Река времен (СИ) - Чи Лана

В какой-то момент Энмеру показалось, что бык уже достаточно ранен. Три стрелы прочно застряли у того в хребте. Юноша достал копье и метнул. Асмаррах, предчувствуя беду, со всех сил пришпорил коня и полетел к ним.

Более сильный удар копья наконец-то разозлил тура, но ощутимого урона не нанес. Бык развернулся и бросился на врага. Лошадь Энмера взвилась на дыбы, едва не скинув седока, и избежала удара. Но зверь уже разворачивался, набирая скорость для новой атаки.

Сзади его осыпал градом стрел спешащий на выручку Мандару, но большинство из них, видимо, просто застревали в курчавой темной шерсти. Бык не менял своего намерения взять на рога коня вместе с седоком.

На третий раз ему это почти удалось, Огромный рог вспорол бок лошади, чудом не задев ногу юноши, вылетевшего из седла. Пока бык отвлекся, добивая коня, Энмер попробовал добежать до брата. Но быстрые движения привлекли внимание разъяренного зверя. Он тяжело развернулся и полетел на врага.

Медлить дальше было нельзя. Некоторые из коров, привлеченные боем, уже подходили обратно, нехорошо потряхивая рогатыми головами. Если в битву вступят и они – подмога с холма не успеет. Асмаррах не раз слышал, что корова, защищающая теленка, в сто раз опаснее любого быка.

Натянув тетиву своего боевого степного лука, он прицелился чудовищному туру в глаз и выстрелил. Если промахнется – стрела, расщепившись от удара, просто отскочит от толстенных костей бычьего лба, но он должен попасть!

Сердце глухо ударило в груди и ускорило темп. Тонкий наконечник нашел свою цель! Ослепленный болью противник вскинул свою огромную голову в поисках нового врага. Теперь нужно увести его хоть немного на себя, чтобы дать незадачливому Энмеру добраться до брата. Асмаррах заорал изо всех сил и замахал руками, на ходу разворачивая коня. Тур захрапел и начал разгон.

Выяснять, как там хоннитские царевичи и идет ли помощь, времени не было. Молодой воин развернулся в седле и снова выстрелил. Стрела беспомощно засела в холке быка. Теперь их там было не меньше восьми, и каждая из ран потихоньку ослабляла чудовище.

Потерявший контроль от боли бык следовал за ним по пятам. «Вот так и ты выглядишь, когда злость ослепляет тебя», – подумал царевич: «Как жалок воин, потерявший рассудок!» Асмаррах заставил коня легко перескочить через глубокую промоину, оставленную весенним паводком на боку холма. Он приметил эти канавки, еще спускаясь. Несшийся следом бык под ноги не смотрел и, попав копытом в довольно глубокую яму, кубарем покатился вперед. Его могучая голова едва не достала своими страшными рогами притормозившего самирита. Конь вздыбился, и Асмаррах изо всех сил вогнал копье в бок тура, надеясь поразить сердце.

Кровь стучала в ушах, Мир снова был ярок и многоцветен. Голова слегка кружилась. Никакая женщина не могла сравниться с чувством победы!

Тяжелая черная туша быка вздрогнула и начала подниматься. Царевич отступил назад, понимая, что не успеет выдернуть копье. Но тут новый сильный удар навсегда успокоил зверя. Это Мандару, подобравший младшего брата, нагнал их и метнул копье. Все было кончено.

– Ты вовремя, брат, – с благодарностью выдохнул Асмаррах, не особо заботясь о церемонном обращении.

– Я всего лишь вернул долг, брат, – весело улыбнулся, заблестев зубами, наследник Хоннита. – Я не забуду, что сегодня ты спас моего брата. Ты славный воин.

– Благодарю, – ответил Асмаррах, спешиваясь. – Если бы Энмер-ани не измотал этого зверя – мне пришлось бы туго, – добавил он немного лести, осматривая тушу. – Пусть его нож первым разрежет добычу. Он юн, но отважен.

Именно за этими словами молодой самирит сейчас прятал свою обиду. Благодарность Мандару-Кумиша была очень кстати. Без нее отказ от добычи бил бы намного больнее. Люди же на холме, видевшие битву, если хоть немного смыслят в охоте, поймут, чья победа. Пожалуй, больше женщин, войны и охоты молодой царевич любил только победу, а победа была за ним!

