев. Срок обучения здесь составлял три месяца. На одном курсе обучалось 24 человека (взвод). Первоначально преподавателями школы являлись офицеры и унтер-офицеры отряда Пешкова.

Схема. Гарнизон Хайларского отряда. Архив УФСБ РФ по Хабаровскому краю

В 1943 году школа переместилась на окраину Хайлара поблизости от военного городка. В расположении школы находились два строения – казарма-полуземлянка и одноэтажное кирпичное здание, построенное буквой «П», где располагался штаб и учебные классы.[303]

Жизнь в отряде Пешкова подчинялась строгому распорядку. Подъем трубился в 6 часов, затем следовала утренняя поверка, уборка лошадей, завтрак, чистка оружия. В 9 часов начинались занятия. С 12:00 до 13:00 осуществлялась дневная уборка лошадей, затем следовал обед. С 14:00 до 17:00 – продолжались учебные занятия, за которыми следовала вечерняя уборка лошадей, ужин, чистка оружия, амуниции и обмундирования. После вечерней поверки в 21:00 оставалось немного свободного времени для писем, чтения, игр. В 22:00 трубился отбой.[304]

За нарушение дисциплины в отряде виновные несли взыскания – наряд вне очереди, постановка под ружье, бег на различные дистанции по кругу.[305]

Практические занятия для служащих отряда Пешкова проводились совместно с курсантами полицейской школы, которые играли роль условного противника, также практиковались учебные походы. В июне 1943 года весь отряд совершил 10-дневный поход из Хайлара на станцию Якеши и обратно. Во время похода отрабатывались маршевые дисциплины, тактика наступательных и оборонительный действий в составе мелких групп, полевая разведка, преодоление инженерных сооружений и водных преград, подрыв железных дорог, мостов, уничтожение средств связи.[306] Пешков, старый партизан, особое внимание в обучении своих бойцов уделял методам ведения партизанской войны.

В апреле 1943 года руководство Военной миссии провело смотр боевой готовности реорганизованному отряду Пешкова. На смотре присутствовал начальник Харбинской ЯВМ генерал Дои, который в целом остался доволен результатами смотра.[307] Вероятно, вскоре после смотра Пешков приказом атамана Семенова был повышен в звании до войскового старшины (это соответствовало званию майора в армии Маньчжоу-го), а капитан Асакура еще по возвращении из командировки в Хайларский отряд стал майором.

Одной из проблем для отряда Пешкова являлось отсутствие достаточного количества русских офицерских кадров. Сам Пешков, вероятно, получил военное образование на ускоренных курсах комсостава в годы Первой мировой войны. Хорунжий Потапов, который в 1943 году занял должность помощника командира отряда вместо уволенного за пьянство есаула Зыкова,[308] окончил, как мы уже отмечали, Шаньдунское военное училище Русской группы войск армии Чжан Цзунчана. Адъютант отряда с июня 1942 года хорунжий Вологдин имел воинское звание старшего урядника российских казачьих войск. Все командиры взводов являлись старшими урядниками (унтер-офицерами).

Необходимость подготовки младших офицерских кадров из эмигрантской молодежи для отряда Пешкова и других военизированных подразделений западной части Северной Маньчжурии привела к организации при Хайларском отряде юнкерских курсов.

Юнкерские курсы начали свою работу 1 октября 1943 года. В состав курсантов были зачислены четыре старших урядника отряда (Берзин, Овчинников, Переводчиков, Поручиков) и восемь резервистов (Н. Каргин, И. Лесков, П. Морозов, К. Парыгин, Н. Чегодаев, Г. Черепанов и др.), отозванных в отряд из Хайлара, поселков Якеши, Челотуй и др. Срок обучение на юнкерских курсах составил шесть месяцев. Преподавателями являлись русские офицеры (не только из состава отряда) и японские инструкторы: майор Пешков, хорунжий Потапов, полковник Портнягин, генерал Бакшеев, поручик Кубо.[309]

По окончании курсов в апреле 1944 года выпускникам было присвоено звание прапорщиков. Четверо из них остались в отряде на командных должностях. Стрелковые взводы возглавили асановцы Берзин и Переводчиков, а также Гурий Черепанов, выпускник Ханьдаохэцзийского ВПУ (1940) и школы агитаторов-пропагандистов 4-го отдела Харбинской ЯВМ (1941), который до призыва в отряд в апреле сорок второго работал наборщиком в типографии хайларской газеты «Захинганский голос». Асановец прапорщик Поручиков являлся начальником команды связи отряда. Остальные выпускники юнкерских курсов возвратились по месту проживания до востребования. Многие из них в дальнейшем привлекались для обучения эмигрантов военному делу. Так, прапорщик П. Г. Морозов был назначен командиром 1-й сотни Волонтерского полка Захинганской казачьей отдельной бригады, сборы которой периодически организовывались в поселке Драгоценка.

«Культурная» жизнь отряда Пешкова проходила, прежде всего, в рамках деятельности казачьего хора, регентом которого являлся хорунжий Потапов. Известно, например, что в 1943–1944 годах хор несколько раз выступал на хайларском радио.[310]

К концу 1943 года стало совершенно очевидным, что перелом в мировой войне осуществился в пользу антигитлеровской коалиции. Японцы, истратив почти все свои военные ресурсы, больше не помышляли о наступлении, а перешли к обороне на всех своих рубежах. Новый расклад военных и политических сил на мировой арене вынуждал Японию несколько скорректировать свои позиции в Маньчжурии. Что сказалось, в частности, и на деятельности эмигрантских армейских подразделений.

Глава 5

Русские воинские отряды армии Маньчжоу-го (1944 – июль 1945 года)

Военные неудачи Японии в 1943 году способствовали усилению политических кругов, склонных к компромиссу с Соединенными Штатами. Особенно такие устремления укрепились после падения летом 1944 года правящего кабинета генерала Тодзё Хидэки. В этих условиях существование пакта о нейтралитете с СССР давало определенные надежды на возможность переговоров с США при советском посредничестве. И действительно, с лета сорок четвертого года такие попытки предпринимались, но безуспешно. Антигитлеровской коалиции нужна была только безоговорочная капитуляция.

Не помышляя больше о наступлении, японцы бросили все силы на укрепление обороны приграничных рубежей Маньчжоу-го. В 1945 году японское командование имело 17 укрепленных районов вдоль границ с СССР и МНР, насчитывавших более 4,5 тысяч оборонительных долговременных сооружений. Самым мощным из укрепрайонов считался Хайларский. По свидетельствам советских офицеров, участвовавших в захвате Хайлара в августе 1945 года, на окраине города в сопках были сооружены подземные двух – и трехэтажные доты, соединенные подземными ходами, имелись противотанковые рвы, несколько рядов заграждений из колючей проволоки.[311]