Ступени Нострадамуса - Александр Казанцев

— Сейчас мы заслушаем о делах на востоке, откуда прибыл для доклада наш доверенный брат.

И тот сообщил, что усилиями Братских Лож на старом континенте удалось провести в президенты двух видных стран своих людей, которые будут проводить рекомендованную им Братством политику.

Всеобщее одобрение прокатилось по серым капюшонам.

— А теперь, — продолжал гроссмейстер, — брат, выполнявший в особо неблагоприятном месте важное задание, сообщит результаты своей деятельности, направленной против «империи зла», подрывающей отрицанием собственности основы западной цивилизации.

К креслу — каталке подошел рослый брат, как и все, в балахоне. Он заговорил приглушенным капюшоном голосом умелого оратора:

— В основу моей деятельности лег план, разработанный старшими братьями, стоящими на страже цивилизации. Мне, профессору экономики Эльского университета, пришлось стать тренером тяжелоатлетов, чтобы продвинуть периферийного руководителя, любителя «железных игр», на более высокий пост. Он преуспел под моим руководством и в спорте, и в политике, став и чемпионом в тяжелом весе, и президентом отделившейся части страны. Тренерские советы и его реформы ослабили ее и открыли огромный рынок сбыта наших товаров. А главное, провозгласили частную собственность в былой «империи зла»! — Удовлетворенный, он сел на место.

— Хочет ли кто — либо из братьев отозваться на сообщение нашего брата? — спросил гроссмейстер.

К креслу вышел очень высокий брат, скрытый балахоном и капюшоном, отличаясь более высоким ростом, чем даже профессор Эльского университета, псевдотренера тяжелоатлетов.

Он заговорил на всем понятном языке, но в крайне неожиданной ритмической форме:

— Вступая в Братство, я хотел служить добру и благу. Так почему теперь ликуем, содеяв на Востоке Зло? Промышленность остановилась, преграды нет для роста цен, необеспеченна валюта, народ тем брошен в нищету. Возможно ли, чтобы рабочий не получал у нас зарплаты, без пенсий гибли старики? У них же так! Поверить трудно! И обессилена там власть, почувствовал простор разбой. Из тьмы возникли богачи. Наука и культура чахнут. Грозит народу вырожденье: младенцев меньше, чем смертей! А мы, узнав о том, ликуем! И станем от того богаче. Не вижу я Добру служенья и с горьким чувством ухожу… И дерзкий брат направился на свое место.

— Подожди, забывчивый брат, — сердито остановил его гроссмейстер. — Скажи, какого званья в нашем Братстве ты достиг?

— Конечно, здесь я только «мастер», хоть за плечами целый век.

— Так вспомните, прошу, «вчерашний подмастерье», — презрительно начал гроссмейстер, — что выше вас тридцать одна ступень братской лестницы, ведущей к Зодчему Вселенной, и клятву вы под угрозой шпаг карающих давали беспрекословно выполнять указанья братьев высших степеней. Вы лишь мастер, а беретесь судить о планах рыцарей звездного неба!

Зал шумел. Первый шок от разоблачений брата прошел и сменился негодованием.

Братья один за другим брали слово, чтобы защитить цивилизацию от фанатизма, представитель которого проник в их среду и пытается вырвать мирную победу над «империей зла», достигнутую без ядерной войны и потерь с нашей стороны. «Их сырье нам принадлежит по праву победителей, к тому ж мы платим за него своей продукцией, кормя их и одевая».

Отважный мастер в спор вступать не стал и вместе со всеми вышел через маленькую дверь у парадной лестницы особняка.

В кустарнике все разоблачились, становясь блестящими джентльменами. Они закуривали сигары и договаривались о деловых сделках, встречах и общих развлечениях.

Высокий старец с длинной бородой освободился от балахона в стороне.

Лицо его было печально. Он понимал, что не может мудрость иного мира сдержать безумие цивилизованной дикости, под знаменем ханжества и выгоды катящейся в пропасть.

Не оборачиваясь, он ощутил человека со шпагой за спиной, готового «казнить клятвопреступника». Не имел понятия брат со шпагой ни о параллельных мирах, ни о других измерениях. Когда он сделал выпад, то проткнул воздух. Старец для него исчез, перейдя в свой параллельный мир…

А спустя некоторое время великолепный лимузин одного из первых богачей Запада привычно остановился на душной улице Делового Города у заштатной парикмахерской. Ее хозяин, приволакивая ногу, подобострастно открыл дверь перед важным клиентом, и тот, отразившись в зеркалах заведения символом благополучия и процветания, уселся в кресле с откидной спинкой, оказавшись сразу в лежачем положении.