Путь домой был долог. Уже почти миновав хоннитские земли он получил весточку от царственной Нарамман. «Поторопись, – писала бабушка – Братья твои забыли место свое. Гнев владыки подобен мощи Нургаала*. Молю Богов, чтобы ты был вовремя и с хорошими вестями».

Сердце забилось сильнее. Нужно возвращаться домой как можно скорее, он должен быть рядом с владыкой, должен защитить и поддержать его. К тому же некоторые из вестей, которые удалось добыть, явно обрадуют отца.

***

Карешское царство. Ассуба.

Вот уже почти двадцать дней в большом дворце гостило хоннитское посольство. Почти каждый день мне приходилось бывать в большом дворце и частенько беседовать с батюшкой. Новости не радовали.

Во-первых, мне, как жрице, предстояло играть определенную роль в свадебных обрядах сестры. Никаких подробностей церемонии я не знала, но была слабая надежда, что юная царевна раньше и сама ни в чем подобном участия не принимала. Ежевечерние занятия танцами понемногу приносили плоды, и я чувствовала себя гораздо увереннее на служениях в храме.

Во-вторых, хоннитский правитель дал свое «добро» на то, что его младший сын станет консортом, а карешскими землями будет единолично управлять наследница. Для меня это было наибольшей проблемой. Пока об этом решении знали немногие, проблем можно было избежать, но рано или поздно это станет известно всем, в том числе соседям. Если к тому времени у меня не будет достаточного количества сторонников и военных сил – эти псы просто разорвут Кареш на куски.

Занятий стало гораздо больше. Почти половина из них теперь проходила в большом дворце, и Энмер-ани частенько составлял мне компанию. Узнав молодого царевича ближе, я даже стала забывать, что ему всего восемнадцать. Юноша был умен, хорошо воспитан и совсем не считал, что девушкам пристало только рожать детей. Он с явным удовольствием обучал юную царевну тонкостям ведения переговоров, читал ей стихи и гулял по окрестностям. Это было самым большим плюсом от нахождения в его обществе. Теперь у меня был шанс хорошенько изучить огромный дворцовый сад. Конечно, наедине нас не оставляли, рядом постоянно находилась пара служанок и четверо охранников, но Энмер-ани смиренно принимал любые мои затеи. Мне начинало уже казаться, что молодой человек воспринимает меня как младшую сестру. И это было к лучшему, в качестве будущего мужа его было пока сложно представить.

Его брат как мужчина был гораздо более интересен. Он с легкостью завладел всеми мыслями Шахриру, которая только и грезила замужеством. Хоть Мандару-Кумиш, на мой взгляд, был и не очень красив, но достаточно умен и сдержан. Под маской внимания невозможно было угадать его реальные мысли. У Энмера же все буквально было написано на лице. Особенно после большой охоты. Он словно бы стыдился воздаваемой ему хвалы и почестей. При первой же попытке выяснить, в чем дело, царевич опустил глаза и перевел разговор в другое русло. Ну, прямо как Асмаррах!

От меня не укрылось и то, что четырнадцатилетняя Айетимм, сперва покоренная силой старшего брата, стала все чаще обращать взгляд своих блестящих черных глаз на «моего суженного». Во время наших прогулок она постоянно ухитрялась присоединиться к нам. Вот и сегодня мы гуляли втроем.

Глядя на все это, мне становилось смешно. Если бы сестренка только знала, с какой радостью я бы поменялась с ней местами! Конечно, и ей не светило выйти замуж по своей воле, но призрачный шанс все же оставался.

– Почему ты так грустна сегодня, Юилиммин-даша? – спросил мой нареченный, отрывая меня от нелегких мыслей о женской судьбе.

– Не грустна совсем, – соврала я. – Меня заботит предстоящая свадьба. Нужно совершить еще много приготовлений, а занятия слишком сильно отвлекают меня.

– Мне казалось, что они тебе нравятся, царевна, – удивился Энмер-ани, присаживаясь со мной рядом на берегу реки.

– Сестренке Юилиммин всегда лучше удавались танцы, чем уроки! – ехидно вставила Айетимм, подходя к нам и присаживаясь рядом на корточки. – Вот если бы отец только позволил и мне заниматься…