Грозовой фронт - Вячеслав Шалыгин

— Значит, дело не в «петле»?

— Значит, дело не в «петле», — утвердительно повторил Бойков.

— А в чем?

— Хрен его знает, товарищ Сухов. Может, тебя в Припяти контузило, и ты оракулом стал или ясновидящим. А может, просто чокнулся и врёшь нам сейчас как сивый мерин. Фантазии свои за предвидения выдаёшь. С этим позже будем разбираться, Сухов. Сейчас с Апостолом надо вопрос закрыть, факт! Кабанов, возвращайся с бойцами в своё хозяйство, наводи марафет. Коробка придёт, занимайте оборону. На себя подкрепление сам вызову. Сухов! А ну, заканчивай…

— Шесть бортов со спецназом, — Сухов вздохнул. — Прилетят как обычно. К шапочному разбору.

— Вот уж, сука, насрадамус, — с усмешкой проронил Тарасов. — Удивил коня седлом. Они всегда так прилетают. Выживем хоть?

— Как получится, — Сухов развёл руками. — Но фугас отнимем. Наверное.

— Удачи, мужики, — Кабанов отсалютовал и спустился в траншею. — Апостола мочите при первой возможности, не играйте с ним, больно уж он хитровыструганный, ёшкин кот!

— Разберёмся, — пообещал Бойков и смерил взглядом сначала Сухова, затем Ольгу. — Ведите, граждане дезертиры и туристы. И пусть ваши предсказания сбудутся. А иначе…

— А иначе хрен на даче! — пробурчала Ольга. — Утомил, начальник, своими подозрениями. Угораздило же меня вляпаться!

— Это верно, — Бойков усмехнулся. — Вы вообще кто такая, откуда тут взялись, да ещё в таком виде?

— В каком виде? — Ольга с вызовом взглянула на подполковника.

— Будто шли на маскарад, а попали…

— В этот ад, — закончила в рифму Ольга. — Если вы забыли, офицер, напомню, что в мире есть и другая одежда, кроме униформы и этих вот ваших боевых скафандров. И запрета на ношение цивильного платья пока нет.

— Это да, — Бойков ухмыльнулся. — Только вы не мне это скажите, а скоргам, когда они вашу кожанку прогрызут и в тело вам вопьются.

— А почему вы беспокоитесь о моём теле? — Ольга уставилась Бойкову в глаза. — Соскучились, сидя в этой дыре, по женщинам?

Подполковник открыл рот, но не нашёл что ответить.

— Язва, — с усмешкой негромко проронил Тарасов. — Господин подполковник, я проложил маршрут. Действительно, неподалёку есть фасовочный цех бывшего «Агроснаба», дезертир не соврал.

— До суда я лейтенант Сухов, — холодно напомнил Павел. — Соблюдайте субординацию, сержант Тарасов.

— А меня Ольгой зовут, — сказала спутница Сухова. — И почаще на «вы». Касается всех, включая подполковника…

— Бойкова, — подсказал Павел.

Тарасов хмыкнул и отвернулся. А Бойков удивлённо уставился на Сухова. Он явно не понимал, откуда лейтенант знает его фамилию. Никто из подчинённых её не озвучивал, а встречаться, по мнению Бойкова, они с Суховым прежде не могли. Павел оставил его немой вопрос без ответа. Пусть погреет голову, ему полезно оставаться в тонусе.

Сержант Тарасов проложил правильный маршрут, но, как и вчера, подполковник внёс в него свои коррективы. Он даже останавливался и выискивал следы в тех же местах. Сегодня следов оказалось больше, а улик меньше. Когда группа поравнялась с тем местом, где вчера обнаружились трупы добитых Апостолом бойцов, Сухов без подсказки Бойкова заглянул в заросли и вполне ожидаемо ничего там не нашёл. Вернувшись на тропу, Павел указал в направлении уже близкого цеха и кивнул.

Бойков и Тарасов переглянулись и обменялись серией коротких специальных жестов. Сухов мало что понял, но уловил главное: Тарасов отправлялся на разведку. Бойков тоже куда-то собрался. Что ж, это уже походило на доверие, Сухову немного полегчало.

— Не вздумайте смыться, — сказал Бойков парочке. — Спрячьтесь и замрите. Я буду неподалёку.

— Я могу прикрыть, — сказал Сухов.

— Отставить, лейтенант, — отрезал Бойков и шагнул в заросли.

Ждать пришлось недолго. Примерно минуту спустя впереди, там, где высились мрачные стены цеха, захлопали выстрелы, зазвучали отрывистые команды и заметались прочие звуки, характерные для суматошной беготни. Наверное, бойцы Апостола засекли Тарасова и бросились за ним в погоню. Правда, через несколько секунд звуки разделились, но не стихли. Звуковое сопровождение неведомых событий даже стало громче и обрело новые нюансы: к командным выкрикам прибавился трёхэтажный мат.

