Самые нашумевшие преступления истории - Виктор Колкутин

Из воспоминаний участника расстрела Нетребина Виктора Никифоровича, написанных в 1925 г. и 1928 г. (ЦДООСО, фонд 41, опись 1, дело 149, л. 165–172): «.Введённыев комнату, они были предупреждены о расстреле. Б/царь вышел вперёд, а остальные сплотились в кучу. Последней пала Вырубова (?), которая защищалась подушечкой, находящейся у неё в руках. Но очень долго были признаки жизни у бывшего наследника, несмотря на то, что он получил много выстрелов. Младшая дочь б/царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым, она была убита выстрелом в грудь.»

Из воспоминаний участника расстрела Стрекотина Александра Андреевича, написанных в 1934 г. (ПАСО, фонд 221, опись 2, дело 849, л. 2-17): «.Все арестованные были одеты по обыкновению чисто и нарядно. Царь на руках несёт своего сына-дегенерата царевича Алексея. Царевна дочь Анастасия несёт на руках маленькую курносую собачку, экс-императрица под ручку со своей старшей дочерью, Ольгой. Надо заметить, что вниз арестованных повели под предлогом якобы безопасности, т. к. будто бы Екатеринбург будет осаждаться войсками белых генералов. Всех их провели в ту комнату, где немного раньше побывали Окулов с Медведевым, рядом с моим постом. Окулов вскоре вышел обратно, проходя мимо меня, он сказал: «Для наследника понадобилось кресло, видимо, умереть он хочет в кресле. Ну что ж, пожалуйста, принесём». Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошёл за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты. Юровский коротким движением рук показывает арестованным, как и куда нужно становиться, и спокойно тихим голосом: «Пожалуйста, вы встаньте сюда, а вы вот сюда, вот так в ряд». Арестованные стояли в два ряда, в первом — вся царская семья, во втором — их лакеи, наследник сидел на стуле. Правофланговым в первом ряду стоял царь. В затылок ему стоял один из лакеев. Перед царём, лицом к лицу, стоял Юровский, держа правую руку в кармане брюк, а в левой держал небольшой листок бумаги, потом он читал приговор: «Ввиду того, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала — Екатеринбургу, ввиду того, что коронованный палач может избежать народного суда, президиум областного совета, выполняя волю революции, постановил: бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых преступлениях перед народом, расстрелять! А потому ваша жизнь покончена!» Но не успел он докончить последнего слова, как царь громко переспросил: «Как, я не понял? Прочитайте ещё раз». Юровский читал вторично, при последнем слове он моментально вытащил из кармана револьвер и выстрелил в упор в царя. Царица и дочь Ольга пытались «осенить себя крёстным знамением», но не успели. Одновременно с выстрелом Юровского раздались выстрелы группы людей, специально призванных для этого, царь «не выдержал» единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились и остальные десять человек. По лежащим было сделано ещё несколько выстрелов. Дым заслонил электрический свет и затруднял дыхание. Стрельба была прекращена, были раскрыты двери комнаты с тем, чтоб дым разошёлся.»

Из собственноручной записи воспоминаний участника расстрела Ермакова Петра Захаровича, написанных в 1930-1940-х годах (Государственный мемориальный музей Я.М. Свердлова, г. Екатеринбург, главная инвентарная книга № 340 и № 2059. С. 2–4, 121, 139–145): «.Они согласились, сошли книзу, где для них были поставлены стулья вдоль стены, хорошо сохранились у меня в памяти: с правого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна, далее доктор Боткин сел, потом фрейлина и дальше остальные. Когда же успокоилось, тогда я вышел, сказал своему шоферу: «Действуй!», он знал, что надо делать, машина загудела, появились выхлопки. Всё это нужно было для того, чтобы не было звука слышно на воле, все сидящие чего-то ждали, у всех было напряжённое состояние, изредка перекидывались словами. Александра несколько слов не по-русски сказала. Когда было всё в порядке, тогда я коменданту дома в кабинете дал постановление областного исполнительного Комитета Юровскому, то он усомнился, почему всех, но я ему сказал: надо всех, и разговаривать нам с вами долго нечего, время мало, пора приступать. Я спустился книзу совместно с комендантом, надо сказать, что уже заранее было распределено, кому и как стрелять, я себе взял самого Николая, Александру, дочь, Алексея, потому что у меня был «маузер», им можно верно работать, остальные были с наганами. После спуска в нижний этаж мы немного обождали, потом комендант предложил всем встать. Все встали, но Алексей сидел на стуле. Тогда стал читать приговор постановления, где говорилось: «По постановлению исполнительного Комитета — расстрелять». Тогдау Николая вырвалась фраза: «Как? Нас никуда не повезут?» Ждать дальше было нельзя, я дал выстрел в него в упор, он упал сразу, но и остальные также, в это время поднялся между ними плач, один другому бросались на шею, затем дали несколько выстрелов, и все упали. Тогда я стал осматривать их состояние, которые были ещё живы, то я давал новый выстрел в них. Николай умер с одной пули, жене дано две и другим по несколько пуль. Были расстреляны все 11 человек в доме, где содержались. При проверке пульса, когда были уже мертвы, то я дал распоряжение вытаскивать через нижний ход в автомобиль.»

