Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Добрый вечер, молодой человек, – поздоровался с Павлом Эдуард Петрович. – Какими судьбами в наших краях?
– Паша мимо проходил, – ответила за него Аня. Территория у них была не закрытая, и он мог это сделать.
– Прелестные цветочки. Для кого они?
– Для девушки, которая мне очень нравится, – не дал себя перебить Паша.
– Таши?
– С ней мы просто хорошие друзья.
– Представляешь, пап, мы это выяснили в Энске! – кудахтнула Аня. – Когда я спрашивала у Таши, что между ней и Пашей, она многозначительно молчала, и я сделала неправильные выводы.
Эдуард Петрович пристально посмотрел на Субботина.
– Значит, цветы не для нее? А для…?
– Вашей дочери. Она мне очень нравится. – И протянул букет побледневшей Ане.
– Вот как?
– Я не решался за ней ухаживать, поскольку не был уверен в завтрашнем дне. Сейчас же я встаю на ноги…
– Вы же вместе работаете?
– Я на фрилансе, пока учусь. Но когда получу диплом, найду другую, более престижную и высокооплачиваемую работу.
– Где учитесь?
– В МИФИ.
– Это дорогое удовольствие.
– Я на бюджете. Денег на платное обучение я бы не нашел.
– Вы москвич?
– Да. Но своего жилья не имею. Снимаю.
– Какие ваши годы, купите еще!
Аня чуть выдохнула. Вроде бы диалог складывается. Отец, конечно, больше допрос ведет, чем беседу, но вроде бы он к Паше расположен.
– Через полгода я вступлю в права наследства и получу трехкомнатную квартиру и дачу. Не в Москве, но денег от продажи недвижимости хватит на жилье в столице.
– Станете завидным женихом осенью, – усмехнулся Гараев. – С квартирой, дипломом и престижной работой.
– Если не заберут в армию, – в тон ему ответил Павел. – Приятно было познакомиться с вами, Эдуард Петрович.
– Взаимно, Павел…?
– Александрович Субботин. – И протянул руку, чтобы Гараев пожал ее. Скрепить знакомство рукопожатием это не современно, но привычно для взрослых мужчин. Однако Эдуард Петрович задумался и не заметил протянутой руки. Паша поспешно убрал ее.
– Ваш отец профессионально не занимался волейболом? Я хорошо знал Александра Ивановича Субботина, тренера международного класса.
– Нет, мой папа был далек от спорта. Он владел крупным бизнесом. И звали его Сан Санычем.
– Он умер?
– Увы.
– А мама?
– Тоже. Они погибли, когда мне было девять. – Об убийстве Паша решил умолчать.
– А сейчас вам?
– Двадцать три.
– Выглядите моложе.
– Паша не пьет, не курит, – не упустила возможности похвалить своего парня Аня.
– Это похвально. – Отец взял ее под руку. – Вы извините, нам уже пора идти. Семейный ужин.
– До свидания.
Они распрощались и пошли в разные стороны. Гараевы в сторону набережной, а Субботин – к парковке. Там его в машине и ждала соседка Галина.
В «Лангустине» было много народу, но администратор придержал для них хороший столик. Аня, усевшись, завернулась в палантин (до этого он был просто накинут на плечи). Ее немного трясло, от волнения, наверное. Она все еще отходила от встречи отца с Павлом, но ей казалось, она прошла хорошо. Хотя Эдуард Петрович мало говорил по пути в ресторан. Но возможно, потому, что Аня много стрекотала.
Они сделали заказ. Тот, что и собирались: ассорти из морских гадов, салат и два фужера вина. Пока ждали, смотрели на воду.
– Как тебе Паша? – не выдержала Аня.
– Неплохой парень. – Только она собралась выдохнуть, как отец добавил: – Но не для тебя.
– Почему?
– Ты достойна лучшего. А он всего лишь неплохой.
– Ты же его не знаешь совсем!
– А ты очень хорошо, так? Давно вы с ним…?
Ему пришлось замолчать, так как к их столику подошел официант с напитками – вином и минеральной водой. Отец очень любил «Боржоми».
– Как давно вы встречаетесь? – продолжил давить он на дочь, едва они остались одни.
– Паша тебе все сказал.
– Он врет лучше тебя. И это настораживает. У вас уже был интим?
– Папа, ты меня оскорбляешь! – вскричала Аня. К счастью, ее вопль посторонние не услышали – его заглушил гудок речного трамвайчика.
– Не было, верю. И это хорошо, потому что я запрещаю тебе встречаться с ним!
– Что? – Ни разу она не слышала от отца такого. Он во многом дочь ограничивал, но ничего не запрещал.
– Я дважды повторять не буду. Никаких отношений между тобой и Павлом быть не может. Взаимная симпатия пройдет. А у вас ведь только она, не шуры-муры и шпилли-вилли? – Он специально перешел на сленг, чтобы не употреблять красивое слово «роман».
– Но я хочу с ним встречаться. Он умный, добрый, порядочный, перспективный. И, между прочим, из очень хорошей семьи. Профессорской!
– Павел сам сказал, что его отец был бизнесменом.
– Да, но дед занимался наукой. И его брат. Он заслуженный химик СССР и РФ.
– И где они все?
– Умерли.
– Какой-то генетический недуг всех унес? Дедов, родителей?
– Отца и мать Павла убили.
– Значит, бизнес был незаконным, – без доли сомнения заявил отец. – И эта семейка Субботиных мне теперь еще больше не нравится. Да и молод для тебя Павел. Он пока на ноги встанет, ты уже состаришься. Или он надеется на мою помощь? Как узнал, что ты богатая невеста, бросил голозадую Ташу и переключился на тебя?
– Это чудовищно несправедливо, – прошептала Аня. Ее голос дрожал, и она готова была расплакаться уже в следующую секунду.
– Доченька, я желаю тебе только добра, ты же знаешь.
– Нет, – мотнула головой она. – Ты эгоист. Ты думаешь только о себе. Я должна оставаться твоей девочкой… только твоей! Ты не отдашь меня никому, даже принцу на белом коне. Ты уже заточил меня в башне. Мы ходим по хоромам вдвоем, и ты радуешься нашему уединению, а я готова выть!
– Теперь ты чудовищно несправедлива.
Но Аню понесло, и он не могла остановиться. Даже слезы, что полились из глаз, этому не помешали.
– В твоем возрасте все уже о внуках мечтают, а ты о них даже не заговариваешь. Тебе они не нужны, потому что для того, чтобы
