Еврейское остроумие - Зальция Ландман

Хасид:

— Я хочу рассказать вам, какое чудо сотворил наш ребе. Мы ехали на крестьянской телеге, и вдруг начался проливной дождь. Люди вымокли и стали роптать. Тогда ребе простер руки, и — что я вам скажу! Дождь лил слева от телеги, лил справа от телеги, а в середине, где катилась телега, было совсем сухо!

Миснагед:

— Это еще пустяк по сравнению с чудом, которое сотворил наш ребе. Мы вместе сидели в вагоне. Поезд стоял: завалило снегом. Была пятница, дело шло к вечеру. Наконец поезд двинулся. Тем временем наступил вечер (шабес начинается в пятницу вечером, и в шабес нельзя ездить на транспорте), и евреи в поезде стали плакать и жаловаться…

Тут ребе простер руки, произнес молитву — и что я вам скажу! Слева был шабес, справа был шабес, а в середине ехал наш поезд!

Это умышленное абсурдное сближение двух измерений: пространственного и временного — даже знатоками хасидской литературы, как это ни странно, часто воспринимается неправильно: так, словно историю эту рассказывает какой-нибудь правоверный хасид, а вовсе не противник хасидизма, стремящийся высмеять его.

Ребе-чудотворец целыми днями давал посетителям советы, предсказывал судьбу — и получал за это деньги.

Слуга ребе смотрел на него с восхищением.

— Ну как? — спросил его ребе. — Ты бы мог делать это, как я?

— Кое-что — да, — подумав, сказал слуга. — Раздавать людям советы и предсказывать все, что в голову взбредет, хитрость невелика, это я вполне смог бы… А вот с серьезным лицом брать за это деньги — думаю, тут я бы не справился.

Рассказывает миснагед:

— Иногда ваши ребе совершают просто фантастические чудеса совершают. Я сам был очевидцем одного такого чуда. Приехал в город ребе со своим служкой и захотел снять номер в гостинице. А мест уже нет. Перед этим какой-то пьяный помещик занял последние два номера.

— Выгони помещика! — велел ребе хозяину гостиницы. Тот, однако, не решился это сделать. Тогда ребе сам пошел к помещику. Тот хотел его ударить, даже занес кулак — но ребе прошептал какое-то заклинание, и помещик так и не смог опустить руку! Он заплакал, ребе простил его, и — что вы думаете? — теперь помещик с готовностью уступил ребе один из номеров.

После этого, за едой, ребе вдруг воскликнул:

— На помощь, люди! На опушке леса сидит еврей, он подавился костью!

Люди бросились туда: и в самом деле, там сидел еврей и давился костью…

Ну, вы можете представить, как щедро потекли в карман ребе пожертвования!

А на другой день случилось еще одно чудо: пришла полиция и арестовала ребе, служку, еврея, который подавился костью, и пьяного помещика. Теперь все они сидят под одной крышей.

В бедных местечках Восточной Европы, где много домишек с соломенной кровлей, летом то и дело случаются пожары. Вот почему Мешулем из Пичелева поехал к ребе-чудотворцу в Кисловиц: не даст ли тот ему какое-нибудь надежное средство от пожара? И в самом деле, ребе дал Мешулему два амулета: один принадлежал еще его деду, который тоже был чудотворцем, а второй — ему самому.

Мешулем, счастливый, едет домой. Но спустя несколько дней крестьянин, который колол у него дрова, по небрежности бросил в кучу соломы горящую спичку. Дом и сарай вспыхнули в одно мгновение. Жена Мешулема плачет, убивается.

— Не плачь! — утешает ее Мешулем. — Ты же видишь, это настоящее чудо! Как говорится: если Бог захочет, даже метла может выстрелить. Если Богу было угодно, чтобы мышь была больше двух львов, то и спичка пьяного гоя может быть сильнее, чем два священных талисмана.

Люблинский гаон (почетный титул) реб Добриш Ашкенази был известен как противник всяческих суеверий, к которым он относил веру в амулеты, талисманы, заговоры и прочее.

Однажды к нему пришли близкие одного тяжелобольного и стали просить его написать заклинание. Умоляли так долго, что он в конце концов согласился. И написал на клочке бумаги: П.Я.Л.Д.

Ученики, узнав об этом, долго ломали голову, пытаясь разгадать смысл букв. В конце концов он засмеялся и объяснил:

— Это просто первые буквы пословицы "Паси яамин лехол давар" ("Дурак всему верит").

