Тени в переулке - Эдуард Хруцкий

Большинство говорило, что Иосиф Сталин – великий полководец, а наша армия сильна, как никогда, и стоит она в Европе, поэтому за два перехода мы дойдем до Лондона, а атомные бомбы у нас также имеются.

Через полтора года я начал свою армейскую эпопею и могу со всей уверенностью сказать, что армия наша действительно была необычайно боеспособной. Но тогда я этого еще не знал, а к разговорам о грядущей войне относился совершенно спокойно. Война так война.

Много позже, став журналистом и работая с документами того периода, я точно понял, что слухи о войне были инспирированы МГБ, через свою агентуру они проводили некий социологический опрос.

Недаром на XIX съезде партии два доблестных маршала Булганин и Берия говорили о неизбежности третьей мировой войны. Мне думается, что если бы мудрого вождя не хватил удар в марте, он мог бы развязать мировую бойню.

Но меня тогда, как, впрочем, и сейчас, не интересовала текущая политика. Да и что я мог о ней знать, читая газету «Советский спорт» и выписывая два журнала – «Огонек» и «Новый мир».

Меня, как и многих ребят из нашей компании, интересовала веселая и странная московская жизнь.

В Столешниковом переулке было изумительное кафе «Красный мак». Великолепная кухня, изысканный интерьер делали его местом весьма престижным и посещаемым определенной публикой.

Днем в кафе собирались люди, имеющие отношение к ювелирке. Мастера-художники, способные сделать любые украшения, ничем не хуже своих знаменитых коллег из фирмы «Фаберже», «черные» ювелиры, работающие с камнями и золотом с криминальной биографией, и тайные торгаши драгоценностями.

В двух шагах находилась знаменитая скупка ювелирки, и хотя она была на Петровке, ее все равно именовали скупкой в Столешниковом.

Вокруг нее толкалась куча перекупщиков. Самыми знаменитыми были два брата по кличке «Морда» и «Морденок» и здоровенный фиксатый мужик, имени которого никто не знал, и все его звали Булюль. Этот контингент никогда не посещал «Красный мак», их точкой встреч был ресторан «Урал» в самом конце Столешникова.

Единственный вольный охотник за ювелиркой, допущенный в чопорный мир солидных жуликов, был Юрка Тарасов по кличке «Тарас». Он всегда был сногсшибательно элегантен, весьма образован.

Юрка одевался только в иностранные вещи, что могли позволить себе лишь люди, ездившие в загранкомандировки или работающие там. А таких было очень немного.

Мне удалось узнать, откуда Тарас достает фирменный прикид. Все оказалось просто: в его доме три квартиры занимали русские труженики американского посольства. Они по дешевке скупали у поджигателей войны пальто и плащи, костюмы, пиджаки, галстуки и перепродавали их через Тараса. Именно за эти возможности солидные люди из «Красного мака» держали Тараса как ровню: хорошо одеваться хотелось всем.

Юра Тарасов и рассказывал мне о постоянных посетителях. Особенно меня интересовал респектабельный господин Лаврецкий Герасим Августович. Он везде появлялся с красавицей женой по имени Лена. Это была весьма шикарная пара для Москвы тех странных времен.

Чету Лаврецких можно было встретить в самых злачных московских местах. Они всегда были богато и со вкусом одеты, а при виде Лениных украшений у московских дам сводило скулы от зависти.

Никто не знал, кто этот таинственный человек Лаврецкий. С каких денег он живет, так говорили в те годы московские деловые, было понятно – балуется камешками.

Тогда не существовало такого понятия, как нынче, – не работающий москвич. Тогда все проживающие в столице обязаны были работать и ежегодно сдавать в домоуправление справку с места, в котором он трудится. Иначе – поездка за сто первый километр с обязательным привлечением к труду.

Но гражданину Лаврецкому это не грозило, ежегодно он отдавал в домоуправление справку, что является художником-трафаретчиком фабрики облпромкооперации в городе Кунцево. Тогда этот жилой массив гордо именовался городом районного подчинения.

Но об этом я узнал позже, когда Лаврецкого и его жену убили.

Молочница Варвара Ефимовна Евдокимова каждое утро разносила по дачам молоко, домашний творог и сливки.

Она знала всех, и ее знали все. На даче Лаврецких она оставляла на крылечке ежедневно литр молока, банку сливок и творог.

Деньги лежали в почтовом ящике на двери.

И в тот день, поставив продукты на крыльцо, полезла в ящик, но денег там не было. Она решила постучать. Но только прикоснулась к двери, как та открылась. Евдокимова опасливо вошла в дом и позвала хозяев. Молчание.

Тогда она заглянула в одну из комнат. Там царил чудовищный беспорядок. На полу валялись распоротые диванные подушки, книги; мебель была отодвинута, из шкафа выброшены все вещи.

Евдокимова прошла через вторую комнату, где была разворочена даже облицовка камина, поднялась на второй этаж и увидела хозяина дачи.

Лаврецкий был привязан к столу, а руки большими гвоздями прибиты к столу.

Евдокимова многого насмотрелась за войну, поэтому не потеряла присутствия духа и поспешила на соседнюю дачу – к знаменитому летчику Михаилу Водопьянову, у которого стоял городской телефон.

Заместитель начальника уголовного розыска Московской области подполковник Скорин приехал на место убийства, чуть позже там уже работали его ребята и местные опера. Он прошелся по комнатам, спустился в подвал, на полу валялись разбитые бутылки вина и пахло землей и виноградом.

За полками зиял выпотрошенный сейф. Значит, хозяина пытали именно из-за этого железного ящика.

Налет и убийство были делом достаточно частым в работе угрозыска. Но с пытками, особенно такими зверскими, Скорин сталкивался только во время войны, когда милиция вслед за армией приходила в освобожденные города.

Оставив экспертов работать на месте преступления, Скорин вместе с опергруппой поехал в Москву в адрес убитого. После долгих звонков оперативники открыли замок и нашли в квартире труп молодой женщины, жены Лаврецкого. Эксперт определил, что, возможно, она была зверски изнасилована, потом ее пытали, после убили.

Криков Елены Лаврецкой никто не слышал, преступники заткнули ей рот кляпом и завязали куском, оторванным от портьеры.

В ванной комнате нашли вскрытый замаскированный сейф.

На полу в коридоре на ковровой дорожке обнаружили бриллиант в два с половиной карата. Видимо, налетчики потеряли его, когда складывали ценности в мешок.

Опрос соседей ничего не дал. Только на следующий день один из жильцов дома вспомнил, что видел, как со двора в арку входили трое хорошо одетых людей среднего возраста. Один в светлом костюме, двое других в темных. В руках у них были маленькие чемоданчики.