Такое подробное изучение версий участников расстрела было необходимо для того, чтобы, с одной стороны, убедиться в том, что никто из них достоверно не помнит событий той ночи, с другой — выделить две группы версий: авторы одной группы лучше помнили, что делали и как вели себя жертвы расстрела, авторы другой группы в основном рассказывали о поведении палачей. При этом как минимум три человека брали на себя ответственность за убийство Николая II. Анализ этих версий показал следующее.

1. Версия Якова Михайловича Юровского была изложена им в воспоминаниях, рассказанных и написанных в 1919–1934 гг. В ней не отражены точные сведения о конкретном количестве и персональном составе находившихся в помещении исполнителей расстрела. Версия Я.М. Юровского о расположении членов императорской семьи и её окружения в комнате номер II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева почти полностью соответствует версии П.С. Медведева за исключением некоторых противоречий. Эти противоречия с экспертной точки зрения не являются существенными и могут быть обусловлены различным пространственным восприятием Я.М. Юровским и П.С. Медведевым помещения и располагавшихся в нём людей — Я.М. Юровский мог стоять ближе к правому углу у западной стены, а П.С. Медведев — или около входной двери у западной стены, или ближе к левому углу у западной стены (по отношению к смотрящему на восточную стену человеку). Следует особо отметить следующие содержащиеся в воспоминаниях Я.М. Юровского информационно значимые сведения, имеющие существенное значение для экспертной реконструкции обстоятельств расстрела:

для расстрела была отобрана команда исполнителей из 12 человек, причём 2 человека из числа латышей отказались стрелять в девиц и были отстранены от участия в расстреле;

всем членам команды исполнителей были розданы револьверы системы «наган»;

Я.М. Юровский лично принимал участие в расстреле, но не указал, в каком конкретно месте комнаты он находился на момент начала расстрела;

Я.М. Юровский не указал, из какого конкретно оружия он стрелял;

количество исполнителей, вошедших в комнату к началу расстрела, и их персональный состав не указаны (сказано лишь об участии в составлении «плана» расстрела Г.П. Никулина и о «докалывавшем» раненных штыком П.З. Ермакове), не указано также об их действиях на «первом» этапе расстрела (кто в кого конкретно стрелял);

к началу расстрела все члены императорской семьи и её окружения встали, в том числе, сидевшие до этого на стульях;

к началу расстрела император Николай Александрович, «посадив Алексея, встал так, что собой его загородил», а после объявления ему постановления о расстреле «спросил „Что?" и повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал. Он так и не успел повернуться лицом к нам» (таким образом, Я.М. Юровский утверждает, что он изначально выстрелил в спину Николаю II);

на «втором» этапе расстрела «пристреливали» находившихся ещё в живых императрицу Александру Фёдоровну, цесаревича Алексея, Великих княжон Татьяну Николаевну, Анастасию Николаевну и Ольгу Николаевну, лейб-медика Е.С. Боткина, комнатную девушку (фрейлину) А.С. Демидову.

Таким образом, версия Я.М. Юровского относится к группе версий, где более подробно излагаются сведения о расположении членов императорской семьи и её окружения, а также об их действиях и состоянии при расстреле. Сведения о расположении и количестве исполнителей к началу расстрела, а также их действиях изложены менее подробно, но тем не менее информационно значимы и имеют существенное значение для экспертной реконструкции обстоятельств расстрела. Следует также особо отметить, что вероятность выстрелов «из-за спин» стрелявших исполнителей, то есть нахождение стрелявших вдоль западной стены в две шеренги и более с экспертной точки зрения мала, поскольку при проведении интенсивной беспорядочной стрельбы существует высокая вероятность получения огнестрельных ранений впереди стоящими исполнителями.