— Однажды, — рассказывает хасид, — наш ребе со своими учениками шел по улице. Вдруг хлынул дождь. Ребе, погруженный в свои мысли, шагал дальше. Ученики шли за ним. Никто не осмеливался ему мешать. А дождь все усиливался. Тут один из учеников робко потянул его за рукав. Ребе даже не заметил этого. Дождь превратился в ливень. Другой хасид опять потянул ребе за рукав. Но ребе шел дальше…

— Ну и чем кончилось дело?

— Вы еще спрашиваете? Ой, они так вымокли!

— Настоящие ребе-чудотворцы, — сказал один высокоученый раввин из Восточной Европы, — есть только на Западе. Чудо состоит в том, кого там избирают раввинами!

Хасид — гостю из Западной Европы:

— Ты уже слыхал о чудесах, которые творит наш ребе?

— А у нас, — отвечает гость, — раввин — реформатор. Для вас чудо, если Бог услышит требования вашего ребе. Для нас куда большее чудо, если раввин услышит требования Бога.

— О ребе-чудотворце в нашем местечке ходит молва, что он, когда остается один, приходит в экстаз. Я решил удостовериться в этом — и залез под кровать в его комнате. Пришел ребе. О, это в самом деле было так удивительно! Когда он вошел, от его лица исходило какое-то бледное сияние. На столе стоял стеклянный сосуд, он был полный и красный… Через час сосуд стал бледным и прозрачным, а лицо ребе — полным и красным.

— Наш ребе может творить чудеса!

— Что-то я не верю.

— Да-да! Я сам знаю одного юношу, который пришел к нему, потому что у него с головой было что-то не то, а когда уходил, то был совершенно нормальный.

— Вот в это чудо я могу поверить. Если парень пошел к вашему ребе, это признак того, что он не совсем нормальный. Потом он понял, что нормальный, и ушел.

— Ребе, помогите! Мои куры болеют.

Ребе, поразмыслив, дает еврею эйце (совет). Тот, счастливый, спешит домой. Через два дня он приходит снова:

— Ребе, куры все равно дохнут!

Ребе опять размышляет, потом дает новый эйце. Спустя неделю еврей сообщает:

— Ребе! Ваши советы не помогли!

Ребе:

— У меня осталось еще много эйце. А вот остались ли у тебя куры?

Приезжает в провинциальный город еврей и поселяется в лучшей гостинице. Хозяин лично приветствует нового, хорошо одетого постояльца. Он читает анкету, которую тот заполнил, и в графе "Род занятий" с удивлением обнаруживает слово: "Цицер". Так и не вспомнив, что это значит, хозяин пытается в разговоре выяснить, что же это за профессия.

— Для меня большая честь, что вы остановились в моем отеле. Людям вашей профессии, наверное, много где приходится бывать?

— Да, езжу я много.

— Профессия, стало быть, у вас интересная?

— Очень интересная.

— И, думаю, хорошо кормит?

— Да, зарабатываю я неплохо.

Никак не удается хозяину выудить у приезжего, чем же тот занимается. Наконец, собравшись с духом, он решает спросить напрямик:

— Извините меня, господин, я знаю, это большой пробел в моем образовании… Но поскольку у меня никогда еще не останавливался ни один цицер…

— Вы не знаете, что такое цицер?

— Не знаю.

— Все очень просто: я сопровождаю одного цадика, и, каждый раз, когда он совершает чудеса, я стою рядом и говорю: ц-ц-ц-ц.

— Наш старый ребе — такой святой человек, что к нему каждую ночь являются шесть ангелов и уносят его к ребецн. А потом один ангел приносит его назад…

— Если хватает одного, чтобы доставить его назад, то зачем нужны шесть, чтобы отнести туда?

— А ты что думаешь: он не сопротивляется?

Между хасидами, приверженцами разных цадиков, царит если и не прямая вражда, то, во всяком случае, желание перещеголять друг друга.

Сидят в вагоне три еврея-хасида, последователи трех разных цадиков.

— Недавно, — говорит первый, — в нашем городе давал концерт Тосканини. Перед самым началом подходит к нему человек и шепчет маэстро на ухо: "Вы представляете, какая честь: на концерт придет сам ребе!" Тут маэстро опустил уже поднятую дирижерскую палочку и сказал: "Пока ребе не пришел, я не начну…"

— Это еще ничего! — говорит второй. — Вот наш ребе был в Лондоне, а там как раз должна была состояться коронация королевы. Все уже собрались. Слева стоит архиепископ с короной в руках, справа — лорды, а архиепископ все не коронует и не коронует. В конце концов его спрашивают: "Ну так что?" А он говорит: "Жду, когда придет ребе. Пока его нет, короновать не могу…"