Хозяин сам обслуживал, намылил его холеное лицо, готовясь сделать кожу идеально гладкой. Из — за перегородки вбежал помощник.

— Эти варвары, — захлебываясь произнес подмастерье, — расстреливают свой парламент! Наша компания ведет прямую передачу с крыши противоположного дома. Крайне интересно! Уверяю вас!

Миллиардер вскочил с кресла и так с намыленными щеками побежал за перегородку. Хозяин заведения ковылял за ним следом.

На экране виднелся величественный беломраморный дворец с бесчисленными окнами, возвышаясь над мостом с въехавшими на него танками.

Все было, как в кино, но происходило на самом деле. Из орудия сверкало пламя: и тотчас из одного из окон дворца вырывался клуб дыма, и все беломраморные плиты над ним покрывались черной копотью.

— Это не болванками бьют, — в волнении объяснял подмастерье. — Это боевыми снарядами стреляют по живым людям внутри!

— Иди, встречай клиентов, — приказал ему хозяин заведения.

Миллиардер, оставшись с ним наедине, сказал:

— Так в неомире еще никогда не бывало! Я не могу себе представить, чтобы у нас в столице по приказу президента появились бы танки, расстреливая парламент, разбивая его купол, убивая сенаторов и депутатов.

— Они так понимают демократию, — угрюмо произнес парикмахер.

— Я считал, что он не решится на орудийный залп по дворцу, где заседают избранники народа. На это не пошел в прошлом веке даже гениальный узурпатор, не стеснявшийся расстреливать тысячами людей. Он ограничился барабанным боем перед загородным дворцом, куда загнал парламент.

— Здесь стрельба происходит в центре столицы, — напомнил хромой.

Танк на экране чуть вздрагивал при очередном выстреле.

— Это чудовищно! И они еще говорят о народовластии! Такое возможно лишь при диктатуре! В уродливом мире на другой планете!

— Однако у этого спортполитика хватило духу на подобный способ убеждения членов парламента. У нас в цивилизованном неомире…

Миллиардер задумался:

— Очевидно, мы выпустили джинна из бутылки, и нам остается только пользоваться открывшимся рынком.

— Как мы с вами и планировали когда — то, Рыцарь Звездного Неба, — напомнил гроссмейстер Братской Ложи.

Недолго два президента жили рядом. Страна распалась, как будто дереву все ветви обрубили. Стоял лишь ствол, а с ним Борец. Для Строгача же не осталось кресла.

Борец командовал один. Толпа советников — экономистов наперебой рвалась к нему. Он в их делах не разбирался, зато вот тренер Вердлис, тот неожиданно проявил такие знания, что слушать других не понадобилось.

И проводил Борец реформы, как умел, то есть рубил сплеча, нимало не заботясь, не пострадал бы кто. А пострадал избравший его народ. Неудерживаемые отныне цены так подскочили, что удивили самого отпустившего «коней» возницу — президента. Держал в руках он колбасу, дивясь, что та в десяток раз дороже. А вскоре дело пошло о сотнях, тысячах, десятках тысяч раз! Тогда Борец и спохватился, припомнил, кто советовал ему. Первым был его же тренер.

И Вердлис был «вызван на ковер»…

— Трудности переходного периода, — лепетал он. — В других странах так же было. Зато товар рекой идет из — за рубежа!

— А кто его способен купить? — разъяренно спросил Борец.

— Теперь каждый может заработать, — уверял Вердлис.

— А зарплату не платим месяцами! — гремел Борец.

— Прости, дружище, я не финансист.

— Не дружище я тебе, а президент. Понял? Ты, небось, теорию фундаментального поля Герловина не знаешь? А в его книге «Основы единой теории всех взаимодействий в веществе» делается вывод: не только физические системы не могут существовать, замкнутые в самих себе, но и СОЦИАЛЬНЫЕ! Понял? Значит, без западных стран нам каюк. Выходит, мы лишь сырьевщики и можем продавать то, чем нас природа наделила. А взамен — поток западной продукции, которой хвастаешься ты! Но за валютный чистоган! И концов с концами не сведешь!

— Так это же, товарищ президент, и рекомендовал вам не столько я, сколько ваши советники.

— Советники! Они боятся не того, что меня уберут, а что они останутся без тепленьких местечек. И ты тоже! Только с тобой ждать моей отставки не будем, а прямо сегодня же тебя уберем ко всем чертям. Или еще дальше.

— Как знаете, товарищ президент, я служил вам верой и правдой. В чемпионы вывел и даже в президенты.