Сухов не выдержал напряжения. Жестом приказав Ольге оставаться на месте, лейтенант приготовил к бою «Шторм» и бросился по тропе к цеху. Теперь он не мог оставить товарищей на произвол судьбы.

Сухов не добежал до цеха метров двадцать. Он неожиданно запнулся, шлепнулся в грязь и с ужасом ощутил, как неведомая сила тащит его в заросли, ухватив за обе ноги. Лейтенант невольно вскрикнул и попытался направить «Шторм» на неведомого врага, но оружие вдруг будто бы само по себе выскочило из рук. Несколько секунд Сухов ехал на спине сквозь заросли, затем его ноги вдруг освободились от непонятного силка, и Павел тут же вскочил, выхватил нож и принял боевую стойку.

— Сложи крылья, орёл, — прошептал, высовываясь из зарослей Бойков. — Брэк. Ко мне.

Сухов с облегчением выдохнул, спрятал финку и протиснулся к подполковнику между стволами высоких автонов. Бойков бросил Сухову отнятый недавно «Шторм», приложил к губам палец, указал на поросший жестянкой пригорок, у подножия которого они стояли, и поманил Сухова за собой. Павел кивнул.

На вершине пригорка обнаружилась довольно удобная позиция. Возвышение выглядело, как небольшой вулкан, роль кратера которого играла просторная и достаточно глубокая воронка, а вместо нагромождений остывшей лавы по краям «воронки-кратера» строители как попало навалили огромные бетонные блоки. Какие великаны оборудовали эту позицию, оставалось непонятным. Люди вручную, без подъёмных кранов, соорудить её явно не могли, но как могли пробиться краны сквозь заросли? Однако всё здесь казалось обустроенным именно по-человечески. Да чугунки вообще не строили укреплений. Они всегда предпочитали манёвренный бой позиционному.

Кроме хорошей защиты позиция имела и другое преимущество. Её прикрывали редкие, но толстые, высоченные и раскидистые деревья-автоны. Вести огонь, в случае чего, с этой позиции деревья почти не мешали, а вот дополнительную защиту создавали приличную. Что важно, в том числе и от нападения с воздуха.

Ну, а самым приятным оказалось то, что отсюда хорошо просматривались и простреливались вся территория цеха, а также оба выхода из руин.

На позиции лежал, не отрывая взгляд от прицела, сержант Тарасов.

— Что там? — спросил Бойков.

— Залегли, господин подполковник. Один пытался через заднюю дверь смыться, я срезал. И ещё двоих шугнул, когда они попробовали до пролома в стене добраться. А десяток, наоборот, впустил через главную дверь. Мешок, господин подполковник.

— Молодца, — Бойков тоже занял позицию. — Видишь, Сухов, как бывает. Их три десятка, а нас двое… то есть трое. Но мы на высоте, всё контролируем и, значит, можем диктовать им любые условия. А не согласятся, можем перестрелять.

— Они тоже могут что-нибудь придумать, — возразил Сухов. — Откроют шквальный огонь, подошлют лазутчика. Одна граната, и от нас только угольки останутся.

— Не-а, — протянул Тарасов. — Не подошлют. С тыла зайти могут. Они ведь не все в цехе застряли. По кустам многие попрятались. Но гранату бросать всё равно не рискнут. Попробуют чисто сработать.

— Почему?

— А вон, — Тарасов чуть качнул головой вправо.

Сухов опустил взгляд и замер. Посреди воронки стоял знакомый керамический ящик «под дерево».

— Это… фугас? — изумлённо спросил Сухов.

— Он самый, — Бойков усмехнулся. — Ловкость рук и никакого мошенничества. Тарасов отвлёк, я подкрался. Они сначала даже не поняли ничего. Потом Апостол их всех чуть сам не поубивал.

— Так надо было мотать отсюда!

— Надо было, но не успели. Очень уж много их оказалось. Зажали, сволочи.

— И что теперь? Ситуация, выходит, патовая?

— Пока, выходит, что так. Но это ненадолго. Скоро и нас будет много. Тогда и поговорим.

— А если не дождёмся? Если Апостол решит пойти на штурм?

— Тогда помолчим, — сказал Тарасов и усмехнулся. — Двум смертям не бывать, одной не миновать.

— Ну, ну, — Сухов покачал головой. В свете вчерашних событий и сегодняшнего воскрешения насчёт невозможности двух смертей он сильно сомневался.

— Не пойдёт он на штурм, — уверенно сказал Бойков. — Я плазменную гранату в ящик засунул. Сработает по сигналу от моего импланта. Так что… прав ты Сухов, ничья пока. Апостол об этом тоже знает. Я довёл.

— И что он ответил?

— Пока ничего. Думает. Тянет время.

Тарасов вдруг пошевелился, но лишь затем, чтобы привлечь внимание товарищей. Не к себе, конечно, а к происходящему внизу, в цехе. А происходило там следующее. Из-под козырька, образованного плитой частично обрушенного перекрытия, медленно высунулась рука с платком.